В ожидании рассвета

— Она преступница! Она преступила мораль!

Мирт чувствовал ужас, который сковал Хеду. Он взглянул на Нефрону глазами простолюдинки и сам чуть не вздрогнул — над ними нависала злобно оскалившаяся фурия, ничуть не похожая на ту девушку, которой он когда-то посвящал романтические заметки в дневнике.

— В чём подвох? Тут что-то нечисто! Я знаю! — кричала Нефрона.

— Ты заигралась в следователя…

— Нет! Говори, девка! Или я из твоих кишков Мирту новую лютню сделаю!

— Мы не спали, — сдавленно проговорила Хеда, когда приступ рыданий отпустил её. — Он был без сознания, и я смогла собрать семя… Это был мой единственный шанс выбраться из Пиминны!

— Ах ты сука! — взвизгнула Нефрона так, что у Мирта заложило в ушах. — Шалава! Подзаборная блядь!

Мирт опешил, он даже не подозревал, что его благоверная знает такие слова, и уж точно не был готов услышать такое из её сладких, как ему верилось, уст. Пятно, которое было Хедой, взмыло в воздух.

— Что ты делаешь?!

Тридан вскочил на ноги и схватился за повисшую под потолком Хеду, будто бы это могло помочь. Та, барахтаясь в панике, лягнула Мирта в живот, и тот рухнул назад в корыто, отбив копчик. Нефрону с Хедой обдало водой.

— Нефрона, Нефрона!

Тело упало на пол.

— Слава Тьме, ты опомнилась…

— Нет, я закончила, — самодовольно откликнулась волшебница.

— То есть… всё?

— Всё. Труп.

Удаляющиеся шаги.

— Куда ты?

— За ножом. Хочу вырезать её ублюдка из утробы и отправить Сьяласу, чтобы больше не присылал мне своих отпрысков.

— Нет, так нельзя! — воскликнул Мирт, на ощупь выбираясь из корыта. Он наступил на тело и чудом не свалился.

— Ты прав. Я убила её без суда… Меня обвинят… Надо скрыть. Пойду напишу её отцу, что Хеда и правда приезжала, но я предложила этой шалаве отправиться в Саотими, к брату. Мы попили чай, она ушла, и больше мы её не видели. Мирт, ты запоминаешь?

Тот копался в сундуке в поисках чистой одежды — ведь корыто стояло в той же комнате, что была спальней и гардеробом. Сундук теперь был доверху набит вещами Нефроны, и Мирт еле нашёл штаны с рубашкой — на самом дне. Куда подевались остальные его вещи, он пока предпочёл не думать.

— А если к нам пришлют менталистов для допроса?

— Ради людской девки? Три ха-ха. Ты же не против, что тело полежит у тебя дома, пока не растворится во Тьме? Не приглашай гостей, ага?

— Ты так говоришь, будто уже не первый раз скрываешь убийство.

— Ты даже не представляешь, я на работе делаю это чаще, чем засаживаю реальных виновников… Я знаю, ты никому об этом не скажешь. Ты же моя лапочка.

Она поцеловала Мирта в щёку. Ещё утром он бы растаял от этого поцелуя, но теперь только поёжился.

* * *

Они сидели в гостиной-столовой-кухне-кабинете. Нефрона скрипела самопиской. Мирт тискал подушку, после тюрьмы изголодавшийся по мягким ощущениям. На улице каркали вороны-падальщицы.

— Знаешь, Нефрона… Я должен тебе кое-что сказать. Ты — это не ты.

— А?

Самописка перестала царапать бумагу.

— Ты под воздействием.

— Да ну!

Опять скрип. Воронья за окном будто бы всё прибавлялось.

— Я предполагаю влияние зачарованной вещи. Я её даже чувствую. Она сейчас рядом с тобой.

— Из-за тебя я опять сделала ошибку! Ты можешь помолчать хотя бы пять минут? Подумаешь, молчал три месяца в тюрьме. Маги-отшельники, вон, по три года молчат ради обета.

— Да послушай же меня!

Нефрона вскочила. Мирт вжался в диванчик, ожидая, что на него сейчас будут кричать — но волшебница лишь захлопнула окно и вернулась на своё место.

— Налетело падальщиц… Как они чуют? Мертвечина ещё остыть не успела.

— Нефрона…

— Ну что Нефрона?! Что заставляет меня «не быть мной»? Самописка, может быть? Или туфли? — судя по звуку, она сбросила обувь. — Или амулет на удачу? — что-то громыхнуло о стол.

Вдруг Мирт ощутил замешательство Нефроны, потом движение энергии. Волшебница пыталась прощупать амулет.

— Тьма… Ты был прав! Почему я сразу не поняла, когда его изучала?

— Ты не знала, что искать.

Мирт заулыбался. Теперь та Нефрона, которая ему так нравилась, вернётся!

— Стерва Ирмитзинэ! — Нефрона распахнула окно, размахнулась и швырнула ульхитовую пластинку на улицу, вспугнув птиц. Те поднялись в воздух галдящей тучей.

— А ведь на старой Нефроне все ездили, свесив ножки, — сказала волшебница задумчиво. — Новая Нефрона никому себе такого не позволяла. Знаешь, новой Нефроне жилось проще. Так что, пожалуй, я лучше продолжу вести сея так, будто тот амулет всё ещё при мне.

— Но…

— Не обсуждается! Я так решила, значит, так и будет.

Мир снова рухнул для Мирта. Ему захотелось откупорить ещё одну банку с криалином. Настойка как-то слабо на него действовала. Ни веселья, ни видений. Вот и боль от побоев начала возвращаться.

— Эмбрион я всё-таки вырежу из её чрева. Это собственность Фарлайта, не наша. Мы не можем позволить ей пропасть… Вдруг он вернётся…

Мирт остался лежать на диване, обнимаясь с подушкой с истрёпанными кисточками и вслушиваясь. Шаги, звяканье. Пыхтение. Шуршание — Нефрона тащит труп в гостиную, зачем?! Потянуло плотью. Мирт вспомнил, что та девушка, которую сейчас препарируют, услужливо тёрла его щёткой всего полчаса назад. К горлу подкатил комок.

— Знаешь, Нефрона, а я больше не хочу агитировать за права людей, — проговорил он, потирая отбитую поясницу.

— И правильно. Мы с тобой были наивные дурачки. Люди думают только про размножение. Вот, кстати, и доказательство — лежит перед тобой.

— Ты больше не злишься, что я не поехал за Ремом?

— Можешь забыть про это, — отозвалась Нефрона, продолжая терзать труп ножом. — Он нас подвёл. Я писала-писала саотимским мастерам, чтоб его отправили в другую школу, ну, к нам поближе, они отказывались, мы всё спорили… А потом они мне сказали, что мальчишка сбежал. Ты представляешь? Я в него так верила, а он в меня не верил… что я его заберу. Так и хорошо, что не забрала. Будто надо мне для такого стараться. Только время потратила… Уф.

Контур Нефроны стал выше — она поднялась на ноги.

Мирт сжал подушку в руках. Он никогда раньше не обращал внимания на её ткань — шероховатую, ребристую, как равнина, пересечённая длиннющими хребтами. Мирт не отказался бы убежать в такое место, где не было ни людей, ни право имеющих, где он остался бы наедине с горами, вдыхал бы чистый воздух, не отравленный жестокостью и испарениями с приисков.

— Нет, ну я правда дура, — сказала Нефрона. — А что, если Фарлайт… нет, я не хочу об этом даже думать, но вдруг…