В поисках Витослава

— Перед вами. И еще: вы намереваетесь взять с собой своих слуг? Здесь могут возникнуть проблемы. Анчутка — один из наших… В смысле, бывших наших. Если вы его не защитите, ему, как изменнику, будет уготовано наказание.

Анчутка попятился.

— Мы берем его под свою защиту и опеку!

— А эти двое кто такие?

— Чоп и Пых. Они геяне. Анчутка — мой слуга, а геяне — у Володи на подряде.

— Гм, ладно. Но, геяне, учтите: от хозяина не отходить далее, чем на семь метров!

— Мы не согласны на такие условия, — наконец, подошла и моя очередь подать голос.

— Насколько я вижу, Гея, как и Земля, находится в верхних мирах, и в нижних для них есть опасность ненароком развеяться…

Теперь попятились Чоп с Пыхом.

— Поэтому для них будет безопаснее находиться в пределах твоего поля, — закончил Гагтунгр.

— Ладно, — изрек Афиноген, — где вход?

— Перед вами.

Мы оглянулись и увидели обычную дверь со вбитым в нее толстенным ржавым гвоздем, изогнутым наподобие дверной ручки. Афиноген взялся за него, и вопросительно глянул на Гагтунгра.

— Входите и ничего не опасайтесь, — ответил тот.

Я ожидал, что дверь заскрипит, но она тихо отворилась, и Афиноген первым шагнул внутрь. За ним юркнули наши духи, следом, ощущая, что душа провалилась куда-то в пятки, вошел я. Процессию, сопя, замкнул наш новый знакомый — то ли наш тюремщик и соглядатай, то ли хозяин, принимающий непрошенных гостей и скрывающий досаду за напускным радушием.

Мы очутились в гулком тоннеле, заполненном, как туманом, слегка светящимся воздухом. Дальний его конец был неразличим, а в срезах практически ровных стен тускло поблескивали кусочки, то ли стекла, то ли какого-то пластика. Чоп подошел к ним ближе, вытянул руку, и на его ладони загорелось что-то вроде бенгальского огня. Освещение сразу перестало быть безбликовым и бестеневым, и стекляшки в ответ заиграли веселыми искрами.

— Да, — спокойно прокомментировал Гагтунгр, — это драгоценные камни. Чем глубже, тех их больше.

— Но тоннель, насколько я вижу, совсем прямой, или где-то начинается спуск? — спросил Афиноген.

— Он уже идет вниз, причем, с большим уклоном, а иллюзия горизонтальности создана для удобства. Ведь по прямой идти легче, — отозвался демон.

И мы пошли по прямой вниз. Наши бесплотные сначала взялись за руки, а вскоре и вовсе сбились в один прозрачный студенистый комок. Под сводами тоннеля раздались отзвуки наших шагов, постукивание Афиногенова посоха и сопение Гагтунгра.

— Насколько длинен тоннель?

— Для кого как.

— Сколько мы будем идти?

— Кто сколько.

— Но мы выйдем все вместе?

— Не совсем.

— Я отказываюсь идти в гости таким образом! (Это Анчутка).

— А тебя никто не спрашивает! (Это Гагтунгр).

Афиноген остановился: «Мы должны выйти все вместе!». Кончик его посоха начал светиться, и по стенам тоннеля побежали тени, как от крыльев летучих мышей.

— Конечно, конечно, — с готовностью отозвался Гагтунгр. — Мы уже почти пришли. Видите: впереди посветлело? Идемте!

Комок наших бесплотных придвинулся к Афиногену вплотную.

X. Битва

Выход из тоннеля произошел неожиданно, раздался легкий хлопок — будто лопнул воздушный шарик — и компания оказалась на пологом, поросшем травой, склоне холма. Я огляделся: позади нас чернела кротовья нора. Но раздался еще один хлопок, и она исчезла, и веселая изумрудная трава, появившаяся на этом месте, оказалась непримятой.

