Узы крови

– I am a lion and I want to be free. Do you see a lion when you look inside of me, – боль. Изрезанное сердце, разорванное на части клыками беспощадной твари в лице родного отца. – Outside the window just to watch you as you sleep. Cause I am a lion born from things you cannot be. *

Внезапный звук ударяющегося об пол железного наконечника вывел из состояния отрешенности. Бдительные стражники узрели крадущийся силуэт человека, после чего приняли оборонительную позицию. Вместо ожидаемого нападения прозвучал характерный щелчок пальцев, в результате которого воины покорно отступили на несколько шагов назад, держа головы опущенными, в знак особого почтения. Клаус, ранее лежавший на измятых простынях, аккуратно приподнялся на локтях, стараясь разглядеть непрошеного гостя.

В глазах прояснилось, мертвая зелень приобрела некое подобие блеска. Несвойственный для наследника престола эмоциональный порыв немного ошарашил вошедшего, однако он сделал вид, что не придал значения такой мелочи. Ровная спина, равнодушный взгляд, словно это не он несколько часов назад терзался мыслями о предстоящей встрече. Ненавистная тишина нарушалась лишь сердцебиением обоих родственных душ.

Никто пока не решался сделать первый шаг. Все это угрожало перерасти в сентиментальную чушь, что не могло не раздражать. Тогда Элайджа осмелился, предварительно выпустив теплую ладонь пленницы, подойти к старшему брату. Лицо, некогда изобилующее признаками жизни, погасло. Новоприобретенный шрам на подбородке растягивался вместе с сомкнутой линией губ. Оголив белоснежные зубы, Никлаус выжидающе глядел на брата сверху-вниз.

Тот, в свою очередь, опустился на колени, не заботясь о шокированных взгляда окружающих, включая пораженную леди Старк. Поистине невообразимое событие. Правая рука первородного скользнула к кожаному ремешку на кирасе, откуда в долю секунды были извлечены некоторые бумаги. Они бережно хранились, ожидая своего часа. И он настал. Моментально улыбка слетела с бледных губ первородного, стоило генералу Запада преклонить колени перед его величием.

– You are late. – произнес самопровозглашённый генерал сквозь плотно сжатые зубы, отчего по телу безмолвных наблюдателей пробежали мурашки. Это была не злость, не отвращение, что-то иное. Скрытая мука, явившаяся наружу.

– I`m so sorry about this. But I have a gift for you, – с этими словами он протянул в его сторону несколько шершавых листов, вместе с картой и поблескивающим кулоном. Протяжный стон вырвался из тяжело вздымающейся груди кронпринца. Дрожащие руки сжимали украшение, словно от него зависела вся дальнейшая судьба царства. Сизый дымок заволок глаза. Сглотнув отвратительный на вкус ком в горле, Клаус вновь перевел взгляд на по-прежнему стоявшего на коленях Льва, чьи подрагивающие уста через силу изрекли:

– A Lannister always pays his debts.

– Я скучал по тебе, брат, – схватив юношу за плечо, Никлаус силой вынудил его подняться с грязного холодного пола, после чего заключил в крепкие объятия. Обхватив шею мощными руками, он долго прижимал родного брата к себе. Умиротворение пришло на место гнева, ощущение безопасности – вместо пожирающей изнутри ненависти. – А теперь расскажи мне, что произошло.

Дочь Маркуса не знала языка, на котором они говорили до этого душещипательного момента. Желание узнать истинную причину именно такой линии поведения росло с каждым разом все больше и больше. Может, ей удастся найти оправдание такому отношению, удастся простить и забыть. Размышление прервало обращение одного из так называемых первородных непосредственно к ней самой. Старший из семьи Ланнистеров решил отдать дань галантности: поклонившись, он затем осведомился, хорошо ли прошло странствование. Едкий тон не ускользнул от проницательного ума молодой наследницы, но она не рискнула ответить в той же манере. Нужно быть более учтивой со своими возможными палачами, иначе томительная неизвестность окажется чересчур жестокой.

