Узы крови

– Финн, мне кажется, или ты занял место Клауса? – поинтересовался младший из Ланнистеров, нависая над старшим братом. Третий сын Майкла и Эстер, унаследовавший от родителей темно-каштановые волосы и зеленые глаза, не был похож на остальных детей. Слегка вытянутая форма лица с заостренным носом хорошо гармонировала с легкой щетиной на худощавых щеках. Несмотря на это отличие от братьев, его смугловатая кожа, привлекательные черты лица и яркость сомкнутых губ все же позволяли причислить их обладателя к породе Ланнистеров. Небольшой шрам над правым глазом немного срезал бровь, что сразу же делало его гораздо взрослее, чем было на самом деле. Он спокойно сидел, сложив руки на столе своеобразным домиком, пока не подошел маленький братец, как его называли, и не помешал внутреннему монологу.

– Полагаю, Никлаус не будет против, что во время его отсутствия я занял это место, хотя, строго говоря, на них не написано, кому они принадлежат, – речь шла о крайнем стуле по левую руку от трона короля, который отличался от остальных высокой спинкой и удобными подлокотниками. Как правило, он занимался самыми близкими людьми, имеющими родственные связи с правителем Беленора.

– Это, безусловно, хорошее место, но мой тебе совет: не привыкай к нему, – сказав это, Кол едко усмехнулся и дружески похлопал старшего брата по плечу, чем причинил последнему большие неудобства. После этого младший из семейства Львов вальяжно развалился на своем месте, рядом с Элайджей, положив при этом ноги на стол. Тем не менее подобный жест не вызвал ожидаемой реакции: большая часть присутствующих погрузилась в немое созерцание входной двери, ожидая, когда в ней появится его величество.

– Колемон, я смотрю, ты сегодня в ударе. Какие-то продвижения с Хеленой? Мне стоит об этом знать? – иронично приподняв бровь, осведомился второй сын Майкла.

– Ты выдаешь желаемое за действительное, милый брат, но не беспокойся – когда произойдут какие-либо продвижения, ты будешь первым, кто о них узнает, – подложив обе руки под голову, Ланнистер поудобнее устроился на стуле, изредка перекладывая одну ногу на другую. – Но я был бы ужасным братом, если бы не поинтересовался твоей личной жизнью. Ну же, порадуй дядюшку Кола – зима уже близко или нет?

Элайджа хотел парировать удар, даже поднял для предстоящей речи правую руку, однако в этот момент двери резко распахнулись, пропуская вперед помрачневшего монарха. Присутствующие моментально забросили прежние занятия и вскочили с мест. Колемон, не сразу отреагировавший на столь неожиданное появление отца, едва не упал со стула, запутавшись в нескончаемых попытках убрать ноги со стола. Впрочем, его неудачу заметил лишь Элайджа, чьи слегка приподнятые уголки губ свидетельствовали о неописуемом наслаждении этой сценой.

Майкл не обратил внимания на происходящее в зале военного совета. Казалось, его отрешенный взгляд блуждал по чему угодно, кроме собравшихся в комнате людей. Он сел в предназначенное для правителя места лишь спустя несколько секунд внутренних поисков и тайных сомнений. Это был негласный сигнал, позволяющий всем остальным также присесть за стол переговоров. Напряженное молчание, в течение которого собравшиеся обменивались многозначительными взглядами, не могло продолжаться вечно. Все ожидали первого слова от опоздавшего короля, но тот лишь рассеяно оглядывался по сторонам. Даже двусмысленные покашливания не смогли вывести лидера совета из транса, в который он, судя по всему, погрузился слишком глубоко.

