Узы крови

Наездница вовремя натянула поводья, позволяя своему другу встать на дыбы, приветствуя корабль отца. В этот момент за спиной двух друзей раздался приглушенный смех и перешептывание двух молодых погрузчиков. Увлекшись похабными шутками, они не сразу заметили стальной взгляд, которым их пронзил наследник Севера. В нем читалась сотня эмоций: гнев, раздражение, набирающая обороты ярость – все то, что не выражала мимика. Испуганные крестьяне поспешили ретироваться, оставляя лишний повод для Кола, чтобы вдоволь посмеяться. Лев не сразу заметил исчезновение своего друга; погруженный в собственные раздумья, он внимательно изучал огромный замок в центре многочисленных кроваво-красных стен.

– Сноуфайр, ты чего? Это же наш старый друг, – девушка ловко пресекла попытку взбешенного коня укусить непрошеного гостя. Животное не любило, когда к нему сзади подкрадывались, в особенности те, кто после подобной попытки продолжал оставаться на пути. – Стефан Старк, наследник Волчьего Логова, будущий Хранитель Севера и никудышный стрелок.

В душе огорченный сын Маркуса попытался сделать вид, что не расслышал столь колкого замечания, сказанного на его счет. Он деловито поправил растрепавшиеся от ветра волосы, после чего, выпрямившись, был готов произнести целую речь, однако налетевший на него принц испортил все начинания. Кол сразу же узнал в обворожительной незнакомке профессиональную лучницу, которая разбила самомнение Волка в пух и прах. Тут их цели практически сходились. Жаждавший немного развлечься Ланнистер сразу же повис на спине своего друга с навязчивым желанием испортить все дело.

Челюсти Стефана свело, а глаза сузились в нарастающем возмущении. Впрочем, девушка отреагировала на подобное поведение заливистым, заразительным смехом, чем окончательно покорила сердце Молодого Волка. Он попытался высвободиться из навязчивых оков в виде двух рук, опоясывающих шею, но безуспешно. В какой-то момент девушка повернулась в сторону все еще идущего корабля, на котором то и дело слышался повелительный голос её отца. Она не стала ждать, пока заинтересовавший ее человек освободится, и сразу же вскочила на нетерпеливого жеребца. Тем не менее, вновь натянув поводья, она слегка наклонилась и вложила в руку Стефана свою собственную стрелу.

– Подожди, как тебя зовут? – прокричал Старк, к тому моменту успевший освободиться от надоедливого принца. Его слова не возымели силу – девушка извлекла из-под седла длинный хлыст и со всей силы ударила им по крупу лошади, которая только и ждала повода, чтобы вновь опробовать свои силы в бешеном галопе. – Ты идиот, Кол!

– Не стану отрицать, – Ланнистер подмигнул рассвирепевшему другу, после чего резко пригнулся от угрожающего удара по носу. Ему ничего не стоило преодолеть небольшое расстояние до конца пристани, чтобы уйти от быстро выдохшегося преследователя. – Осторожнее, Стеф, с моей выносливостью трудно тягаться!

Впрочем, эти слова были адресованы кому угодно, но не наследнику Логова, поскольку тот давно бросил заведомо безуспешную попытку поймать дерзкого мальчишку. Таким образом, Кол вновь остался один посреди Улицы Рабочих, чей смрад раздражал ноздри гораздо больше провонявшей потом конюшни. Прикрыв нос рукой, сын Майкла медленным шагом направился в сторону замка. Ему не хотелось приближать момент встречи с гневливыми слугами и родителями, чьи бесконечные увещевания со временем въедались в мозг. Нужно избежать столь неприятный момент и вернуться тем же путем, что и раньше.

Если ему повезло и в замке до сей поры никто не хватился одного из королевских детей, то все будет нормально, но, разумеется, на такое везение даже не стоит рассчитывать. Несколько стражников с бесстрастными лицами проехали мимо, казалось, даже не узнав в этом привлекательном юноше продолжателя рода столь славного воина, как Майкл Ланнистер. Впрочем, это было на руку Колу, который спокойно продолжал идти вперед, лишь изредка отталкивая кого-то из прохожих.

