В движении вечном

Наличие души делает нас обладателями весьма заметного дуализма и в нашем привычном Мире. Делает нас помимо обладания твердым материальным телом еще и обладателями особых волн, волн душевных. Делает присутствие душевных волн в сферах людского бытия жизненно важным, а подчас и вовсе определяющим.

Наличие души делает человеческую личность полноценным качественным отображением глобального Бытия в целом. Так, свойство корпускулярно-волнового дуализма в материальном Мире может проявляться где-то контрастно (микромир), где-то не очень (мир молекулярный), а может быть и совершенно незаметно, как в нашем привычном мире.

В аналогичном соответствии Мир нашей души. Можно легко представить ее спокойное "твердое" состояние, крайне беспокойное "волнительное и некое среднее "дуалистическое".

В этом смысле даже возможно и принципиальное разделение людских характеров. Легко выделить среди нас характеры столь "твердые", что трудно даже представить в "волнительном" состоянии; есть наоборот непоседы неисправимые, а есть и нечто среднее, или те самые душевные "дуалисты".

И примером ярчайшим последних является ни кто иной, как главный герой романа Игнат Горанский.

* * *

Первый блин комом утверждает народная присказка. И присказка эта в целом неплохо характеризует происшедшее вскоре на первом экзамене. Ведь первый блин в данном смысле есть дело новое, отладки требующее, и потому редко когда удается на вкус нужного качества. И, тем не менее, качество это частенько вполне приемлемо.

Делом принципиально новым, совершенно неизученным была и задуманная Игнатом "психологическая заготовка". Впоследствии, проанализировав детально происшедшее, он без труда выделил главное, вследствие чего едва не случился ужасный конфуз, и вследствие чего стало яснее ясного: впредь за подобного рода авантюры лучше и не браться! И причина тому его, изначально присущий, неискоренимый в принципе, ярко выраженный душевный "дуализм".

В этом смысле Игнат практически не знает за собой некоего среднего состояния, для него характерно предельно контрастно лишь два краевых. Во-первых, безразличие исключительное, расслабуха, дофенизм полнейший, мертвый штиль, когда, кажется, уже ничто на свете не может из этого состояния вывести. И наоборот, лихорадка, сумасшедший мандраж, не владение собой полное в моменты решительные, поворотные, что подчас кажутся нам жизненно определяющими.

Впрочем, именно в такие моменты как раз и понятно. Необходимо иметь воистину железные нервы, чтобы не дуть в ус в подобной ситуации, но ведь знал Игнат за собой и множество других случаев. Когда событие, вроде бы, со всех сторон пустяковое, малозначащее, даже легко предсказуемое в положительном исходе, а все равно будоражит на полную.

Наиболее показательными здесь видятся спортивные примеры, и потому столь принципиально важно иметь для стабильных результатов в спорте характер твердый, отнюдь не "дуалистический". И кому это не знать, как не чемпиону района Игнату Горанскому. Так вот, в юности он участвовал во множестве спортивных соревнований, и уже тогда был поражен внутренне одним совершенно необьяснимым обстоятельством.

Итак.

Предстоит завтра соревнование мелкое, проходное. Колхозная спартакиада. Это не область, не республика, ну кому, кому с ним соперничать? Там мужики больше по другому виду "спорта" спецы, в высоту через планку они на школьных уроках физкультуры последний раз прыгали. А он на тренировках в спортзале регулярно, его результаты выше на голову, итог вне сомнений -- иначе чудо, сенсация.

Но.

И все равно перед началом соревнований неизменно дикий мандраж, лихорадка, всякий раз невладение собой полное. "Смысл? -- в изумлении порой и впрямь вопрошал Игнат себя внутренне. -- И зачем, ну к чему эти нервы, ты ведь сто пудов выиграешь!" И он действительно неизменно выигрывал, выигрывал с громадным запасом, но, тем не менее, каждый раз повторялось по-прежнему. Он мог говорить себе, убеждать, сколь угодно приказывать внутренне, но, тем не менее, каждый раз повторялось по-прежнему.

Тоже самое повторялось и впоследствии множество раз. Тем более было, когда он попадал в ситуацию важную, но когда уже настолько достало, измучило, что более всего желал просто отмахнуться рукой, послать к чертям, плюнуть на любые исходы, просто спокойно уснуть до утра, если бы! -- если бы это от него хоть как-то зависело.

Кто управляет нами в таких ситуациях?

Наука скажет "подсознание" или отыщет еще какое-нибудь подходящее слово, но это всего только хитрый ответ для отвода в тупик. Ведь тогда:

– - А что такое "подсознание?" -- в свою очередь спросим и мы.

Ответ, возможно, получим весьма пространный, наукообразный, но по сути своей лишь следующий:

– - Это то, что управляет нашими чувствами.

Или масло есть то, что масляное.

А иначе и нельзя, потому что наука вновь попытается свести дело лишь к молекулам-атомам, то есть к физическим законам материального Мира. И здесь снова тупик, потому что мы здесь снова касаемся сути иной.

Душа -- есть суть уходящая за грани сугубо материальные, уходящая легчайшими нитями за невидимый "квантовый" барьер. Говоря о душе, мы касаемся сути Мира иного, призрачного. И... Мира тоже реального, родного.

И родного потому, что его неотрывными частичками, посланцами в Мир привычный являемся мы.

5

Была не была

Окончательное решение было принято за несколько дней до начала сессии. Курс теперь был начитан полностью, что-то новое исключалось в приципе, а, следовательно, и была полная ясность в основе. И как раз эта основа виделась нынче прочной безукоризненно, ведь Игнат по-прежнему строго, последовательно держался принятого ранее решения.

Когда выяснилось, что первым экзаменом в объявленном расписании значится "сам" Гуров, Игнат начал готовить с особым упором именно этот экзамен. Причем готовить почему-то именно в свете задуманной им рисковой психологической заготовки, хоть и окончательное решение тогда еще и не было принято. Тем не менее, весь последний перед сессией месяц он прорабатывал гуровскую "молекулярку" с особенной тщательностью, разбирая, прокручивая досконально новое и возвращаясь постоянно к старому.

Когда же окончательное решение было принято, необходимым стало добиться полного автоматизма в предполагаемом на скором экзамене реальном воспроизведении.

Как это должно было произойти в его представлениях?

Вот!

Вот, наконец, и тот долгожданный тревожно день. Он в первой пятерке, волнуясь, подходит к столу. Открывает случайный билет из разбросанной стопки, общий взгляд на вопросы: знакомо! -- знакомо стократ. И тотчас самое главное по пунктам-ступенькам, как по отправным полочкам мгновенно предстанет в по-утренни свежем мозгу.

"А далее только слова, беллетристика! -- уверял себя Игнат как в чем-то бесспорном. -- С этим уж как-нибудь справлюсь, язык всегда был неплохо подвешен. В разбавку словес накручу, сколько хочешь. И так вот от полочки к полочке первый вопрос излагаю, и на второй без проблем захожу на едином дыхании!"