В пламени дракона 2

А спустя несколько дней, Тори Холдберг закончил допросы с пристрастием, и доложил Королю, что Меневра и правда была причастна и к похищению драконьих яиц, и к побегу Мортона. И Тис и Генри помогали ей. Но также он сказал, что Сарс ничего не знал об этом, и что Дерси виновна лишь в том, что иногда виделась с Мортоном, и она не знала о том, что Меневра собиралась похитить яйца и не причастна к побегу Мортона.

И Элейн удалось убедить мужа помиловать Дерси и Сарса. Но за Меневру она просить не стала. Она и сама могла бы растерзать её, за кражу драконьих яиц, ведь в итоге, из-за этого её Миракс лишилась жизни. А этого Элейн не простила бы никому. И вскоре был назначен день казни. Гарольд Уайлд публично отрёкся от своего сына, Генри, который посмел пойти против Короля. И в назначенный день, Меневра и Генри Уайлд, и их служанка Тис, стояли посреди дворцовой площади, в окружении стражи. Народ вновь собрался на площади и вновь гудел осуждением и жаждал зрелищной расправы. И Тори Холдберг зачитывал их прегрешения и приговорил к смерти.

А потом, над дворцовой площадью появился дракон……

Король позволил Дерси забрать сына Меневры и растить его в Кастервуде, запретив навсегда появляться при дворе. Сарс сохранил свой титул, но был лишён места в совете, и тоже отбыл в свой родовой замок. И постепенно Мидлтаун забыл об этом, и продолжал жить своей жизнью. Теперь Роберт успокоил свою душу, он расправился с Мортоном, и отомстил за смерть Тарина Ковентри, и за все остальные злодеяния Рэйли. А Терис Ковентри, решил, что он уже слишком стар, и попросил у Короля дозволения, оставить службу, и отбыл в Гринвуд. И теперь, как и предрекал двор, барон Филипп Харди стал главным советником Короля, и вторым человеком, по влиянию и власти в Королевстве. Теперь он с лёгкостью внедрял свои законы, и вслед за Вэссексем, постепенно выводил простолюдин Миноса из нищеты и беспросветной жизни.

возвращение

Глава 31

Возвращение

А Элейн тем временем, наконец смогла спокойно, без опасений, оставить Мидлтаун и своих детей, и отправиться к Лигару. Она давно не видела его и с нетерпением ждала встречи. Но ей пришлось долго уговаривать Роберта, отпустить её. После того, что произошло в Миносе, он теперь чувствовал сильную тревогу, когда она оставляла его. Теперь он был спокоен лишь тогда, когда она была рядом с ним. Он с содроганием вспоминал, что тогда ему пришлось пережить, и он боялся за неё, не доверяя её даже драконам. Но она всегда умела уговаривать его, и Король сдался.

И этим утром она уже парила в небе, уносясь всё дальше от Мидлтауна. Она с грустной тоской смотрела на Ригеля, что летел рядом. Теперь её сопровождала лишь одна пара крыльев. Миракс больше не подныривала в полёте под Беллатрикса, подначивая его лететь быстрее, как любила делать это раньше. И Элейн с горькой печалью вспоминала её. Время шло, но боль утраты не покидала её сердце. Каждый раз, вспоминая свою Миракс, глаза Элейн вновь и вновь наполнялись слезами, и она была не властна над этим.

Вот и сейчас, встречный ветер снова прогонял солёную слезу по лицу Элейн.

Наконец внизу показались знакомые очертания, и драконы приземлялись у хижины старца. Элейн неспешно слезла и пошла к лачуге, а Лигар, словно ожидая её, сидел на пороге и улыбался ей. Она обняла его:

– Лигар, мне столько нужно рассказать тебе. Я так скучала!

