Узы крови

Остатки гвардейцев и прибывшие ветераны не раз собирались на обсуждения, но так и не пришли к единому мнению. Каждый придерживался определенной стратегии, думая о ней, как об исключительно правильной. Слушая бесконечные дрязги своих же, леди Аррен погружалась в уныние. И некому было помочь или дать ценный совет. Ее брат сейчас находится в самой опасной точке страны, а дядя наконец-то обрел покой. Тем не менее, нужно немедленно отвоевать крепость, а для этого понадобятся солдаты и осадные орудия. Лгут те, кто говорят, что существуют неприступные бастионы. Увы, в этом мире нет ничего прочного и долговечного. Даже каменные строения рано или поздно развеются по ветру.

Ожидание затягивалось, а вой пса не прекращался. Врачи сделали неутешительный прогноз: если Смеющийся Лев, как его называли в армии, и на сей раз рассмеется над Люцифером, пытающимся призвать своего покорного слугу, то угроза миновала. Вот только шансы ничтожно малы. Однако девушка не собиралась сдаваться и оставлять возлюбленного наедине с коварными демонами. Не обращая внимания на рычание и недовольство оскалившегося кобеля, Хелена коснулась недвижимой руки больного, но неизменно слабый пульс мало чем отличался от вчерашнего. Как бы там ни было, она прижала ее к губам и, опустив голову на мягкую перину, уснула. Она попытается прорваться к его разуму и убедить в том, что он нужен здесь.

Она победила. Когда первые солнечные лучи проникли внутрь убежища и юноша все же соизволил приоткрыть веки, первое, что он увидел – неотразимое и безмятежное лицо. Приподнявшись на локтях, Кол прижал ее замерзшую ладонь к себе и оглядел девушку. В голубом шелковом платье, ниспадающем легкими складками, столь подходящем ее фигуре и идеально гармонирующем со светлыми волосами, она могла бы свести с ума и менее пылкого кавалера, чем самый отъявленный ухажер во всем проклятом Беленоре. Едва не захлебнувшись кувшином с водой, он намеревался прийти в себя и вернуться в строй в ближайшие пару часов. Никакие уговоры не могли заставить его лечь обратно и позволить ране окончательно затянуться.

Отклонив все вразумительные предложения вновь погрузиться в ненавистный мрак и познать всю прелесть общения с неживыми, Цербер заметно вздрогнул, после чего потребовал безотлагательного сбора всех действующих военачальников. Просьба не переусердствовать, сорвавшаяся с уст молодой жительницы Востока, тронули юного смутьяна и вынудили ограничиться слабыми упреками в сторону бездействовавших рыцарей. Стоит командиру слечь с пустяковой ссадиной, как начинается хаос и мысли о ренегатстве. Отчитав мужчин вдвое старше себя самого, воодушевленный Колемон искренне сожалел о том, что не может перейти на крик. Обычно сей способ общения воспринимался провинившимися и разленившимися воинами гораздо лучше

Покончив с недопониманием в команде и похоронив дюжину глупейших замыслов о штурме вслепую, отправке небольшой группы лучников для проникновения внутрь и прочей ерунды, Ланнистер потребовал нормальный план. Тогда слово взял солдат с потертой пятнистой рысью на панцире. Он поведал собравшимся о своих младших сестрах, ныне живущих в сей живописной местности. Одна из них предоставит денег, на которые можно будет нанять людей, а другая – катапульты или наемников. Пусть это предприятие весьма спорное, но попробовать следует. Отношения с ними у него достаточно хорошие. К тому же, обе являются женами роялистов. К сожалению, один из них пал от кинжала небезызвестного Лжепророка, но его тело со всеми почестями отправили домой.

Ему тут же возразил поднявшийся без разрешения крестоносец, обладающий весьма странной прической: на умышленно обритом черепе виднелись клочки волос. Шрам, заканчивающийся у левого виска, практически обнимал всю голову, но важнейшей причудой было некое подобие ирокеза, возвышающееся над всем беспорядком. Этот прославленный безумец, имеющий необъяснимое пристрастие к огню и ненадежное прошлое, верно служил клану львов больше половины столетия. Не удивительно, что к его мнению прислушивались. Он заявил о бесполезности переговоров с женщинами, сославшись на пустую трату драгоценного времени. Лучше выманить противника на открытую местность и дать бой. Появилась гениальная идея подпалить цитадель, но ее отвергли из-за абсурдности.

