В пламени дракона 2
Шрифт:
Робер смотрел на Эзраса. Теперь, наконец сняв свою корону, и растеряв былой блеск и напыщенность, теперь он выглядел жалким, и вызывал чувство брезгливости и презрения. И Роберт спросил бывшего короля:
– Эзрас, ты уверял меня в вечной дружбе и мире. Ты даже хотел породниться. Неужели отказ моей жены, заставил пойти тебя на такую подлость, и встать на сторону моих врагов, и развязать войну? Драконы твоего приспешника прилетали в Вэссекс, и палили дома моих людей и моих воинов. А ты мечтал их руками захватить моё Королевство. Что, по-твоему, я должен теперь с тобой сделать?
Эзрас качал головой и мялся:
– Роберт, я допустил непростительную ошибку. Меня сбили с толку. Я виноват. Но может я смею надеяться, на твое великодушие? Я клянусь, что никогда в будущем
Элейн просто разрывало от злости и омерзения:
– Лучше замолчи Эзрас, не то я сожгу тебя прямо сейчас. Ты знаешь сколько людей погибло? Ты знаешь, чего мне стоили твои непростительные ошибки? А ты хочешь откупиться золотом? Тебя казнят, сегодня же, на дворцовой площади. Твоего Королевства больше нет. И ты не дождёшься ни великодушия, ни милости.
И Король, не сказав Эзрасу больше ни слова, приказал увести его. Потом он кивком подозвал князей. И он огласил им своё решение:
– Отныне, Минос становится частью Королевства Вэссекс. Земли Эзраса, вы, как князья Миноса, поделите меж своими двумя Великими Домами. И присягнёте мне на верность, преклонив колено. Вы станете вассальными князьями Короля всего Вэссекса и всего Миноса. И вы будете подчиняться, и жить отныне, по законам Вэссекса, презрев старые обычаи и устои. И вы будете платить налог в казну, как все прочие. И являться по первому требованию, коль возникнет необходимость. Нарушите хоть одно правило, и не сносить вам своих голов.
Князья преклонили колени и поклялись в верности новому Королю. Они были рады, что сохранили свои головы и земли, да ещё Король позволил забрать им земли Эзраса. Они смирились с тем, что независимость теперь для них недосягаема. И они смиренно подчинились.
Король приказал им в кратчайший срок привести Шидо в порядок. Он решил сделать его королевской резиденцией в Миносе. И оставив тысячу воинов, во главе с генералом Дилоном Гибсом, в Шидо, он отправил остальное войско в Вэссекс. Он приказал вернуть флот Миноса в порт Бьюк, и отныне, этот флот принадлежит Королю.
Эзрас был обезглавлен в тот же день, как и пообещала Королева.
Элейн дождалась, пока выкопают могилу для Миракс, и похоронив её, сразу полетела в Мидлтаун, вместе с Робертом, на своих драконах.
Она хотела как можно скорее попасть домой. Там её дети, и хоть теперь опасности нет, ей хотелось скорее увидеть и обнять их. И она гнала Беллатрикса, призывая его лететь так быстро, как он только мог. И вскоре они вернулись, и Элейн смогла наконец прижать к груди своего маленького сына и дочку. Она немного успокоилась, но гибель её дракона лежала тяжёлым камнем в её душе. Она никак не могла перестать думать о своей Миракс, и о том, что произошло. Она терзала себя воспоминаниями о ней. Она всё ещё не могла отпустить её, она не могла ни смириться, не принять её смерть. Драконы были ей дороги, не меньше её детей, и она не разделяла их в своей любви. Она решила, что в скором времени она навестит Лигара. Она хотела поговорить с ним, и рассказать ему всё. И может старец, поможет ей справится с её горем. И сможет помочь унять, или хотя бы уменьшить, её печаль и невыносимую тоску, что причиняли ей жестокие страдания. Она даже не хотела близости с мужем, и сторонилась его. Она избегала его ласк, и почти все время пребывала в подавленном состоянии. Роберта очень тяготила её отстранённость, и он с нетерпением ждал, когда это пройдёт, и старался не давить на неё. Но все её мысли теперь были только о Миракс.
Но пока они ожидали возвращения флота. Они ждали, когда Змеиного Короля доставят в Мидлтаун для допроса. И через две недели корабли причалили в гавани Вестпорта. Змеиного короля доставили в темницу Мидлтауна, и Роберт с Максом, Филом и Воралом шли на допрос.
