В вихре

Двери лифта закрылись. Прислонившись к металлической стене и тяжело дыша, Вихрь провел рукавом по влажному лбу:

– Техника энергозатратная, зато эффективная. Конечно, мой вулканский инструктор предупреждал, что псионические манипуляции неэтичны... но в нашей ситуации, Ма, все средства хороши. Ведроголовый вот-вот пустится в погоню... Ну да ему будет сложнее выследить нас теперь...

– Рё... я должна тебе сказать...

– Почему ты не разрешила его добить?
– вдруг спросил Вихрь, устало и зло.
– У нас было преимущество, нужно было довести дело до конца! Он был в наших руках. Какого черта, Ма?

– Сынок, успокойся, - твёрдо сказала Падме. Она встала напротив сына в уже знакомом белом костюме.

– Ты сейчас не в себе, слишком взвинчен и расстроен. И я не верю, что ты способен убить беспомощного, потерявшего сознание врага.

Энсин пробормотал что-то вроде "Да тут даже не о чем спорить", но притих, глядя на мать с подозрением. Падме, казалось, собиралась с духом.

– Рё, дело в том...
– она подняла на сына печальный взгляд больших карих глаз, будто умоляя о прощении.
– Тот, кого ты называешь Ведроголовым... твой настоящий отец, Анакин Скайуокер.

Вихрь вдавил кнопку экстренной остановки лифта. Энсина с силой отбросило на пол к противоположной стене, но даже в таком положении он прохрипел:

– Чтоо??

Рё поднялся, потирая ушибленные места, ошеломленно глядя на мать, будто видел её впервые:

– Кожзамштаны раньше назывался человеческим именем? А ты случайно не попала под псионическое воздействие?

– Я думала, что он погиб, - подавленно ответила Падме.
– Не было никакого намека, никакой надежды... Анакин и раньше совершал ошибки, доверял не тем людям, но я бы никогда не подумала, что с ним может случиться такое... Рё, сынок, он ведь был совсем другим, благородным и отважным рыцарем-джедаем, гордостью Республики. Он был лучшим в Ордене! Мы мечтали о будущем. И вот теперь...

Дрожа и всхлипывая, она больше не могла говорить, в глубоком отчаянии закрыв лицо руками. Несколько минут в тесном замкнутом пространстве было тихо.

– Ясно, почему нельзя было прожарить его мозги, - наконец, протянул Вихрь.
– Хотя, вряд ли там что-то вообще осталось, после двадцати лет в наморднике на поводке у Палпатина. Или без намордника? ..Ма, не плачь, что-нибудь придумаем.

– Вы с Люком не станете отцеубийцами, - все еще слабым голосом заявила Падме, вытирая слёзы.
– Я этого не допущу.

– Ну, пока что он пытается убить нас, - философски заметил энсин, запуская лифт.
– Уже после того, как практически задушил тебя. И должен сказать откровенно, Ма: в мужиках ты совсем не разбираешься.

Вихрь задумчиво побарабанил по стене стремительно опускавшегося лифта:

– Нужно подобрать Ведроголовому новое прозвище, раз он мой биологический отец, Костлявая его забери. Как насчет "Четвертый Номер"?

– Что?
– удивлённо спросила мать.
– Почему?

– Официально у меня уже есть иногалактический отец - Юдзо Поллакс. Документы на вторичное усыновление лежат наготове у дедушки Руви, и в них я зовусь "Рё Наберрие". На третьем месте мой вулканский инструктор (эта раса не признает эмоций, но ментальную связь учитель не хотел прерывать, так что... мда, хреново ему сейчас). С вулканцем соперничает бравый капитан Тайфо, в свое время неровно дышавший к королеве Амидале.

– Рё!

– Правду говорю, не повезло мужику. И-и... четвертое место оккупирует не нуждающийся в представлении Дарт Вейдер, лорд ситхов, бывший Анакин Скайуокер, бывший Главный Ведроголовый, бывший Кожзамштаны! Аплодисменты, господа!

– Рада, что ты так спокойно все это воспринимаешь, - борясь с улыбкой, полусердито произнесла Падме.

– Да брось, Ма!
– беззаботно отмахнулся ее сын.
– Если будем слетать с катушек из-за пустяков, клингонские мордовороты животы от смеха надорвут. Как говорит капитан Джеймс Тибериус Кирк: "Все фигня, кроме Первой директивы. И если подумать, директивы - тоже фигня!".

Падме рассмеялась, и Вихрь удовлетворённо хмыкнул, покосившись на нее.

Все хорошо, пока мать не плачет.

Главное сейчас - выбраться с корабля.

ХХХХХХХХ

Темный лорд приходил в себя тяжело, страдая от мучительной боли, раскалывавшей череп. Сын напал внезапно, как нексу: стремительно и свирепо, как огромная зубастая тварь, с которой Падме сражалась на арене Джеонозиса. Только в этот раз хищник был на стороне его жены.

Как Вейдер мог допустить подобную оплошность? Он слишком легко поверил, что Люк смирился и принял свое происхождение. В одно мгновение ситх разговаривал со своим ласковым и веселым сыном, а в другое - юноша вцепился в его мозг острыми, как ножи, когтями, рыча, словно разъяренный зверь.

Вейдер глухо застонал, мотая шлемом из стороны в сторону. Ситх медленно поднялся, опираясь о разрушенную, все еще дымящуюся капсулу, и взглянул на голокрон. Так и есть: расплавленная пирамидка превратилась в неправильную трапецию. Голокрон уничтожен. Но как ему удалось?

Вейдер открыл гипербарическую камеру и включил проектор. Конечно, он найдет беглецов, Люк и Падме не смогут покинуть "Экзекутор". Сейчас можно потратить две-три минуты, чтобы выяснить, каким образом сын в бесчувственном состоянии дотянулся до магического прибора.

Он прокрутил запись. На ней было видно, как от капсулы отделилось жемчужное облачко и замерло рядом с голокроном. Из капсулы медленно поднялась правая рука спящего и механически, вслепую повернулась к облаку. Пожелтевшими от бешенства глазами ситх наблюдал, как из пальцев его сына стрелой вылетел небольшой огненный шар, попавший точно в цель.

Игра в мяч! Они сговорились против него, заранее составили план! Игра была репетицией побега!

Несколькими взмахами светового меча превратив собственную запасную камеру в дымящиеся обломки, Вейдер широкими шагами вышел из палаты. Дверные переборки вместе с запорами были прожжены: в них зияли черные дыры в человеческий рост. Его сына будто огненным вихрем вынесло из импровизированной тюрьмы.

Темный лорд понял, что недооценил своего отпрыска. Вортекс коварен, и у него есть верная союзница, готовая ради сына на все.

Ситх ненавидел любое предательство, а тут его предали те, кому он доверился. Но он не мог винить Падме и их ребёнка: жена его не простила, а Люк слишком мало знал о своем отце и деле всей его жизни.

Зато, сын был жесток, находчив и очень силен, - при этой мысли Вейдера обуревала свирепая гордость, от волнения и удовольствия сервомоторы пальцев на его руках заскрежетали, сокращаясь.

Он не будет пытаться сломить бунтарский дух сына, нет. В конце концов, твердый характер Вортекс унаследовал от отца. Нужно привлечь юношу на свою сторону, но в этот раз Вейдер не повторит ошибку: сын будет лишен даже малейшей возможности побега.

В замке на планете Вьюн его ждут казематы, огнеупорные стены и тяжелые наручники, блокирующие способности форсъюзеров.

Комлинк на запястье Темного лорда издал сигнал.

– Милорд, - отсалютовал офицер с четырьмя планками на груди.