В третьей жизни

Медику надо пока быть настороже. Зря что ли ради него хорошие парни своими жизнями рисковали? Серёга влепился теперь в историю со стволом. Спасать теперь надо парня не только от проблем с организмом, но и от проблем с законом. Вот пусть Змей, если помнит добро, отца своего тормошит. Позвонить что ли Змеюге? Походу, кайфует сейчас дома амбулаторно. Ответил его батя. Пришлось поспешно положить трубку.

Снова сгонял в больницу в разрешённое время с четырёх вечера. В реанимационное отделение простому люду заходить запрещалось. Дистанция до серёгиного тела оказалась слишком велика даже для сканирования. К тому же шли сильные наводки сразу от нескольких, насыщенных болезнями тел. В общем, тухлая тема.

Прогулялся по улицам городка в глубокой задумчивости. Жаль, что подвал закрыли. Сейчас мне по настроению не помешало бы трепануться с пацанвой о всякоразном девичьем, чуток развеяться. Ага, помяни чёрта… Из соседнего переулка выгребла пацанья шобла и почесала к центру городка. Почти все авторитетные подвальные деятели — Шило младший, Пика, а также единственный и неповторимый в своём репертуаре Змей с узелком в руках. Куда это они намылились? Вдруг новое лежбище для себя где-то организовали?

Пацаны свернули к ДК, подошли к прилавку гардероба и стали снимать свои курчонки. Неожиданно меня окликнули сзади:

— Чекалин?

Оглянулся и увидел спектровского тромбониста Вадима, который с лысиной.

— А на нас беды многочисленные навалились, — посетовал музыкант, не дожидаясь моего ответа, — Анатолия Львовича уволили. Всё идёт к тому, чтобы нас всех разогнать. Меня пока что назначили ио. Толку то. В хозяйственных делах не сильно кумекаю. Да ещё ты так нехорошо сбежал накануне конкурса.

— Не сбежал, а проигнорировал. Объявил бойкот вашему бывшему за то, что тот нагло уворовывал пашкины произведения и выдавал их за свои, при вашем молчаливом согласии. Единственный кто возмутился — Витя Ларионов. Он то и рассказал мне о подлостях Анатолия, когда с ним случайно встретились в Берёзовой Роще, — хмуро объяснил расклады.

— Да, ты прав! — понурился Вадим, — У нас гитариста нет. Саша Шиловский слабоват, только мешает. Хочу его убрать. Может, вернёшься в коллектив?

— Времени совсем нет. Извини, Вадим.

— Ну, ладно. Всего тебе хорошего!

Попрощались. Новый худрук поспешил на второй этаж, не раздеваясь. Пацанов уже не было в зоне видимости, но я знал от дедка, что Шило поскакал на репу, а Змей утопал зачем-то в хореографическую студию. Пику задержала бабулька-вахтёрша, сосредоточенно скармливая внуку пирожки в его несчастную морду, попутно поругивая его:

— Шлындает цельными днями не емши, поросёнок этакий. Худющий, страсть Господня. И уроки поди не сделаны. Отец вернётся из командировки, всё ему скажу. Пусть тебе задницу напорет, чтоб знал как обормотничать. Скорей бы уж тебя в армию взяли. Там из тебя мужчину сделают…

— Чего до армии ждать? Сделаться мужчиной сейчас можно запросто где-нибудь в кустах, или в подвале, — вклинился я неосторожно, подавая свою курточку.

— Тебе, хорю, откуда то ведомо? Иди, давай, куда шёл. Ходют тут всякие, ходют. А потом не продышишься, — переключилась на меня вахтёрша.

— Покупайте, бабуленька, химзащиту и не разводите огонь. Пердячий пар оченно взрывоопасен, — развеселился я.

— Только попробуй, испорть мне воздух. Получишь сразу веником по сраке, — радостно заорала на меня бабуленция.

— Меня веником нельзя бить. Только чайником и только по морде.