Небо было потрясающе фиолетово-синим, заря (интересно, это восход, или закат?) — карминно-бордовой, трава — фломастерно-зеленой. С противоположной заре стороны, над рыжим, более светлым пояском над горизонтом, висели колючие звезды. Горизонт же со всех сторон был вдали утыкан конусообразными холмами, напоминающими формами и размерами земные терриконы. Сходство еще более увеличилось поднимающимися над вершинами некоторых из них легкими дымками.

— Сейчас утро, или вечер?

— Для кого как. Здесь всегда утро, или всегда вечер — смотря, как смотреть. Белиал здесь не появляется. Во всяком случае, я такого не припомню. Он очень любит жару, палящий зной.

— Что это за терриконы?

— Терри… Как?

— Терриконы. На Земле такие получаются из пустой породы, извлеченной из недр при добыче полезных ископаемых. Вон, и дымки над некоторыми из них.

— Дымки — значит, там колдуют. Это не дым и не пар, это очень плотное энергетическое облако. А что значит полезные ископаемые?

— Ну, уголь, железо, медь, алюминий…

— Они у вас в земле, что ли? Зачем вы их туда засунули? Спрятали? Когда и от кого?

— Они зародились в земле сами. Металлы и минералы — от вулканов, уголь — от деревьев…

— У нас таким сказкам даже дети не верят, они сызмальства знают, что земля нужна только для того, чтобы по ней ходить. А в этих, как ты назвал, ископаемых, даже если они в ней есть, никому нет никакой надобности.

— А самоцветы в стенах тоннеля?

— Они вмонтированы туда для освещения и красоты.

Из чего же вы тогда делаете все предметы — одежду, обувь, украшения, посуду — все-все?

— Не из чего, просто создаем, чем статус демона выше, тем более тонкий и сложный предмет он может создать. Малыши создают камни, чтобы швырять ими друг в друга; те, кто постарше могут соорудить себе какие-нибудь штаны или простеньких кукол. Тинэйджеры умеют создавать причудливую одежду и дешевые ювелирные поделки, чтобы форсить перед друзьями, и так далее. Совершеннолетние, в зависимости от происхождения, выбирают направление своего профессионального пути и двигаются по нему в течение всей жизни.

— Что значит «в зависимости от происхождения»?

— В зависимости от того, какому колену принадлежит тот или иной молодой интерн. Существует двенадцать колен — по шести в верхней части, Лельрам и нижней, Дальрам … Но это вам знать необязательно.

— Чем занимаются обитатели нижних миров?

— Как все — едят, пьют, совершенствуются в магии, делают свои миры еще лучше. Благодаря хлопотам и попечительству Белиала, жить в нижних мирах гораздо комфортнее, чем в любых других. Здесь самая чистая энергетика, самый строгий порядок, самая совершенная социальная структура и самая надежная оборонительная система. Лельрам, могут жить среди людей, мало от них отличаясь. Люди считают их идеальными — по внешнему виду, здоровью и талантам. Нижние — Дальрам — в средние миры выходят редко, с точки зрения людей более эфемерны, увлекаются атрибутикой. В средние века они лепили себе крылья летучих мышей и хищных птиц, рога, хвосты и прочую фигню, оборачивались драконами и сфинксами. Сейчас они предпочитают крылья от самолетов первой половины двадцатого века с двигателями подмышками, прикидываются летающими тарелками и радиосигналами инопланетян, создают пролетающие неожиданно близко к земле астероиды, или подправляют орбиты уже существующих, портят всякие луноходы и марсоходы.

— Одно не могу понять, — вдруг произнес Афиноген, — чем нижний мир отличается от среднего, от нашего? Кстати, и от верхнего тоже. Наверху, как нас учат, присутствует сплошная благодать, львы едят траву, все улыбаются и нюхают цветы, говорят друг другу: «Спасибо» и «Пожалуйста»… Земных утех не дают; кушать, пить и совокупляться нельзя, попрыгать с обрыва «солдатиком» — тоже…

— Души павших скандинавских героев в Вальхалле только этим и занимаются. Но для этого надо исповедовать скандинавскую веру, — вставил реплику Гагтунгр.