Когда они вошли в подземелье, Мортон был уже привязан к столбу, и ожидал своей участи. Он больше не питал иллюзий, он понимал, что теперь его конец не отвратим. Но он очень надеялся, что Роберт не сможет узнать его. И он твёрдо решил не выдавать Меневру. Ведь если Король прознает про это, Великий Дом Вествудов будет уничтожен. Роберт сотрёт его с лица Асдаля, как и обещал. И его жена и дети могут быть и вовсе казнены. А потому он решил, что вытерпит
любые пытки, но не вымолвит ни слова об этом.И вот Роберт сел на стул напротив Змеиного короля. Он смотрел на него ледяным, пробирающим до дрожи взглядом, не предвещавшим ничего хорошего:
– Как твоё настоящее имя?
Мортон стоял с опущенной вниз головой. И не поднимая её, ответил:
– Змеиный король. Другого имени у меня нет. А если и было раньше, то это было слишком давно, и я его уже не помню.
Роберт продолжил:
– Как ты получил своих драконов?
Мортон ответил:
– Я купил яйца в Бассосе, у какой-то девки. Она сама предложила мне их. И я заплатил ей хорошую цену.
– Где сейчас эта девка?
– Я не знаю, я больше никогда её не видел.
Его рассказ казался складным, но что-то смущало Роберта. Но пока он не понимал, что именно. Он встал со стула и подошёл к пленнику. Он взял его за волосы и откинул его голову назад, освободив лицо от длинных, растрёпанных волос. Его повязки больше не было на глазу, и изуродованная, пустая глазница делала его лицо безобразным и отталкивающим. Роберт с отвращением отпустил его волосы и снова сел на стул.
И он продолжил:
– С чего ты решил воевать со мной? Зачем палил Вэссекс?
Мортон ухмыльнулся:
– Просто потому, что мог.
– Где ты скрывался два года, пока росли драконы?
– На Змеиных островах.
Роберт встал и сказал:
– Ты знаешь, что тебя ждёт? Тебя казнят завтра. У тебя есть, что ещё мне сказать?
Но пленник молчал, и Король развернулся и пошёл прочь. Когда они оказались на верху, он спросил у Фила, что он думает о пирате и говорит ли тот правду. И Фил, пожав плечами, сказал, что почти уверен, что тот что-то не договаривает, но вот что? Фил считал очень странным, что головорез ввязался в войну рискуя драконами, хотя мог спокойно грабить с ними корабли, по сути, ничем не рискуя, и делая то, что делал всегда. У него должна была быть более веская причина, чем просто внезапный порыв.
Но Роберт рассудил, что, как бы то ни было, больше ему уже не повторить своей попытки, и довольно будет просто казнить его завтра, и всё.
И Роберт ушёл. Но сидя у себя в кабинете, его не отпускала мысль о том, что в лице пирата было что-то, до боли знакомое. Он не узнавал его, но что-то не давало ему покоя. И эти сомнения сверлили его голову весь день, и вечером он снова пошёл в темницу, чтобы ещё раз взглянуть на его лицо. Он приказал открыть клетку и вывести пирата. А потом он велел стражникам откинуть его волосы назад и поднять вверх его лицо. Сам он стоял напротив и пристально смотрел в его одинокий глаз. И тут пират злобно ухмыльнулся, и в этот миг, Роберт узнал его…. Его ухмылка… она выдала его. Роберта охватил гнев, и его глаза горели, и он подскочил к Мортону, и схватил его за шею:
– Мортон, это ты. Я узнал тебя чёртов мерзавец, это ты.
И он приказал страже вновь привязать его к столбу. Сам Король сел напротив и с ненависть прошипел:
– Рассказывай Мортон. Всё рассказывай. Как ты украл яйца? Кто тебе помогал в замке, по мимо этой девки?
Мортон теперь смотрел на Роберта с нескрываемой ненавистью, но он лишь сплюнул, и послал его к чёрту, сказав, что и так уже всё рассказал, и добавить нечего.
Король уже и не надеялся, что сможет до него добраться. Но теперь, он наконец то, был в его руках. Роберт едва сдерживал стойкое желание, выпустить тому кишки немедленно, своими руками. Он припомнил ему всё. И смерть Тарина Ковентри, что был ему как брат, и войны, что тот затевал против него, и драконов, и покушение, и похищение жены… и даже её смерть, и смерть её дракона… И теперь он не хотел просто казнить его. Он хотел заставить его страдать, и сполна заплатить за все его злобные деяния. Но сейчас он сдержался. Он лишь выбил ему половину зубов одним сильным, яростным ударом. А потом приказал снова бросить того в клетку. И он пошёл к Элейн.