В ритме времени. Кинематографический процесс сегодня

диалектической природе соотношения индивида и

общества, индивидуального и коллективного начал — в данном

случае в сфере художественного творчества.

Большое значение имеет также и

социально-гносеологический аспект проблемы народности искусства, то есть

вопрос о том, насколько и в какой степени точно, глубоко

и адекватно искусство отражает жизнь народа, его

проблемы, его интересы, наконец, его национальный

культурно-исторический облик. И, конечно же, проблема

народности может быть рассмотрена также и в аспекте

«обратной» связи между искусством и народом, то есть в какой

мере искусство, его лучшие достояния практически

доступны, принадлежат народу. Наконец, это вопрос о том,

какие социальные условия создают действительные предпо-

214

сылки для творческого осваивания народом высоких

достижений национальной и мировой культуры.

Проблема народности искусства — одна из тех

кардинальных проблем, находящихся как бы на стыке эстетики,

искусствознания, политики, социальной теории, значение

которых неуклонно повышается в процессе мирового

культурно-исторического развития. В данной связи в первую

очередь важно обратить внимание на объективную

закономерность постоянного повышения роли народных масс во

всеобщем историческом и, в частности,

культурно-духовном развитии человеческой цивилизации. Действительно,

современность приносит все новые подтверждения

исторической правоты ленинского анализа: «По мере расширения

и углубления исторического творчества людей должен

возрастать и размер той массы населения, которая является

сознательным историческим деятелем»1.

Проблема народности искусства издавна находится в

поле перекрестия различных идейно-эстетических течений

и концепций, причем исторически прогрессивная

общественная и художественная мысль неизменно (хотя, быть

может, и не всегда до конца осознанно, продуманно)

поддерживала именно те моменты художественного развития,

которые воплощали связь искусства с народом,

народность художественного творчества. В свое время В. Г.

Белинский, например, четко обозначил эту взаимосвязь,

когда прямо заявил: «Народность есть альфа и омега

эстетики нашего времени»2.

Но нельзя все же сказать, что отчетливо

обозначившийся уже в XIX веке интерес прогрессивной эстетической

мысли к проблеме народности искусства привел к

действительному уяснению всех глубинных, сущностных сторон

этой проблемы. Более того, далеко не всегда этому

интересу сопутствовала даже терминологическая ясность и

четкость. В этой связи вспоминаются слова Пушкина:

«С некоторых пор вошло у нас в обыкновение говорить о

народности, требовать народности, жаловаться на

отсутствие народности в произведениях литературы, но никто

не думал определить, что разумеет он под словом

народность»3.

Только марксистско-ленинская эстетика впервые дала

подлинно научное, глубоко всестороннее, историческое и

диалектическое понимание проблемы народности искусства.

1 Л е н и н В. И. Поли. собр. соч., т. 2, с. 539—540.

2 Белинский В. Г. Собр. соч., в 3-х т., т. 2. М., 1948, с. 118.

3 Пушкин А. С. Поли. собр. соч. в 10-ти т., т. 7. М., 1958, с. 38.

215

В своем анализе вопросов исторического развития и

искусства К. Маркс показывает, что первичной фазой

художественного процесса, характерной для эпохи,

предшествующей разделению труда, является всеобщее

образно-мифологическое освоение действительности. Причем

всеобщим этот изначальный тип художественной деятельности

является в плане как целостного

бессознательно-синтетического охвата окружающего мира, так и самой формы

этой деятельности, субъектом которой был не

профессиональный художник, а весь народ, его коллективное

творческое воображение. Это та предпосылка, та основа, на

которой позднее развивается профессиональное искусство.

Не случайно К. Маркс пишет, в частности, что

«предпосылкой греческого искусства является греческая

мифология, т. е. природа и сами общественные формы, уже

переработанные бессознательно-художественным образом

народной фантазией»1.

Процесс разделения труда, начинающийся с

появлением антагонистического общества и классов, приводит,

в частности, к размежеванию фольклорного творчества и

художественной деятельности, осуществляемой

профессионалами. В ходе этого процесса, окончательное завершение

которого происходит лишь в условиях капитализма,

профессиональное искусство все в большей степени

становится недоступным для широких народных масс. Причем этот

разрыв искусства и народа, эта недоступность искусства

для народа имеют несколько планов.

Во-первых, эта чисто социальная, классовая

ограниченность искусства, служащего правящим классам и

создаваемого в условиях особой, привилегированной

деятельности, его отграниченность от задавленного тяжелым

физическим трудом народа, который в силу сословно-клас-

совых преград отделен от этой формы духовной

деятельности. Во-вторых, это, так сказать, содержательная

пропасть между искусством, выражающим миросознание

верхних общественных слоев, и думами, чаяниями,

надеждами, интересами и потребностями самого народа, самих

масс трудящихся. Наконец, в-третьих, это то, что можно

было бы назвать «барьером формы», то есть

недоступностью народному пониманию нарочито усложненного