– Я заранее извинюсь за все неудобства, причинённые вам в пути. Дело в том, что Элайджа потерял остаток знаменитого благородства именно в тот момент, когда отрезал свои шикарные волосы, – пояснил Ланнистер, явно забавляясь над всей сложившейся ситуации. Он прекрасно знал о гнездившихся в них двоих чувствах глубокой привязанности, постепенно перерастающей в иную эмоцию, поэтому его склонность к манипулированию другими не могла позволить себе отдохнуть. – Быть может, мне еще удастся переубедить его относительно такого необдуманного шага.

– Клаус! Я видела на улице пса Элайджи! Выходи сюда и скажи мне, что ты сделал с нашим братом, самовлюбленный, подлый кретин!

Выругавшись, Ланнистер скользнул за спину принца и подтолкнул того вперед, давая понять разгневанной сестре, что с ее драгоценным родственником все в полном порядке, не считая испорченной прически. Бекка с самого начала приготовилась к семейным сценам, сопровождающимся психологическими баталиями и громкими криками. Вопреки всем ожиданиям, она встретила лишь двух мальчишек, ничем не выдающих глубокую неприязнь друг к другу. Возможно, ее никогда не было, однако подозрительный взгляд единственной дочери Майкла все же скользнул по слегка измененному внешнему виду Элайджи.

Она также не упустила из виду стоявшую в углу девушку, чья внешность показалась ей знакомой. Потребовалось не так много времени, чтобы вспомнить, где же она ранее видела эти нехарактерные для южан черты. Уловив вполне ясный отрицательный кивок головы кронпринца, Ребекка поняла, что представительница вражеского дома Старков находится здесь по иным причинам, что делает ее скучной и неинтересной.

Не раздумывая ни секунду, она сделала шаг вперед, дабы очутиться в крепких объятиях. Они снова вместе. Всегда и навечно. Радостный смех разнесся по всему помещению. Искренний, неподдельный смех счастья. В последний раз мало кому из них довелось познать светлые качества окружающих. Весь мир отныне стал для них самым главным противником, отчего нужда в любви проснулась с новой силой. Воспоминания из детства проносились множеством ярких картинок. В сущности, все это – сплошная иллюзия, но чертовски приятная, если рассматривать под иным углом. Отстранившись, Клаус умышленно отошел поближе к двери, чем привлек внимание всех остальных.

– Нет-нет-нет, все это неправильно. Мы дурно поступаем по отношению к одному персонажу нашей общей трагедии, – наигранно-сожалеющим тоном заявил Лев, положив, для вящего эффекта, правую руку на сердце. Вопросительные взгляды окончательно разбили все актерские начинания молодого престолонаследника. – Ой, да брось, Элайджа, ты его знаешь. Это неоправданно высокомерный, заносчивый и самый бесполезный из всех людей королевства. Он может гордиться только своим красивым именем, которое, впрочем, не сравнится с моим.

– Easy, big brother, – с треском распахнувшиеся двери оповестили всех находящихся в комнате о прибытии долгожданного гостя. Колемон, самый младший из семейства Львов, планировал завершить сегодняшний вечер своим великолепным появлением в кругу близких родственников. Легкая щетина на щеках сделала его старше, чем он был на самом деле, но пока мало что могло скрыть вечную усмешку, не искаженную печалью. Он умело скрывал истинные эмоции, не позволяя проникать себе в душу и рвать ее на части. Только ночами, вскакивая с постели с громкими криками, юноша понимал, что этот рубец на сердце останется навсегда. Его не уничтожить. – Я ведь могу разозлиться.

– Ты знаешь, что на меня нельзя долго злиться, маленький братец, – обвив руками хрупкую шею с выпирающим кадыком, Никлаус практически повис на спине Кола, чем вызвал бурный смех со стороны сестры.

– Тот, кто тебе это сказал, явно солгал. Мне жаль, – парировал отошедший на четыре шага назад, во имя безопасности, Элайджа. Ланнистера все еще беспокоило наличие в помещении посторонних наблюдателей. Не следует демонстрировать все чувства перед многочисленной публикой. Особенно ему не нравилось, что Лерия все еще находится здесь, в ожидании последующих указаний.