Узы крови

– Тем, чем они обычно никогда не заканчивались – предложением поехать со мной в Соколиное Гнездо, – столь неожиданный выпад должен был пошатнуть уверенность юной принцессы – Кай приготовился к наслаждению собственным триумфом. Тем не менее, улыбка победительницы не сошла со столь обольстительных губ, наоборот, лишь усугубилась легким наклоном головы вправо – точным повторением его жеста.

– Малакай впервые в жизни совершает поступок, достойный истинного мужчины? Если бы я тебя не знала, то решила бы, что ты на полпути к становлению порядочным человеком, – сердце пропустило удар. Аррен едва сдерживал досаду от такого поражения. Он рассчитывал, что легко вскружит голову молодой наследнице, заставит ее ночами мечтать лишь о нем одном, но, в конце концов, попался в свои же сети. Теперь он был влюблен, что сразу же читалось по расширенным зрачкам и выступившему на щеках румянцу – явление настолько редкое, что наводнение в столице казалось обыденностью по сравнению с ним.

– За все время нашей беседы ты ни разу не назвала меня Каем, сокращением от Малакая.

– Видишь ли, я тоже иногда общаюсь с младшим братцем, который ненароком, разумеется, упомянул, что ты не очень любишь свое полное имя. Наверное, в ходе нашей славной беседы я забыла об этом факте. Прости меня.

Сокол впервые не продумал искрометного, циничного и дерзкого ответа, чтобы перекрыть противнику все пути к отступлению. Она обыграла его по всем фронтам. Загнала его короля в ловушку и объявила шах и мат. Это было из ряда вон выходящее событие, гораздо хуже, чем стрела слепого Купидона. Кай еще никогда не чувствовал себя таким идиотом, позволяя глупой блаженной улыбке расползтись по всему лицу, ранее сохранявшему некое подобие достоинства.

Он, не отрываясь, смотрел в эти зеленоватые глаза, гораздо ярче, чем у братьев. В какой-то момент она наклонилась и, будто невзначай, коснулась кончиками пальцев его плотно сжатой руки. Он был настоящим дурачком во время всей этой игры. Упрямо ходил конем, ладьей, королевой – в общем, уничтожал все сильные фигуры, а Бекка тем временем спокойно наблюдала за этим самоубийством. Электрический ток прошелся по всему телу, когда он ощутил эти прикосновения.

Резко мотнув головой, Аррен попытался отогнать проклятые чары, медленно дурманящие мозг и разум. Ребекка, подобно истинной Львице, наблюдала за этим с нескрываемым удовольствием. Он был не первым мужчиной, который пытался воспользоваться методами обольщения, однако первый, у кого это получилось. Малакай нравился ей – в этом не было сомнений – даже сильнее, чем полагалось изначально, поэтому недавняя игра с ним доставила немало радости и внутреннего удовлетворения.

Наследник Гнезда уже приготовился к очередному нападению, не все еще было потеряно, что-то можно было исправить, можно было оставить за собой хотя бы один раунд. Подняв руку для предстоящей речи, сын Робина сразу же осекся, стоило ему перевести взгляд в сторону неожиданно вышедшей из-за угла королевы. Леди Эстер быстро вошла в беседку, не обращая внимания на приветствие верного рыцаря, ее интересовала лишь дочь и предстоящий разговор с ней, который, возможно, станет для последней сильным ударом.

– Ваше величество, – Кай сразу же вскочил со стула, чем насмешил принцессу, с наслаждением наблюдавшую за его неподдельным замешательством. Жена Майкла внимательно посмотрела на молодого человека перед собой, после чего сразу же перевела взгляд на дочь. – Прошу прощения, я уже уходил.