– Ты окончательно лишился рассудка, Тешшин? – поинтересовался старый лорд, что сидел в дальнем углу и внимательно прислушивался к диалогам товарищей. Весь его вид одновременно демонстрировал интеллектуальное превосходство и подлинную вежливость во всех ее проявлениях. – Во-первых, ты перебил говорившего. Дождись своей очереди, и получишь право высказаться. Во-вторых, ты поставил под сомнение честность моей супруги? Возможно, ты забыл об этом, но я счел нужным напомнить.

– Это твоя вторая жена, насколько мне известно, Донасьен. Я не обязан помнить всех, – сухо констатировал раздраженный Марбранд, не любивший фамильярностей. Ради возвышенных речей он посетит местный бордель, где все любят порассуждать о так называемом великом. – Суть заключается в другом. Кататься по чужим замкам, дабы выпросить аудиенции у девиц, несомненное, увлекательное занятие, но вы помните о недавних событиях? Нашу стоянку хотели поджечь. Где гарантия того, что, если вы завтра уедете, они не совершат повторное нападение? – Эта фраза была обращена к молчавшему генералу, сложившему руки в своеобразный домик и прижавшему их к лицу. – Да, мы прекрасно знаем, какая гнида затуманила разум моему старому приятелю. С превеликим сожалением доношу до вашего сведения, что все его отравляющие речи воспринимаются на полном серьезе и у нас нет ни единого шанса переубедить лорда Грейджоя.

– Так вот в чем дело. Ты просто за друга волнуешься, не так ли? – едко осведомился Валькур, недовольный косвенным оскорблением своих сестер. Недосказанность и недопонимание возрастали, а обстановка накалялась. – Я немного запамятовал, хотя ты можешь прояснить ситуацию, но, как мне кажется, сир Рагнар предал нас. Он ведь действовал по приказу Разрушителя, жаждавшего прикончить своих же детей. И ты хочешь вразумить его?

– Поглядите, кто заговорил. Неужели наш прославленный паук? Или как ты там себя называешь? – пританцовывал на коротких ногах полусумасшедший убийца, некогда вошедший в историю благодаря жестокому истязанию прошлой королевы. Он довел ее до самоубийства своими изощренными пытками. – Ты же всегда воспевал Майкла. И вот забавный факт – в ту ночь ты находился вместе с ним в столице, но оказался в числе доверенных людей нового короля. Как так получилось? Смена приоритета? М? Или мы с тобой давали разные клятвы?

– Нет, клятва была одна – служить, повиноваться, защищать, – заученная мантра. Они могли проснуться среди ночи и повторить ее десятки раз, прежде чем возвратиться в мир грез. – Но ты тоже здесь. Я слышал разные версии, но поговаривают, будто ты Майкла покинул чуть раньше. Так велика ли разница между нами? Лично я опоздал. Ненамного.

– Хватит. Я устал выслушивать ваши непрекращающиеся распри, – массируя виски от нервного напряжения, Ланнистер ощутил острую потребность в глотке воздуха. Ему никогда не нравилось присутствовать на военных советах отца – слишком много криков, споров и притянутых обвинений в событиях двадцатилетней давности. – Раз вы так волнуетесь за состояние лагеря, то останетесь за главного в мое отсутствие.

Всеобщий ропот неодобрения был пресечен властным жестом. Достойный преемник своих братьев.

– Пожалуйста, ни при каких обстоятельствах не соглашайтесь на еще одни переговоры. Уверен, Кристофер прознает о моем уходе и постарается сломить наши позиции. Не поддавайтесь на провокации. И не разрушайте мой дом, каким бы соблазнительным ни был шанс.

Отпустив вольных слушателей восвояси, Кол последовал за ними наружу и присел на траву, не в силах оторвать взгляда от божественной небесной мозаики. Тусклые и яркие оттенки смешивались друг с другом, создавая потрясающий контраст. С каких пор он стал таким наблюдательным и взрослым? Удивительная перемена случилась. Не так давно он бы просто резвился на близлежащих лугах и прыгал со скал прямо в море, а сейчас блаженствует от одного вида очаровательных игр природы. Впрочем, его прозвали маленьким братцем, но теперь это прозвище явно неуместное.

Хелена, пришедшая к нему, опустилась на траву подле своего избранника и положила голову ему на плечо.

– Знаешь, когда все закончится, я попрошу у Клауса отдых, и мы вместе проведем его тут, – редчайшая улыбка проявилась в уголках бледноватых губ. Нечасто доводилось ему так светиться от счастья. Особенно с тех пор, как они бежали из дому и шатались по миру в поисках чего-то неизвестного. – Только представь: ты, я и никого больше. Никакой войны. Никаких междоусобиц. – Задумавшись на мгновение, он вздохнул от усталости. – Ты, я и умиротворенное море.