В ожидании рассвета
Шрифт:
Рем ничуть не был шокирован тем, чему стал свидетелем. Демоны устроили резню — ну и что? Примерно об этом и были страшные сказки, которыми старшие братья и сёстры пугали их с Римом. Его больше озадачивало то, что ему показал Фарлайт. Поскольку надо было хоть чем-то занять свои мысли во время ходьбы, он снова и снова возвращался к видению Такие же горы тел, только живых. Принесённые — он услышал это в мыслях Фарлайта — с Земли. Всё это было неспроста, всё это — преддверие к чему-то великому… Надо только сообразить, к чему именно, что всё это значит. Рем чувствовал: он рождён для решения великой загадки.
На холме впереди показался силуэт человека, и мальчик побежал туда со всех ног. Очередной порыв ветра вдруг поднял его в воздух, понёс в нужную сторону. Рем был полон восторга — сама Тьма помогает ему! Но восторг мгновенно схлынул, когда Рем увидел, что именно принял за холм. Ветер швырнул его на нагромождение тел, лицом
Взобравшись на вершину холма, он встал на ноги, оказавшись в двух шагах от «человека». Обескровленное, покойное лицо заставило Рема вздрогнуть и сделать шаг назад. Он покатился вниз, а следом за ним — лавина из тел.
Выбравшись из-под толщи рук, ног и туловищ, мальчик сделал печальный вывод: он выписал по пустыне круг, а то, что он принял за стоящего человека, было чем-то вроде чучела. Рем потащил древко, на которое было нанизано тело, это оказалась коса одного из фраоков с обломанным остриём. Рем даже не испытал злорадства, только приноровил древко, как посох.
Он встал, чтобы продолжить путь, но вдруг задумался. Столько тел — и все исчезнут, будто их и не было. Рем снял с одной из женщин широкую юбку, завернул в неё несколько отрезанных рук, взвалил мешок на спину и только теперь отправился в путь, размышляя над тем, что теперь его шансы на выживание повысились.
Он брёл мимо скал, остро очерченных ветром. Время привала. Когда зубы вонзились в мёртвую плоть, сердце Рема вдруг сжалось. Он увидел на отрезанной руке кольцо — такое же, как у его матери. Не может же это быть она! Просто совпадение. Вряд ли его мать бы всё бросила и отправилась колонизировать Мглу. Его семье в Пиминне жилось неплохо. Можно было, конечно, вернуться назад и отыскать хозяйку руки, но Рем решил не тратить на это время.
На душе ему стало погано. Он отбросил руку, и тут на него навалилось всё то, что он пережил: чужие крики, море крови, витающий над полем смерти крылатый ужас… Мальчик уткнулся в колени лицом и мелко задрожал. Сказки сказками, а жизнь жизнью.
Так он и сидел, пока силы вновь не вернулись к нему. Тогда он провёл по скале пальцем, выдавливая длинное и узкое углубление. Камень в его руках был податливым, как глина. Вскоре на скале проявилась примитивная картина — фраок с косой. Выплеснув на скалу гнетущий его образ, Рем отправился дальше в путь, даже не осознав, что только что нарисовал «Святого Тогруса, покровителя земледельцев» — того самого человека-птицу, на которого столетиями будут молиться его предки.
Страница из книги «Настоящая история мира», написанной в 64 году от Начала на древнем языке. Все экземпляры книги были уничтожены, имя автора стёрто из памяти, а сам он заключён навечно в тряпку, о которую великая смортка каждый день вытирает ноги. Примерный перевод первой главы книги на современный общий язык:
«Наши так называемые судьи, начала начал, на самом деле не имеют к Творению никакого отношения. Вы убеждены, что они были первыми разумными существами, вышедшими из небытия, но это лишь красивое сказание.
Первыми были люди, но с первым человеком родился первый грех. Имена нечистоты были такие: Высокомерие, Сладострастие, Жестокость, Равнодушие, Предательство.
Грехам не удалось подчинить себе мир людей, и они освоились в другом мире, доселе пустом, чтобы править им безраздельно. Они забрали туда всех людей, что попались им под руку, а самых лживых и порочных превратили в подобных себе, назвав „право имеющими“. Тех, кто не желал принять власть грехов, они подчинили и сделали рабами.
Мир Тьмы — лишь калька на мир Земли. Обратите внимание на термины, которыми мы пользуемся. Сутки как единица времени из четырёх частей — разве совпадение, что они почти равны циклу малого земного светила? Вам будут говорить, что четыре части суток придуманы на основе четырёх каст право имеющих, но вы не верьте.