– Я так понял, это молчание будет длиться вечно? – не выдержав, взревел Мозер, практически вскакивая с места. Он больше не мог терпеть такого равнодушия и незаинтересованности по отношению к патовой ситуации, которая сложилась на Юге страны, – Хорошо, тогда я, вопреки обычаю, начну этот военный совет первым. Я пришел сюда не ради ваших грустных рож и наигранного сочувствия, которое на них изображено. Когда я просил вас всех о помощи, то не думал, что в ответ получу лишь просьбу повременить и войти в положение королевства, которое якобы не может в данный момент предоставить мне армию для боя. Армию для защиты Простора! Региона, благодаря которому ты, Майкл, получил под свое командование пятьдесят тысяч хорошо экипированных солдат! Возможно, ты забыл об этом, в чем я очень хочу сомневаться, но пока все факты говорят о твоей черной неблагодарности и неуважению к памяти погибших солдат и моего брата, Лэнса, крестного отца твоих детей!

– Мозер, его величество прекрасно помнит об услуге, оказанной тобой и твоим братом во время трехлетней войны, – поспешил вмешаться Орсон, все это время опиравшийся на стену немного позади главного трона. Он решил выйти из темного угла лишь после того, как запыхавшийся от долгой тирады Тирелл сел на место. – Не стоит думать, что кто-либо из присутствующих забыл о ней, поскольку все помнят этот жест доброй воли. Надеюсь, не стоит тебе напоминать о том, что я был там вместе с тобой.

– Жест доброй воли? Наблюдать за тем, как гибнут твои ребята, получить множество ранений, проползти на брюхе половину Речных Земель – все это, по-твоему, жест доброй воли? Не знаю, как ты, но я, черт возьми, проделал все вышеперечисленное не для того, чтобы слушать, как ты учишь меня морали. Поэтому закрой рот и не вмешивайся в мою беседу с правителем Беленора. Надеюсь, у него еще осталась капля здравого смысла, в противном же случае я за себя не ручаюсь.

– Мне показалось, сир Мозер, или вы только что угрожали нашему королю ? – на сей раз вмешался Мануэль, чья гладкая лысина поблескивала пол колыхающимися в факеле языками пламени. Черные усы вкупе с кустистыми бровями такого же цвета были единственной гордостью старого воина и вместе с тем единственной порослью на сухом, обтянутом кожей лице. Глаза темноватого оттенка внимательно следили за каждым движением всех собравшихся. Мало кто бы смог дать этому рыцарю семьдесят лет, которые он прожил на свете.

– Угрожать королю? Бога побойтесь, я не угрожаю его величеству – я лишь пытаюсь воззвать к совести старого друга, надеясь, что он все же меня услышит. А вам, сир Мануэль, я бы тоже порекомендовал закрыть рот, иначе есть большая доля вероятности, что я вырежу вам язык и прибью на стену, рядом со столь славными доспехами, – испуганный взгляд темных глаз встретился с насмешливым взглядом голубых. – А вот это уже угроза. Видите разницу?

– Да как ты смеешь, мальчишка?! Я верно служил дому…

– Довольно! – громогласный крик грозного Льва заставил всех находившихся в комнате вздрогнуть. Ледяной тон в тандеме с пронзительным взглядом стальных глаз сделал то, что требовалось сделать с самого начала – восстановил тишину. Майкл редко говорил на военных советах, предпочитая слушать, но когда он открывал уста, притихали и более рослые воины. – Оставьте нас.

В мгновение ока все находившиеся в зале вскочили и, наскоро откланявшись, покинули свои места. Орсон Темплтон тяжело вздохнул полной грудью, прежде чем уйти, покрасневший сир Мануэль едва совладал с гневом, после чего демонстративно громко задвинул стул и покинул помещение следом за остальными. Дети короля последовали примеру старых рыцарей лишь после особого взгляда отца, красноречиво говорившего о том, что это заседание закрыто для всех, кроме него и Рыцаря Цветов.

Финн без промедления вышел во все еще приоткрытую дверь, в то время как два других сына замешкались около стола. Элайджа уже почти дошел до выхода из башни, однако его остановило резкое движение со стороны младшего брата, который вцепился обеими руками в плечо второго сына и потянул на себя. Неподалеку от каменной двери находилось маленькое окошко, завешанное красными, под цвет дома Ланнистеров, шторами, поскольку в нем не было нужды. Это было идеальным местом, чтобы оставаться незамеченными и одновременно слышать все, что происходит в самой комнате.