В ритме времени. Кинематографический процесс сегодня

к подлинной культуре и искусству. В XX веке то, что в

предшествующем столетии наметилось в качестве

определенной тенденции, превратилось в серьезнейшую проблему

и, можно сказать, опасность как эстетического, так и

социального характера.

«Роман-приложение заменяет (и развивает в то же

самое время) фантазию человека из народа, это сон с

открытыми глазами»1, — писал А. Грамши. И не только,

конечно, «роман-приложение»... «Сон с открытыми

глазами»— прямая социальная функция псевдонародного

«массового» искусства, штампуемого на художнических

конвейерах специально приставленными к ним

культуртрегерами. «Речь идет об искусстве, спекулирующем на

симпатиях и вкусах (в том числе, а зачастую и

преимущественно отсталых) так называемого «массового потребления» с

целью пропагандирования и утверждения буржуазной

идеологии, морали, психологии, — отмечал Ю. Барабаш.—

Реализм подменяется здесь натурализмом, откровенной

иллюстративностью, доходчивость и демократизм формы —

примитивом, героика — буржуазной хваткой, которая

маскируется под народную сметку и духовное здоровье»2.

Опасность, заложенная в этом процессе, набравшем силу

в нашем столетии, обусловлена в первую очередь

социальными аспектами влияния искусства на аудиторию.

Хорошо известно, что искусство не только отражает

мир человека, мир народа, но и активно преобразует,

творчески воссоздает его. Социальная активность искусства в

значительной степени воплощается в формах идейного и

эстетического воздействия на народные массы. Отсюда —

ключевое значение вопроса о том, в чем искусство видит

свои цели и задачи, в чем усматривает свое место в

системе отношений с читателями, зрителями, слушателями, на

кого, на какую аудиторию оно ориентируется — на узкий

круг «ценителей» или на широкие народные слои. Острота

постановки этого вопроса объясняется тем, что он выходит

далеко за рамки чисто искусствоведческой проблемы и

включает в себя важнейшие политические, социальные

измерения.

'Грамши А. Избр. произв. в 3-х т., т. 3. М., 1959, с. 524.

* Барабаш Ю. О народности. М., 1970, с. 8.

219

Говоря об этом, следует постоянно иметь в виду

классическое ленинское положение о том, что в обществе,

расколотом на враждующие классы, духовная культура и

искусство не могут быть однородными. «В каждой

национальной культуре, — указывал В. И. Ленин, — есть, хотя

бы не развитые, элементы демократической и

социалистической культуры, ибо в каждой нации есть трудящаяся и

эксплуатируемая масса, условия жизни которой неизбежно

порождают идеологию демократическую и

социалистическую. Но в каждой нации есть также культура буржуазная

(а в большинстве еще черносотенная и клерикальная) —

притом не в виде только «элементов», а в виде

господствующей культуры»1. Это положение, подтверждаемое всем

ходом мирового развития, является ключевым для

понимания проблемы народности искусства и социальных

функций искусства, ибо именно демократическая культура несет

в себе подлинно народное содержание, а по своей

социальной функции служит интересам народа.

Выше мы уже отмечали комплексный характер

проблемы народности искусства. Он проявляется еще и в том,

что эта проблема самым непосредственным образом

связана с вопросом о соотношении массового и «элитарного»

искусства. Нетрудно убедиться, что своего рода общим

знаменателем здесь выступает сама объективная ситуация

духовного кризиса, в котором находятся культура и

искусство Запада.

«Элитарная» или «массовая»?

Даже буржуазные идеологи и теоретики уже не в

состоянии отрицать того обстоятельства, что духовная

культура и искусство Запада до самых своих корней

пронизаны глубокими противоречиями, переплетены во внутренне

напряженный клубок борющихся друг с другом тенденций

и направлений. Однако для объяснений этой эмпирически

констатируемой (и просто бьющей в глаза) реальности

они выдвигают искаженные и приспособленные к

собственным классовым интересам теории. Теория «элитарной» и

«массовой» культуры и искусства как раз и является

одним из таких превратных объяснений. Здесь, таким

образом, следует учитывать два момента: во-первых,

социальный аспект, вполне определенный классовый заказ, и, во-

вторых, гносеологический аспект, искаженное восприятие

реальных тенденций развития культурно-художественного

1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 24, с. 120—121.

220

процесса в условиях антагонистической формации,

обусловленных, как уже говорилось выше, отделением

профессионального искусства от народа.

Говоря о проблемах «элитарной» и «массовой»

культуры, мы должны руководствоваться положениями,

содержащимися в Постановлении ЦК КПСС «О

литературно-художественной критике», где, в частности, указывается, что

критика все еще недостаточно активна и последовательна

«в разоблачении реакционной сущности буржуазной

«массовой культуры» и декадентских течений, в борьбе с

различного рода немарксистскими взглядами на литературу и

искусство, ревизионистскими эстетическими

концепциями» К

Обстановка углубляющегося кризиса различных сторон

общественной и культурной жизни современного

капитализма составляет особую питательную почву для

появления идеи «элитарного» искусства, доступного лишь горстке

избранных ценителей и якобы несущего в себе наследие и