Вы поймёте, откуда возник полумесяц как геометрическая фигура, как только посмотрите на ночное небо Земли. Про „лунник“ как слово я и вовсе умолчу, ибо его происхождение очевидно и ребёнку. А стороны света — в мире, который не знает восхода Солнца? К тому же, мы говорим „год“ и не задумываемся, что это цикл того самого Солнца с земли…
Всё здесь скопировано с Земли — и лишь местами изменено в попытке найти более подходящую форму. Издохло большинство видов растений и животных. Обратите внимание и на нашу физиологию. Если бы Тьма обрела плоть независимо от Земли или раньше её, органы чувств всех её обитателей были бы приспособлены
к жизни в кромешной темноте.Но только некоторые демоны видят мир как тепло и холод, и маги видят „энергетическую температуру“. Остальные же слепы и беспомощны, пока не поднята над головой спасительная световая сфера или не взошли мерцалки.
Люди были привезены во Тьму с Земли, и на основе человека созданы право имеющие с их более совершенным зрением и способностью воспринимать энергию. Причём, вероятно, первыми были сморты, чьи ауры крайне сходны с человеческими. Сморты — творцы, и судьи — творцы, они создали первый вид сверхчеловека как подспорье в своём творении. Триданы и кшатри были промежуточным этапом. Маги — последний образец творения на основе человеческой формы. Они способны воспринимать энергию как она есть, легко управляться с нею вплоть до преодоления времени и пространства, и, со своим видением аур, могли бы жить совсем без света.
Если бы все жители Тьмы были подобны магам, хотя бы перворанговым, тогда я мог бы сказать: мы и наши предки впервые родились во Тьме, ведь мы к ней приспособлены…
Я уверен, что ранее вся твердь была покрыта туманом, а судьи только очистили от неё тот кусочек, на который им хватило сил. И теперь кольцо Мглы, окружающее нашу цивилизацию, превратило её в питомник с грызущимися крысами. Мы заперты на крошечном пятачке и вынуждены постоянно воевать друг с другом за место под небом, в то время как Земля обширна настолько, что тяжело объять её размеры умом. Она полна чудных лесов, лугов, рек. Огрызок же, на котором мы ютимся — бесплодная равнина с одинокими оазисами, явно культивированными разумной рукой, а не стихийной Тьмой…»
Так писал забытый всеми мудрец — единственный во всём мире, кто был рождён после того, как дожил до седин.
444. Фраоки
Фраоки очутились в подвале лаитормского суда, как было задумано — и чуть не ослепли, запоздало прикрывая глаза. Источник, заложенный ими в прошлом, теперь бил в полную мощь в центре подвала.
— Что происходит? — удивился один из демонов.
— Видимо, опять какая-то ошибка в расчётах, — отозвался Ламаш. — Источник открылся раньше, чем мы нанесли сюда визит… Не могло ж всё пройти идеально. В плане было много узких мест.
Фарлайт вспомнил, как знакомо светился купол здания несколько месяцев назад, когда они с Нефроной только прибыли в Лаиторму. Значит, источник начал проклёвываться под судом уже тогда, и лаитормцы не могли не заметить его. Но Фарлайт ничего не сказал своим компаньонам, ему, в общем-то, было уже на всё наплевать. Его существование обессмыслилось по всем фронтам. Он желал, чтобы эта их попытка покушения на Норшала провалилась, и судья-маг их уничтожил. Точнее, хотя бы его. Он всё ещё не представлял, как ему, почти-бессмертному, возможно покончить с собой, если не считать вылазки на солнце… но смерть от огня была слишком ужасной, чтобы решиться на неё.
Ещё можно спровоцировать на убийство своих собратьев. Они на это способны, даже зная, что обрекают тех на перерождение в телах бесправных: Фарлайт только что сам в том убедился. Пока другие фраоки бегали вокруг, разбираясь с источником, бывший маг проигрывал в своей голове диалог:
Фарлайт: Неуважаемый собрат!
Ламаш: Чего тебе, жирдяй?
Фарлайт: Я твою мать имел в таких и в этих позах.
Ламаш: И что с того? Её весь град имел.
Фарлайт: Ты шлюхи сын!
Ламаш: Я сын, в себе собравший силу ста отцов.
Фарлайт:…
Ламаш: Лесть слишком неприкрыта; всё ж, спасибо.
— Где Каинах? — вдруг спросил кто-то, вырвав Фарлайта из раздумий.
— Он должен был добраться сюда сам… Подождём?
— Чего ждать? У Каинаха было четыре с лишним тысячи лет, чтобы сюда добраться, — заметил Ламаш.
— Он мог проспать. Перепутать день… час…
— Год, десятилетие, — продолжил Ламаш. — Слетаю за ним… раз уж энергии у нас всё равно выше лаитормской крыши.
Фраок исчез в одной портальной воронке, и через минуту появился в другой, метром правее.
— Каинаха там нет, — сказал он, растерянный.
— Значит, он не проспал, а проснулся раньше.
— Или земные человеки всё-таки нашли его и вытащили на свет.
Фарлайт отметил в голосе Ламаша плохо скрываемую радость и счёл своим долгом испортить злобному собрату праздник души.
— И кто будет отдавать приказ судье Норшалу, если величайший менталист вышел из игры? — спросил он.
По Ламашу было видно, что об этом он как раз и не подумал, причём уже второй раз.
— Может, Ишзидаль?
Но названный фраок только покачал головой.