Королева не успела произнести слова благодарности за понимание, поскольку нечеловеческий крик, вырвавшийся, казалось, из самых темных пучин Ада, привлек всеобщее внимание. Эстер вздрогнула, отчетливо расслышав слово “мама“, в то время как сир Гавен выхватил клинок из ножен, приготовившись к бою. Удивлению каждого из присутствующих не было предела, когда они заметили Клауса, быстро шагающего в сторону беседки и опирающегося на деревянную трость.

За ним неуверенно следовали младшие братья, старавшиеся, по мере возможности, поддерживать еще не оправившегося после тяжелого падения кронпринца. Его недавний окрик, который разнесся по всему двору, приковал к себе несколько десятков посторонних глаз. Остановившиеся слуги внимательно следили за уверенной поступью наследника престола, чья ушибленная нога изредка слегка отклонялась влево. Недавняя физическая травма была ничем по сравнению с той, которую ему нанесла весть о том, что Ребекку отправят в Дорн и выдадут за Нолана Мартелла. Элайджа и Кол сообщили эму об этом сразу же после того, как узнали.

Несмотря на все уговоры остаться в постели, Никлаус, словно загнанный в угол зверь, вскочил с места, едва не упав по дороге, выхватил трость и направился к выходу, чтобы достичь сестры первым и предупредить ее о нависшей опасности. Потребовалось немало времени, чтобы пересечь половину замка, но он все же успел быстро добраться до единственного любимого места Бекки, при этом подгоняя остальных последователей. Один болезненный вид матери окончательно убедил Клауса в том, что вся эта ситуация крайне серьезна, и он не видел иного выхода, кроме как прокричать с большого расстояния столь многозначительную фразу.

Это было предупреждением. Лев не собирается сдаваться без боя, Лев будет сражаться до конца. Кол еле поспевал за некогда хромавшим Клаусом, а Элайджа старался переварить сложившуюся ситуацию, чтобы найти все объективные пути решения. Дочь Лукаса давно поняла, что появление старшего сына и его чудовищная выходка не могли произойти просто так, – он все знал. Она сразу же дала знак испуганному сторожу, чтобы тот опустил оружие, но Вастерлинг сделал это лишь тогда, когда молодой наследник короны подошел к нему почти вплотную, поскольку тот преграждал путь к беседке.

– Не верь ни единому ее слову, Ребекка! – вновь прокричал Николаус, стараясь оттолкнуть назойливого рыцаря. Вразумительный толчок со стороны Кола заставил Вастерлинга пошатнуться и отступить на несколько шагов назад. Кронпринц сразу же воспользовался ситуацией и подлетел к сестре, указывая тупым концом трости на мать. – Ты не представляешь, что они с отцом задумали! Ну же, мама, скажи ей, что хотела сказать, но при мне, со всеми объяснениями!

– Ты не понимаешь, Клаус! Нолан Мартелл…

– К черту Нолана Мартелла! – перебил взбешенный принц, – Я убил его брата, значит, смогу убить и его, но я не позволю вам продать Ребекку, как лошадь!

– Ник, о чем ты говоришь? Что происходит, мама? – Бекка вопросительно посмотрела на Эстер, пытаясь понять, что случилось во время ее отсутствия. Королева старалась подобрать подходящие слова, чтобы успокоить норовистый нрав старшего сына и вместе с тем объяснить все как можно спокойнее. Посторонние глаза мешали, но поговорить наедине с дочерью возможности не было.

– Хватит, Никлаус, – металлические нотки в приглушенном голосе заставили всех присутствующих вздрогнуть и обернуться. Король давно наблюдал за сложившейся ситуацией со стены замка, пока не пришел к выводу, что без его весомых слов ничего не двинется дальше глупых угроз и понуканий. Верный стражник и друг Расти Мэннинг, стоял немного поодаль от государя. Его присутствие было необходимым для обеспечения безопасности правителя Беленора. – Ты продемонстрировал всем свой характер, но теперь пора заканчивать. Раз уж ты решил вынести все это за пределы семьи, отказавшись таким образом от нормального разговора, то теперь это на твоей совести.