Настроение на драку исчезло, поэтому теперь его можно было принять за благовоспитанного кавалера. Тем не менее, оказавшись у деревянного моста, принц не без удовольствия обнаружил, что его заметил один из конных соглядатаев. Всадник сразу же направил верное животное вперед и оказался перед Львом через несколько секунд.

– Ваша милость, поторопитесь! Я уже собирался выехать на ваши поиски! – Кол тяжело вздохнул в напряженном ожидании последующего выговора. – Ваш отец созвал срочный военный совет, на котором требуется присутствие всех сыновей!

Эта новость ошарашила принца. Он ожидал чего угодно, но не требования правителя Беленора о посещении сыновьями военного совета, двери которого всегда были закрыты для непосвящённых. Это был первый раз, когда отец соблаговолил пригласить их к длинному прямоугольному столу. Тем не менее в душу Ланнистера закрались сомнения. В последнее время произошло слишком много событий – не самых лицеприятных – и это сразу заставило призадуматься.

Порыв старшего Льва нельзя было расценивать с позиции его внезапно проснувшихся родительских чувств; оставался лишь один вариант – произошло что-то нехорошее, что-то ужасающее. Кол не собирался разгадывать подобную загадку в одиночку: не колеблясь ни секунды, он вскочил на норовистого жеребца соглядатая, который к тому моменту спешился, чтобы размять кости. Дурак. Громкие крики и требования вернуть животное сопутствовали уносящемуся в замок юноше. Он остановился лишь тогда, когда достиг безопасного расстояния и произнес в своей типичной шутливо-издевательской манере:

– Приношу тысячу извинений, но если я не прибуду в замок в течение десяти минут, то отец отрубит мне голову. А эта привлекательная часть тела слишком дорога для меня, чтобы так просто ее лишиться.

С этими словами Кол ударил уставшего жеребца по бокам и помчался по спиральной улице, ведущей к главному замку. Он заставлял несчастных прохожих резко отскакивать в стороны, привлекал излишнее внимание королевской стражи – в общем, делал то, что обычно делает Кол Ланнистер. Понадобилось менее десяти минут, чтобы добраться до главных ворот и проскочить в них под всеобщее недовольство охраны. Тем не менее его не посмели задерживать, позволяя свободно пройти по главным коридорам и залам, чтобы в итоге достигнуть самой отдаленной башни замка.

Она представляла собой круглое строение с винтовой лестницей, примыкающей к плотно закрытой каменной двери с львиной головой, держащей в зубах кольцо вместо ручки. Нужно было пройти большое количество ступеней, освещаемых лишь тремя факелами в отдаленных концах стены. При подъеме нельзя было смотреть вниз, поскольку мрак, казалось, медленно заполнял все пространство.

Впрочем, принц достаточно быстро взобрался на самый верх, даже не почувствовав особой усталости, отчего и без того завышенное самомнение взметнулось почти до небес. Зал заседания военного совета представлял собой небольшую полуовальную комнату, главным достоянием которой был широкий стол. Он занимал почти все место, от одной стены до другой, позволяя собрать вокруг себя больше тридцати особ. Само помещение было украшено многочисленными картинами и доспехами, которым не нашли применения в других частях обители королей. Они превосходно гармонировали с общим видом зала, придавая ему некой таинственности и скрытности. Он находился на недосягаемой для простых смертных вершине, что сразу же делало его желанным.

Кол, к своему облегчению, не обнаружил внутри отца. Стражники с должной поспешностью распахнули дверь, из-за столь плохого освещения приняв принца за короля. Лев воспользовался этим моментом и очутился внутри, сразу же закрывая рукой глаза. Непривычно яркий свет врезался в зрачки. На его приход отреагировали неоднозначно: Мозер Тирелл, сидящий в самом конце стола, напротив главного места, одарил вошедшего гневным взглядом, по-видимому, приняв того за Майкла, но, поняв свою ошибку, сразу же опустил глаза и нервно забарабанил пальцами по столу; Элайджа кивнул головой в своей типично-сдержанной манере; Мануэль Джаст, старый друг короля, занимающий в столице пост командующего военными силами, взглянул на принца лишь мимоходом, после чего продолжил поглаживать собственные усы; Орсон Темплтон, десница короля, стоял немного поодаль от общий суматохи, прислонившись к стене и скрестив руки на груди.