В.А. Жуковский в воспоминаниях современников

переводить для журналов? Ее переводы, верно, были бы хороши, тогда как в

наших журналах печатают предурные переводы, особливо с английского.

Прощай, моя душа. Да сохранит тебя Господь! От всей души твоя

Анна Зонтаг.

2

<...> Я испугалась, читая твое последнее письмо! Неужели я могла сказать

что-нибудь, что заставило тебя думать, что добрый наш Жуковский изменился в

душе? Если я сказала что-нибудь похожее, то: je fais amende honorable {я приношу

повинную (фр.).}. Я не перечитываю моих писем и не помню того, что пишу,

потому что пишу под влиянием того чувства, которое владеет мною в эту минуту.

И легко может статься, что я сказала что-нибудь несправедливое насчет нашего

друга, потому что мне горько было, что так давно от него нет никакого известия.

Ко мне он не пишет; это решено! И я не ждала письма к себе, а хотя бы он

написал к сестре моей, дал бы о себе какую-нибудь весточку! Вот он и написал, и

что ж?
– - Он был очень болен; боялись, чтоб у него не сделалась водяная в груди.

Теперь ему лучше, и я пишу к тебе в день его рождения.

Конечно, обстоятельства его много переменились с тех пор, как он отдал

все свои деньги больному нищему, а с обстоятельствами, по необходимости,

должны перемениться и действия человека. Тогда он был один, молодой человек,

известный только по своему прекрасному дарованию. Тогда ему было не совестно

занять мундир у приятеля, чтобы представиться императрице Марии

Феодоровне3; тогда ему нисколько не было предосудительно искать обеда у

знакомых, если не было его дома; и всякой был счастлив, видя Жуковского за

столом своим. На что ему были деньги? Разве на то, чтобы купить новую книгу.
– -

Но после, хотя он стал и богаче и имел уже доход верный, ему стало невозможно

так транжирить. Он был не только известный поэт, но сделался и

государственный человек, воспитатель наследника русского престола. Тут уж он

обязан был к некоторому представлению. И несмотря на то, он содержал больную

Воейкову, свою крестницу, в чужих краях по самую смерть ее4, он составил для

старшей ее дочери из собственных денег капитал в 40 000 р. асс., он давал пенсии

многим известным мне людям, и, наконец, в 1839-м году, во время Бородинской

годины, где он должен был присутствовать со всем двором, он продал свою

карету, чтобы выкупить на волю одного очень даровитого музыканта, известного

в Москве, которого барин его определил в повара. Теперь же он женат и имеет

двух детей. Деньги его нужны для семейства, и, несмотря на то, разве он не

отделил 1000 р. асс. от пенсии, которую получает от императрицы Александры

Феодоровны, в мою пользу, потому что узнал, что после кончины Егора

Васильевича я осталась в очень тесных обстоятельствах, и эту пенсию отделил

так, что я не могла от того отказаться, потому что получила и треть годовой

пенсии, и уведомление об этом из императрицыной канцелярии. Узнав о

Машенькиной свадьбе5, разве он не прислал ей на приданое все то, что получил

за "Наля и Дамаянти"?6 И это уже будучи женат. О! Жуковский сохранил, среди

всех каверз, которыми был окружен, всю ту же чистую, благородную, незлобивую

душу. Теперь, может статься, она еще светлее прежнего, потому что он сделался

очень набожен. Если бы Господь привел свидеться с ним хотя еще раз на сем

свете! <...>

3

<...> Какая у тебя еще свежесть воображения! Целый огород засеяла

стихами! Они очень бы понравились Жуковскому, который сам любил писать

такого рода стихотворения и потом так добродушно, бывало, валяется над ними

со смеху. Например, он однажды, посылая из Петербурга в Дерпт цветных

бумажек кузине моей Воейковой, написал (тогда был генерал-губернатор

остзейских губерний маркиз Паулуччи):

Сашка, Сашка!

Вот тебе бумажка,

Желаю тебе благополучия

Не только в губерниях Паулуччия,

Но во всякой губернии и уезде

По приезде и по отъезде.

Когда я чихну, ты скажи: здравствуй!

А я тебе скажу: благодарствуй!7

Кто бы ждал таких стихов от Жуковского? Они очень его забавляли и

нравились ему. Добрый Жуковский! Я недавно получила от него письмо.

Кажется, у него все благополучно, но о возвращении своем он не говорит ни

слова. <...>

Комментарии

Анна Петровна Зонтаг, урожд. Юшкова (1786--1864), племянница

Жуковского, дочь его сестры по отцовской линии В. А. Юшковой, старшая сестра

А. П. Елагиной-Киреевской, детская писательница, переводчица, мемуаристка.

Детство и молодость провела в селе Мишенском, родовом поместье Буниных, в

Туле и Москве. В 1817 г. вышла замуж за офицера русской службы американца Е.

В. Зонтага и уехала с ним в Одессу, где и жила до смерти мужа (1841), а затем до

замужества и отъезда за границу дочери (1842). После этого переселилась в

Мишенское и прожила там до самой смерти.

Наряду с А. П. Елагиной А. П. Зонтаг относилась к числу наиболее

близких Жуковскому людей. Воспитание и образование она получила в доме

своей бабушки М. Г. Буниной, где воспитывался и внебрачный сын ее мужа, А. И.

Бунина, В. А. Жуковский, с которым мемуаристку связывала детская дружба,

позже сохранившаяся как родственная привязанность на всю жизнь. Период

особенно интенсивного общения А. П. Зонтаг и Жуковского ограничен детством и

юностью поэта (до 1815 г.). Позже А. П. Зонтаг -- постоянный корреспондент

Жуковского и предмет его родственных забот.

По совету и под руководством Жуковского А. П. Зонтаг начала