Вальс бывших любовников

Она взяла карандаш, придвинула к себе лист бумаги и записала первую дату, от которой шла запись. Просмотрев ее на медленной скорости, не увидела машину Павла, парковочное место под номером тридцать семь было пусто. То же повторилось на следующий день, на следующий… И опять Лене показалось, что на некоторых кадрах что-то в буквальном смысле колет ей глаз, но что именно – так и непонятно.

Она взялась сверять время, указанное внизу кадра, и вдруг поняла, что именно ей так мешает. Летающий по парковке пустой картонный стакан из-под кофе. Он появлялся в кадре ровно в одно и то же время – в двадцать три тридцать две, как раз в то время, когда приблизительно Голицын приехал домой и подвергся нападению. И стакан этот злополучный летал четко по расписанию каждый день.

– На пятый день Зоркий Глаз заметил, что в сарае нет стены, – пробормотала Крошина, чувствуя, как покраснели щеки, как будто была в кабинете не одна, а кто-то мог видеть этот ее позор. – Да, Лена, внимательность к мелочам – это прямо твое, не поспоришь. Стакан! Да у них камера отключена, и охранник, чтобы его не подловили, просто крутит случайную запись, и все. И никому, как и мне, в голову не пришло обратить внимание на время. Ну, собственно, а кому оно надо? Значит, охранник все-таки врет, и видел он и Голицына, и машину, и драку. Покрывает того, кто дрался, или свою халатность, вот что надо выяснить… Одно дело, если просто спит на дежурстве, и совсем другое, если он знает, кто напал на Голицына.

Она быстро набрала номер Паровозникова:

– Андрей, привет. А ты территориально где?

– Шарю по кустам у «Мира», – буркнул оперативник.

– Ты не мог бы доехать до жилого комплекса, где Голицын квартиру снимает, и тряхнуть как следует охранника Квачкова?

– На предмет?

– Я сейчас записи с камер парковки до дыр просмотрела, и знаешь, что там? Там несколько раз в одно и то же время по парковке мотается пустой кофейный стакан! – торжествующе выпалила она. – Понимаешь? Камера не работала в тот день, когда Голицын с кем-то подрался. Вместо реальных записей нам подсунули старье, и этим приемом Квачков пользуется, судя по всему, не впервые. И вот хочу я узнать, что это – просто халатность и он спит на посту или же знает, кто напал на Павла?

– А вот это уже интересно, – оживился Паровозников. – Если охранник покрывает нападавшего, то мы имеем возможность подтвердить алиби Голицына на момент последнего убийства. А если очень повезет, то и нового подозреваемого получим.

– Ну это вряд ли… на Павла могли напасть с целью ограбления, – возразила Лена.

– Тогда чего Квачков так рвет пятую точку?

– Может, это его знакомый. Короче, Андрей, к чему гадать, когда можно все точно выяснить?

– Уговорила, начальница, я полетел. Как что нарою – сразу к тебе. Хотя… ты теперь не вечеруешь? – не смог удержаться Паровозников.

– Так, все, майор Паровозников, жду вас в комитете. – Лена бросила трубку и взялась за голову. – Ну это кончится когда-нибудь или нет? – простонала она. – Так и буду оправдываться за замужество? Нет, роман на работе – смертный грех, который потом ничем не искупишь…

Воронкова позвонила ровно в тот момент, когда вернувшийся из «Патио» Паровозников в красках расписывал момент опроса охранника Квачкова.

– … и ты оказалась совершенно права, этот хрен дрыхнет на работе! А потом монтирует в видео этот кусок, чтобы начальство не придиралось. И, прикинь, ни разу не допер, что там стакан этот летающий! – хохотал Андрей. – И в тот вечер на Голицына действительно напали, Квачков утром нашел кусок металлической трубы недалеко от выезда с парковки, а на трубе – следы крови. Ну он перепугался, трубу выкинул, а запись отрихтовал, как обычно.

