В прятки с «Прятками»

Ареал обитания — лесной массив, пологие пустоши. Живут как по одиночке, так и стаями до 15 особей. Если животные сбиваются в стаю, то среди них выделяется вожак, который ментально связывается со всеми особями и контролирует их. Размножаются как млекопитающие. Самка может приносить до одного детеныша в год, независимо от погодных условий.

Из особенностей — обладает возможностью ментального воздействия на людей — животное выделяет феромоны, которые воздействуют на мозг человека и заставляют испытывать его самые страшные кошмары. Человек их материализует свои страхи и умирает от ужаса или от воздействия материализованного кошмара. Скриммен таким образом охотится на все живое, но если нет белковой пищи, может долго выживать питаясь подножным кормом, в том числе травой, ветками деревьев. Ментально питаясь страхами, животное вырастает до огромных размеров. От обычного питания особи гигантскими не становятся.

Обычный человек, не дивергент, скримменов не видит — еще до того, как человек оказывается в непосредственной близости от особи, скриммен чувствует его страхи и вызывает самые кошмарные, от которых человек умирает. То же происходит и с другими животными. Дивергенты могут прервать симуляцию, вызванную скримменами, при этом особи не способны увидеть дивергента. Однако, до тех пор, пока дивергент не поймет, что «это все нереально», но подвергается воздействию симуляции.

Поддаются приручению. Пребывая в спокойном состоянии, животные могут ментально общаться с человеком, посредством образов, прогнозирования будущего и пр. Других животных подчиняют своей воле. Когда особь долго питается страхами и вырастает до огромных размеров, а также, когда превращается в одиночку, становится очень агрессивной, нападает на все живое, совладать с ним невозможно, единственным выходом остается — убийство особи.

Стена вокруг города — это своеобразный огромный передатчик, отпугивающий животных и защищающий всех живущих внутри периметра. В послевоенном Чикаго животные были пойманы и использованы для создания сыворотки симуляции. Также в Чикаго созданы портативные индивидуальные передатчики для отпугивания животных, чтобы за стеной могли жить не только дивергенты.

====== «Глава 14» ======

Эрик

Музыка: Sonata Arctica — Fade To Black [Metallica Cover]

Я смотрю, на вещающую по общественному каналу рожу Сэма и не знаю, чего я хочу больше — вырвать его кадык или расплющить черепушку так, чтобы вся та смесь, что у него в голове вместо мозгов перестала калечить ту систему, в которой мы жили двести лет. Фракции отменены, общество рассеяно, процветает мародёрство и хаос. А он довольный как петух в курятнике, вещает… Рядом с ним я заметил несколько знакомых рож, в том числе и Джойса. Вайро, скорее всего, у него на особом положении, меня ищет, не иначе. А Джойси, всегда был небольшого ума, но сильный, значит, он держит его в качестве бодигарда. Неужели их все устраивает? Где же Фор, почему он ничего не делает? Он тоже смирился? Где оставшиеся дружелюбные? Не они ли на нас напали у тоннеля? Или это вконец зарвавшиеся изгои?

Летят наши планы с попытками бороться с Сэмом к чертям, потому что мы с девицей так и не поняли, как нам быть. Она достаточно окрепла и вполне готова была уйти… Но она сама ко мне не обращается, боится. А я не хочу ее отпускать. Не хочу и все. Ее присутствие… делает мою жизнь осмысленной. Не станет ее, не станет ничего. Почему я так решил, с чего такие мысли, я не знаю. Мы живем в бункере, но практически не пересекаемся. Здесь есть разграничение, для солдат и командования, я живу в казарме, она в комнатах командсостава. Я стараюсь меньше бывать на ее территории, она не заходит на мою.

Иногда я слышу, как она возится в пищеблоке, чертыхаясь и кряхтя, пытается готовить. Ни хрена у нее не выходит, частенько из кухни несет горелым, а чаще всего она использует консервы, уж их-то невозможно испортить. Я оставляю ей уже сваренный кофе, варю его всегда заведомо больше, эту малость мне не сложно сделать, а она за это приводит помещение в удобоваримую чистоту. Когда я в первый день услышал, как кто-то скребётся, я думал, что в бункер пытается кто-то пролезть и выскочил на звук, заряжая пистолет. Она, заметив меня, отшатнулась, глаза стали как блюдца и явно приготовилась помирать. Думала, наверное, что у меня опять… галлюцинации. Но как оказалось, она всего лишь пыталась навести порядок.

— Напугал до усрачки, — сведя брови на переносице, бросила она, — лучше б помог!