И они пошли в хижину, и он готовил ей чай, а она рассказывала ему обо всём. Она рассказала и том, что произошло в Миносе. Она допытывалась у Роберта, и он в мельчайших деталях рассказал ей то, что видел сам, в тот день. И она с точностью передала его рассказ Лигару. И старец печально смотрел на неё. А Потом он встал и достал листок серой бумаги, на котором он записал пророчества, что тогда показывала ему Элейн. И он развернул его и положил на стол, и указал пальцем на одно из них:

Рогатый демон в гневе проревёт

И разменяет жизни,

Извергнув пламя

То, которое не жжет

Элейн растерянно посмотрела на старца:

– Какими же явными и простыми становятся эти послания, но лишь тогда, когда это уже свершилось. Эти пророчества перестают быть бессмысленными, но слишком поздно они раскрывают свой истинный смысл.

Лигар улыбнулся:

– Ты бы не смогла этого изменить, даже если бы знала заранее. Этот дракон исполнил своё предназначение. Так должно было случится.

Элейн снова прослезилась:

– Лигар, помоги мне, я больше не могу терзаться, она не отпускает меня. Я задыхаюсь каждый раз, как думаю о ней. Время не лечит эту кровоточащую рану.

И старец снова улыбнулся и кивнул на чашку с чаем:

– Пей чай, ни что не длится вечно, это пройдёт, и очень скоро. Ты не забудешь её, не стоит и пытаться, просто примирись с этим. Она не исчезла без следа. Она всё ещё живёт. Она живёт в тебе, она отдала тебе свой огонь и свою частичку, что уже не покинет тебя никогда. Теперь вы навеки вместе. Теперь, вы единое целое. И я думаю, что она даровала тебе не только свою жизнь, она сама внутри тебя, а значит она дала тебе нечто большее. Но только ты сама, сможешь понять со временем, что.

Они ещё долго разговаривали, и Элейн снова провела три дня в Сосновой роще. И когда она собралась лететь домой, ей и правда стало гораздо легче. Её боль плавно отступала, теперь она приняла мысль о том, что её дракон всё ещё с ней. Просто теперь она не может видеть его. Но она ощущает его присутствие всей своей душой и всем своим естеством. Её Миракс с ней. А то, что закопано на побережье Миноса, всего лишь тело. Ей нравилось так думать. Так она могла продолжить жить дальше. Так она позволит себе не сойти с ума от горя, и может даже, снова обрести покой и счастье.

И когда она летела назад, она всё больше укреплялась в этих мыслях. Она думала об этом все время в пути, и когда она приземлилась вечером на своей башне в Мидлтауне, она побежала внутрь покоев. Но Роберта там не было. И она побежала в его кабинет. И он был там, он обсуждал что-то с Филом. И она обняла Фила и смеясь, вытолкала его за дверь:

– Проваливай Фил, потом решите свои дела.

И она бросилась в объятия растерявшегося мужа. И эту ночь они провели прямо в его кабинете, так и не сумев добраться до своих покоев.

Её тяжелый камень, что висел неподъёмным грузом на сердце, наконец то порвал свои путы и упал, а огромная чёрная дыра в её душе, рубцевалась и затягивалась. Она вернулась.

А довольный Роберт пообещал Элейн, что больше не будет противиться её полётам к Лигару, уж очень нравились ему её страстные возвращения.

Старец неизменно вытягивал её из всего плохого, что случалось с ней. Он всегда находил нужные ниточки в её душе, и выводил её на свет, спасая от непроглядного мрака бездны. Он и впрямь был её путеводной звездой.

На следующее утро Элейн взяла детей, и они отправились на драконью лужайку, где те могли побыть со своими драконами. Драконам скоро год, и Элейн решила, что больше нельзя оттягивать, и пора одеть на них сёдла. И потому, после лужайки она отправилась к Филу. Он пообещал заняться этим сегодня же, и после полудня он был на драконьей лужайке. Изабелла сама гладила своих драконов, и Фил без проблем снял все мерки с их спин. А когда дошла очередь до драконов Рэда, Элейн пришлось вместе с сыном удерживать гнев Буцефала, который явно не хотел видеть никого на своей спине. Но в итоге, хотя Фил и получил удар хвостом, все мерки были сняты. И после нескольких подгонок и примерок, все четыре дракона, спустя месяц, получили свои первые сёдла.