В ритме времени. Кинематографический процесс сегодня

действительном усилении тенденций к взаимопроникновению

«массовых» и «элитарных» течений в современной культуре и

искусстве Запада.

Дэниел Белл пишет: «Среди современных критиков

обычно принято противопоставлять высокую культуру (или

серьезную культуру) массовой культуре (развлекательной

культуре) и рассматривать последнюю как извращение или

изменение естественных свойств первой. Однако нами

предполагается, что они — части общей культуры и каким-

то образом должны выражать общие, основополагающие

ритмы и настроения»2.

В этих рассуждениях (а приведенная выше точка

зрения является в настоящее время господствующей в бур<ку-

азн^м искусствоведении и теории культуры) в

причудливом сплетении соседствуют правда и вымысел, трезвая

констатация фактов и их подтасовка в угоду вполне

определенному классовому интересу. В первую очередь это

касается «антибуржуазности» декаданса и авангардизма,

вообще «элитарной» культуры. Известно, что в

авангардистском течении были (а в какой-то степени и остались)

художники, непримиримо относящиеся к буржуазной

культуре, буржуазному миропорядку. Несомненно, что они не

только не смогли предложить сколько-нибудь реальной

позитивной альтернативы отвергаемому ими миру, но чаще

всего примирялись с ним, становились его, если можно так

выразиться, ритуализированным «альтер эго». По сути

дела, это и имеется в виду, когда говорят об институализа-

ции авангардизма в современной буржуазной культуре.

1 Bell D. Beyond Modernism, Beyond Self. — In: Art and Politics

and Mill. N. Y., 1977, p. 251.

2 В e 11 D. The Cultural Contradictions of Capitalism. N. Y., 1976,

p. 99.

232

Тот факт, что первоначально модернизм шокировал

обывательские вкусы, нисколько не говорит о том, что

причиной здесь была его «антибуржуазность». Последующие

события убедительно вскрыли именно глубоко буржуазный

характер этого течения, что заставляет вспомнить

образное высказывание известного австрийского экономиста

Иозефа Шумпетера о том, что между буржуазией и

авангардом существует нечто вроде тайного сговора. Кроме

того, бросается в глаза то обстоятельство, что, согласно этим

взглядам, антибуржуазность фактически отождествляется

с антинародностью. В самом деле, утверждается, "то

авангардизм не был понятен «среднему человеку», был чужд

«народным интересам» и только поэтом)-то он, дескать, и

оказался в оппозиции буржуазному сословию.

Такая подстановка понятий лишена всяких оснований.

Как мы показали выше, народность искусства неизбежно

приходит в коренное противоречие именно с

буржуазностью, с буржуазным обществом, буржуазным образом

жизни и мысли. Если антибуржуазность в отдельных случаях

может быть и не проникнутой обязательно духом

народности, то народность сегодня всегда антибуржуазна,

прогрессивна по своей сути.

Проблема народности искусства, его

предназначенности, его служения народу имеет сегодня еще один

немаловажный аспект, которому в критической литературе еще

не было уделено достаточно внимания. Речь идет о

существенных последствиях тенденции к взаимопроникновению

«элитарных» и «массовых» течений в искусстве и

культуре Запада для эстетического восприятия. Эти последствия

обусловлены отмеченной выше «массовизацией» прежде

«элитарного», «высокого» искусства. Американский критик

и публицист Рональд Берман пишет, например, в этой

связи в своей статье «Искусство против искусства» о том, что

прежний авангардизм превратился сегодня в

«облагороженную форму массового развлечения». «Модернистское

искусство,— продолжает Берман,— издавна отличалось

энергичными попытками художников нанести оскорбление

буржуазному воображению. Однако по крайней мере в

1970-х годах искусство (на Западе.— В. Б.)

функционирует так, как если бы оно было чем угодно, только не

кульминацией модернистского движения. Это радикальный

продукт, который потребляет совершенно нерадикальный

класс... 1960-е годы радикализировали искусство и его

язык, но 1970-е вновь вернули его среднему классу» !.

1 В е г m a n R. Art Vs. the Arts. — «Commentary», 1979, Nov., p. 49.

233

В плане рассматриваемого нами вопроса этот процесс

привел к образованию и массовому распространению

привычки именно к модернистской стилистике, ставшей

компонентом «массовой культуры». Это нагляднее всего можно

проследить на материале кинематографии. В начале

текущего века зритель, слушатель, читатель, воспитанный на

традициях реалистического искусства XIX века, был

вынужден преодолевать в себе вполне естественное

внутреннее сопротивление при столкновении с произведениями

«элитарного» искусства. Они были ему непонятны, и он

был вынужден перестраивать свое эстетическое

восприятие.

Сегодня же, когда внешние приметы того же самого

«элитарного» искусства ассимилированы «массовой

культурой», когда реклама, средства массовой коммуникации

и т. п. изначально внушают человеку вполне определенные

образцы и примеры, возникает иная проблема. Для

человека, воспитанного на «массовидных» образцах «элитарно-

модернистского» искусства, сложной задачей становится

как раз восприятие традиционных, прежде всего

реалистических художественных форм. Для этого, как прежде при

столкновении с модернизмом, сегодня требуется