— Пфф, тоже мне бесстрашная, — ухмыльнулся я, пряча пистолет.

— Тут как будто ураган прошел… — пробормотала она и показала на большую коробку, — не знаешь, куда весь этот хлам девать?

Хлам я сжег этим же днем, признавая, что среди горы мусора жить действительно неприятно. Это был самый длинный разговор за наше пребывание в бункере.

Я видел, как она тренируется. Сначала я хотел запретить ей выходить, если тут есть такие личности, как стервятники, которые напали на нас у выхода из тоннеля, то могут выследить, понять, что мы здесь. Но потом решил, что нам все равно отсюда скоро уходить, лучше лишний раз не вступать с ней в контакт. Когда мы сталкиваемся в коридорах, она чаще всего прячет глаза, кивая мне. А я ловлю ее запах, смотрю на ее отросшую макушку и мне хочется воскресить Джанин, чтобы прибить ее самому, прибить так, как это делает зверь, жестоко, кроваво. Потому что мне хочется, очень хочется поговорить с ней, услышать ее голос. Как выяснилось, мне этого не хватает.

Я уже давно думаю, надо бы поставить в округе датчики движения. Это предупредит нас и поможет подготовиться, на случай, если нас выследят, найдут или просто патруль будет прочесывать местность. Мы сможем свалить или дать бой, в зависимости от того, сколько их будет.

Выключив канал, я услышал, как крышка люка отвалилась и Эшли полезла внутрь. Вся мокрая как мышь, в руках держит три ножа. Тренируется. Мда, Бесстрашие не в Яме, оно в нашей крови, голове и жизни. И этого никто у нас не отнимет.

— Тренировалась? — спрашиваю у нее, пока она не убежала в свою раковину.

— Да. Немного.

— Ну и как? Получается? Навыки не растеряла?

— Ну так… херово. — на меня не смотрит, не поднимает глаза. — Плечо еще болит. Но когда пройдет, все будет нормально.

— Ничего не видела подозрительного?

— Я недалеко отходила, буквально, на несколько метров до ближайшего дерева. Нет, ничего не видела. Мокро только.

Ну вот и поговорили. Да у нас прогресс, мы, кажется, обменялись аж тремя предложениями. Я понимаю, что она боится. И правильно делает. Но как же… иногда хочется встряхнуть ее, заставить на себя посмотреть. Мне уже кажется, что я могу контролировать себя, быть рядом с ней и не иметь возможности прикоснуться, хотя бы просто поговорить, оказалось немыслимой пыткой.

Я кивнул и пошел осматривать, что нам могут предложить здешние запасы гаджетов. Негусто на самом деле, пара десятков датчиков, две камеры наблюдения, что обнаружились в диспетчерской. Вообще-то, камер было больше, но все они оказались непригодными к использованию. Кроме двух.

Я уже собрал рюкзак и облачился в форму, готовый выходить, когда она появилась на пороге.

— Ты куда-то уходишь? — обращается она ко мне, а я думаю, какого хрена?! Мы ведь договорились, и она теперь… пытается… Чего она пытается? Пойти на контакт? Чтобы я прибил ее?

— Да, надо сходить, проверить тут все, — стараясь говорить так, чтобы не выдавать своего привычного раздражения, отвечаю ей.

— Надолго?

— Слушай, отвяжись, а? Мне надо подумать и…

— Я могу помочь. Только и всего, — она пожала плечами и уже повернулась, чтобы выйти.

На самом деле это неплохая идея. Вдвоем мы сделаем это вдвое быстрее, а, значит, и находиться здесь нам будет безопаснее уже сейчас. Может, если взять ее с собой, то ничего не будет? Мы же не рядом будем идти, а расставлять датчики. В конце концов, она живет тут со мной, значит, это вопрос ее безопасности тоже.

— Подожди, — останавливаю ее, - да, ты можешь тоже пойти со мной. Я хочу расставить датчики слежения в округе. Вдвоем мы сделаем это быстрее.

— Но в лесу много животных. Мы что же, каждый раз будем выпрыгивать из бункера, когда датчики засекут кого-нибудь?

— Это комбинированные приборы. Работают по нескольким направлениям, если заявится кто, мы будем знать об этом.

Она облачается совершенно молча, демонстративно повертев сложенными пальцами около своего рта, вроде как показывая, что держит рот на замке. Я только качаю головой, все это ее дурацкие игры, но как бы они ни раздражали… кажется, мне слишком трудно скрывать тот факт, что я… в какой-то степени рад, что она идет со мной. Мне с ней не проще. Отнюдь нет. Но лучше, чем одному, это невозможно не признать.