В ответе за всё

Алексей: Вот ведь гадость - я тебя не слышу, все в порядке, а ведь все равно знаю, что ты стучишь! Сидишь и пишешь, пишешь!!!

(Звонит телефон.)

Алексей: Алло… Да… Угу… Я тоже погорячился… Нет, не думаю… Знаешь, мне кажется, нам надо расстаться… Нет, так же нравишься…Нет, не нашел другую… Просто не могу больше обманывать твоего мужа… Да, совесть проснулась… Все, больше не звони мне.

(Кладет трубку. Садится на диван и замолкает. ДЕРЖАТЬ ПАУЗУ!!!)

Алексей: (Встает, оглядывает комнату) Эй, Хронист! Собирай манатки и пошли. Я собираюсь оставить тебя без работы. (Выходит)

Пауза. Музыка. Входит Хронист. Не спеша, идет по сцене к зрителю. На ходу вытаскивает из печатной машинки лист. На протяжении всей сцены НЕ ПОВАРАЧИВАЕТСЯ к зрителю спиной.

Хронист: Через тридцать лет в маленьком городке умрет старый священник отец Алексей. Умрет с улыбкой на лице. И на следующий день, за его гробом будет идти весь город. Город, в котором каждый будет помнить, как прислушивался к чему-то неслышному отец Алексей. Будут говорить, что он слышал пение ангелов. (Комкает лист)

Хронист: А через год, после долгих просьб тысяч людей, отца Алексея причислят к лику святых. Единственного святого, чей прижизненный портрет станет чудотворной иконой.

(Замолкает, а затем срывается на крик)

Хронист: Ты что делаешь, зараза! (Кидает в зал скомканный лист) Ты думаешь, крылья легко отращивать? Я же с тобой лететь должен! Ну, погоди, вот догоню! Ух, тогда припомню я тебе, сколько бумаги на тебя ушло!

(Замолкает и добавляет почти шепотом)

Хронист: Подожди меня, а?

(Разворачивается и уходит. На его спине два небольших белых крыла.)

Крылья ангелов

– Давай сожжем кого-нибудь, Габ, - обычно говорит Майк и смотрит на меня своими пронзительными голубыми глазами.

– Давай, - обычно соглашаюсь я. Отчего бы и не согласиться, если здесь нечем больше заняться.

Мы срываемся с крыши, раскрывая крылья. Говорят, это красиво – парящие ангелы. Не знаю. Для тех, кто нас видит – это страшно. Я замечаю это в их глазах.

Может быть, всё дело в багре. Обычном багре, какие вешают на пожарные щиты. На длинной деревянной ручке выкрашенной в красный . С ржавым загнутым наконечником. Майк утверждает, что это не багор: «Это копьё. Возможно, то самое. Я подобрал его, перед тем как небо рухнуло». Я не спорю с ним. Мне самому всё чаще и чаще видится именно копье. И нужно моргнуть, чтобы увидеть багор.

Наши маховые перья почти соприкасаются кончиками. Мы кружим над городом в поиске. Может пройти минут десять пока найдется хоть что-то. Не больше. Тогда мы складываем крылья и пикируем белыми молниями вниз.

Почти белыми. В крыльях Майка появляется всё больше чёрных перьев. Когда я сказал ему об этом, он промолчал. Долго теребил воротник своих одежд, с подозрением рассматривал наконечник багра.«Когда белых останется совсем мало – проткни меня багром Габ. Я ненавижу падших», - сказал он потом. Подпрыгнул и взлетел, не позволяя возразить. Вчера я заметил черное перо у себя.

Мы неосязаемым вихрем врываемся сквозь стены в человеческий дом. В узкой ванне в кроваво-розовой пене хрипит парень. Бессмысленно перебирает руками с порезанными венами по бортикам. Придется подождать. Это не страшно. Осталось чуть-чуть. Всего лишь до того момента как он увидит багор в руках Майка.

Это сложно описать, что я чувствую, когда вижу этот момент. В глазах человека отражается ржавая железяка. И белоснежный Майк с огненным мечом в деснице. Величественная красота. Тогда на краткий миг я вспоминаю.

Мне не вспомнить моего рождения и прошлой жизни. Ничего конкретного. Только то, что оно было. Я помню только, как небо вспыхнуло языками синего пламени, раскалываясь на куски. Стон подобный рёву Левиафана прокатился сквозь меня. И крылья подломились, не желая больше держать ангела.

Удара о землю я ждал как чуда. Но смерть не приняла меня, и огнём горели белоснежные обломки кости в волочащихся за спиной окровавленных крыльях. Таким я встретил Майка. Мы не говорили о произошедшем. Через несколько дней он предложил первый раз: «Люди перестали верить и сожгли Небо. Давай и мы сожжем кого-нибудь, Габ?» Я согласился.

Человек кричит. Он увидел. Теперь дело за малым. Майк поднимает багор. Ржавый наконечник блестит металлической слюдой. И с хищным чмоком вспарывает грудь самоубийце. Майк налегает на рукоятку, с хрустом пронзая плоть грешника. Начинает тянуть на себя. Крюк, измазанный кровью, выходит легко, таща за собой радужное сияние. Душу человеческую.

Прозрачная радуга трепещет на ужасном орудии. Майк с любопытством, брезгливостью и завистью разглядывает её. Отстраняется и щелкает пальцами. Вспыхивает огонь, пожирая радугу. И жирный пепел летит по воздуху.

– Майк, у тебя осталось только одно белое перо.

Он удивленно смотрит на меня, не понимая. Я беру из его рук багор. Прикрываю глаза, пытаясь вспомнить человеческую молитву. Нет, я не умею молиться.

Майк плачет. Отворачивается, и становится на колени. Я хочу попрощаться с ним, но не могу. Он что-то шепчет.

«…Если я пойду и долиной смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной …», - слышится мне.

Поднимаю копьё и вонзаю в спину между крыльями. Рука Майка поднимается и щелкает пальцами. Жирный пепел опадает на кафельный пол.

Ветер хлещет меня по лицу. Крылья намокли. И даже сказав себе: «Давай сожжем кого-нибудь, Габ?», я не смогу ничего сделать. Багор лежит рядом, блестя стальным наконечником копья. Я вижу отражение в луже. Одно крыло совершенно черно. Второго не видно. И некому прицелиться мне в спину между крыльями.

Я не умею молиться. Но если там, в обугленном небе, есть еще хоть кто-то, я хочу спросить: “А может, есть еще шанс? Для меня, для Майка, для всех нас?”

Небо, похожее на зияющую рану, роняет на меня белый пух. Легкий и невесомый. Кажется, что крыло в отражении стало белыми. Но это всего лишь снег.

Последний поход Командора или холодное лето 2153

К утру метель улеглась. Небо умылось, выпуская солнце, и Командор решил двигаться дальше. Взрыкивая двигателями вездеходы спустились на лёд замерзшей Оки и куцым караваном двинулись на север. Всего четыре машины. Две потеряли еще около Орла, попав на скрытую во льду трещину. Одна по глупости сгорела – механик перестарался с печкой, а когда вспыхнуло, впал в панику и выскочил из машины вместо того, чтобы хвататься за огнетушитель.