И вот тут зазвонил Ленин телефон, она сделала Андрею жест подождать и взяла трубку:

– Да, слушаю.

– Ленка, привет! – полился голос Юльки. – Ты прости, я тут пропала на несколько дней, что-то совсем замоталась, меня в клочки рвут то поклонники, то местные журналисты.

Лена слегка покраснела – за эти дни она даже не вспомнила о том, что подруга приехала, не заметила, что с момента встречи в аэропорту они так больше и не увиделись.

– Юль… ты извини, я тут в работе по самые уши… – виновато произнесла она.

– Да я понимаю, сама вот только первый день никуда не бегу, хоть выспалась. Слушай, может, вечером увидимся? – Лена вдруг удивленно заметила, как энергично кивает Паровозников.

– Погоди-ка, – она прикрыла динамик рукой и негромко спросила: – Ты чего?

– Соглашайся, говорю, в ресторан сходим, посидим.

– Что-то новое, – пробормотала Лена. – Юлька… тут майор Паровозников сгорает от желания тебя увидеть.

– Можно было остановиться на фразе «сгорает от желания», – рассмеялась подруга. – Я не возражаю, давайте вчетвером посидим где-нибудь.

– Вчетвером? – переспросила Лена, и Андрей возмущенно покрутил пальцем у виска – мол, ты совсем уж… – А-а, ну да… Только надо узнать, свободен ли Филипп вечером, он сегодня раньше меня на работу уехал.

– Ну так договаривайтесь и пишите мне.

– Я за тобой заеду, – наклонившись к Лениной щеке, прокричал в трубку Андрей, и Юлька снова рассмеялась:

– Сделай одолжение. Все, тогда жду отмашки. Пошла лежать в ванну, – и она положила трубку.

– Эх, я бы тоже сейчас пошел в ванну… и лучше не один, – мечтательно произнес Андрей, усаживаясь на диван и закидывая руки за голову.

Лена смерила его недоуменным взглядом:

– Поправь меня, если я ошибаюсь…

– Не ошибаешься, – кивнул он, и у Крошиной в прямом смысле отвисла нижняя челюсть:

– Погоди… это что же…

– Ой, ну что ты прицепилась? Я уже взрослый мальчик, Юлька – совершеннолетняя. Может, мы лучше уже делом займемся?

– Нет-нет-нет, погоди… Это значит, я его тут жалею – мол, не высыпается, ночами не отдыхает, а он…

Паровозников насмешливо на нее посмотрел:

– А что я? Ну да, провел пару приятных ночей, это вроде не идет в разрез с законодательством. На работе, кстати, тоже не сказалось, все, что был должен, я сделал, добыл и тебе вон в клювике принес. А то, где и с кем я провожу нерабочее время, тебя, начальница, касаться не должно.

Но Лена никак не могла прийти в себя от потрясшей ее новости. Все, что угодно, она могла представить, но только не роман между ее лучшей подругой и бывшим любовником.

– Ты вообще хоть понимаешь, куда влез? – спросила она, глядя на Андрея в упор.

– Ленка, ну не зуди, а? Что мне теперь – умирать, раз ты замуж вышла? – насмешливо отозвался Андрей. – Все я прекрасно понимаю – и что не пара я ей, и что она опять в Москву свою улетит. Но пока она здесь – кому плохо от того, что мы время вместе проведем?

– Интересно, кто из вас инициатор…

– А вот подробностей не будет, – вдруг решительно отрезал Паровозников и перебрался к столу. – Все, закрыли тему. Давай работать.

И Лене ничего больше не осталось, как открыть папку с материалами и начать читать свежий протокол допроса охранника Квачкова.

В кабинет Шмелева Крошина шла, как школьники ходят в кабинет директора школы за нагоняем с последующим вызовом родителей.

«Ну хоть от последнего я застрахована, – угрюмо думала она, представляя, как Николай Иванович звонит ее матери и жалуется, что Лена из рук вон плохо работает. – Но орать он сейчас, конечно, будет…»