Уходя к Вовке, пропел кусочек из известной шутливой песенки:

— Меня по морде били чайником и самоваром, и паяльником, потом ведром и снова чайником, и научили танцевать…

— Иди уж, баламут! — не выдержала и рассмеялась бабулька, махнув рукой.

Её отпрыск, воспользовавшись благоприятными обстоятельствами, явил ноги.

Хореографическая студия представляла собой обширную комнату с зеркалами на стене и белыми шторами на огромных окнах. Наряженные в цветастые сарафаны пожилые тётечки кружились вокруг сидящего гармониста под задушевную песню вовкиной мамы: «Полюби меня такой, какая я есть». Кобр сидел у входа на стульчиках и блаженно внимал. Руководительница взглянула на меня, вошедшего, недовольно, но ничего не сказала.

— Мамка поёт здорово! — сообщил Гадюк, увидев меня.

— Ты чего сюда притащился? — зачем-то поинтересовался.

— Дык, рощинские скоро за нами приедут. Забыл, что ли? — удивился Эф, — Здесь решил подождать.

— Твою… флюорограмму! Завертелся я сегодня с разными проблемами и реально позабыл. Тебя вот искал. Дело к тебе есть.

— Всё дела, да дела. Сам обещал меня научить игре на гитаре. Тоже забыл? — принялся обиженно хрюкать на меня Гюрз.

— Нихренасе! Когда бы я с тобой занимался? То в хоккей поиграй, то жопу твою выволакивай из бандитского гадюшника. Набить бы тебе морду за то, что меня не послушался. Люди из-за тебя жизнями своими рисковали. Хоть бы спасибо сказал.

— Прости меня, Чика, тьфу, Клещ! Гад я. Если хочешь, врежь мне по морде, только не сейчас, — принялся каяться Вован.

— Ещё какой гад. Самый гадский из всех гадов на свете. Но, так и быть, прощаю тебя на сей раз, — погасил покаянные настроения друга, — Ты ради меня тоже, не задумываясь, жизнью рисковал тогда возле котельной.

— Шило с Пикой спрашивали про тебя, — повеселев, доложился Гадюк, — Интересовались, где тебя можно найти.

— Пёс с ними. Вопрос в другом. На ребят, которые тебя спасали, наехали мусора. Серёге Скворцову подбросили пистолет из которого убили людей. Ему грозит вышак. Пусть твой отец, если тебя ценит и любит, им всем поможет. Они — герои, а не какие-то преступники. Поговоришь с батей?

— Конечно поговорю, — с готовностью пообещал Змей.

— Серёга в реанимации сейчас в нашей больнице лежит, после операции. В милиции его изувечили, пытаясь заставить оговорить себя.

Змей промолчал подавленно. Худрук сделала нам замечание за шум. Я тут же переключился на неё:

— Уважаемая Агнесса Павловна, вашему прекрасному ансамблю не хватает полноценного инструментального сопровождения. Гармонь хороша, но для такой песни маловато будет. Предлагаю договориться с новым худруком ВИА «Спектр» Вадимом Леньковым об аккомпанировании. Вы друг другу очень поможете.

— Кто вы такой?

— Я родственник Чекалина и тоже сочинитель песен.

— Это будет слишком экстравагантно, — подумав коротко, не согласилась со мной руководительница.

— Да, необычно. Зато от такого синтеза можно много выиграть.

— Хорошо, я подумаю, — заявила Агнесса, возможно, чтобы только отвязаться от меня.

Мы со Змеюгой выбрались в коридор и наткнулись на поджидающих нас Толяна с Пикой. С трудом увернулся от летящего мне в морду кулака, и сам ответно зарядил бывшему худруку под дых. Добавил несколько выверенных ударов, чтобы окончательно нейтрализовать противника. Пацаны смотрели во все глаза на то, как тощий я смог уложить здорового кабана Толяна. Дождавшись, когда он прочухается, наклонился и процедил: