Вальс бывших любовников

– Проводила время с очередным бывшим, – засмеялась Лена. – Выпускала его из ИВС.

– Откуда? – удивился Горский. – Из ИВС? И кто, позволь спросить, его туда упек?

– Ну кто-кто… Елена Денисовна, – вздохнула она. – Какой-то кошмар у меня с этим делом Зрителя. Куда ни ткни, попадаешь в бывшего кавалера, и все, как ни странно, идеально на первый взгляд подходят на эту роль.

– Погоди, – поморщился Филипп. – Ничего не понимаю. Вроде бы с Кольцовым ты разобралась?

– Да.

– А из изолятора тогда кого выпускала?

– Так Голицына же.

– О господи… Я запутался, – пожаловался Филипп уже с улыбкой. – А писатель-то что натворил?

– Ну я же рассказывала – роман написал.

– За это не сажают вроде?

– Это у вас не сажают, и то не факт. А у нас, знаешь ли, такое бывает… Теперь вот думаю, что есть какой-то поклонник творчества Голицына и он инсценирует его новый роман, изменив только место обнаружения тел – вместо бассейнов усаживает их у кинотеатров. Так, все, я углубилась туда, куда вообще не хотела! – спохватилась Лена, поняв, что начала посвящать мужа в ход расследования.

– Это что же – «Убийца любит плавать»?

– А ты откуда…

– Да на тумбочке у тебя лежит, я еще вчера вечером обратил внимание, – объяснил со смехом муж. – Еще подумал – очень странный выбор книги, а потом фамилию увидел.

– Приревновал? – спросила Лена, заглядывая ему в лицо, и Филипп опять со смехом кивнул:

– А то! Ты видела, какое у него фото на обложке? Аполлон! – И они расхохотались оба.

Фото Павла на обложке было откровенно неудачным, красивый и эффектный в жизни Голицын на нем выглядел каким-то прилизанным и неестественным. И в этом, считала Лена, не было ничего удивительного – фото делал Никита Кольцов.

«Узнаю руку мастера», – пошутила она, когда увидела этот снимок, и Филипп, конечно, это запомнил.

– Что-то Андрей с Юлькой опаздывают, – заметила Лена, поежившись. – Очень это странно, Паровозников пунктуальный…

– Может, пока внутрь пойдем? Что стоим-то, как два тополя? – предложил Филипп. – У тебя вон уже и нос красный. Приедут – найдут, не маленькие же.

Их усадили за столик у камина, который, конечно, служил всего лишь предметом интерьера и никакой иной функции не имел. Горский долго рассматривал кованую решетку и наконец произнес:

– А ты никогда не думала о загородном доме?

– Я? – удивилась Лена. – Никогда. Я сугубо городской человек, мне эти дачные страдания непонятны.

– Я же не имел в виду грядки и теплицы, я про дом. Знаешь, такой, куда можно на выходные уезжать в любое время года, например… – мечтательно сказал Филипп, и Лена улыбнулась:

– Мы нормально вечер провести не можем с нашей-то работой, а ты на целые выходные замахнулся!

– Н-да, пожалуй, ты права… Ну подумаем об этом ближе к пенсии.

В этот момент в зале появился Андрей, начал всматриваться в сидевших за столиками посетителей, что-то спросил у подошедшего мэтра, тот кивнул и повел Паровозникова к камину.

– А вы чего одни? Юлька где? – удивленно спросил Андрей, протягивая руку Горскому.

– Так мы думали, она с тобой приедет, – ответила Лена, внезапно почувствовав какую-то тревогу.

– Я тоже так думал, заехал за ней в гостиницу, мне записку отдали – мол, просила передать… вот, – он вынул из кармана сложенный вчетверо листок и отдал Лене. – Там так и написано, что она с вами поедет.

– Ничего не понимаю, – протянула Лена, несколько раз перечитав записку и внимательно вглядываясь в почерк. – Такое впечатление, что она писала левой рукой – Юлька же левша, но ее в школе переучили, она редко левой теперь пользуется.

– Ну-ка, – Филипп сделал жест пальцами, призывавший Лену отдать записку ему. – Позвони ей, – велел он, и Лена послушно вынула мобильный, набрала номер подруги, но телефон был выключен.

– Это что еще за фокусы? – вдруг разозлился Паровозников. – Я ей мальчик, что ли? Привыкла в своей Москве!

– Погоди орать, – жестко сказала Лена. – И сядь, выступает тут… Юлька никогда себя так не ведет, чтоб ты знал. Если она обещала прийти, то придет, даже если сто раз пожалела о данном обещании. Давайте подождем, может, в пробке стоит.

– А телефон почему выключен? – не отступал Андрей, плюхнувшись на стул.

– Могла не заметить…

– Ленка! – перебил Паровозников. – Ну ерунду не говори – у нее смартфон, как его можно незаметно отключить?

– Так, не нагнетайте оба! – велел негромко Горский. – Сейчас позвоню ребятам, поставят на прослушку, как только включится – будем знать, где она.

Пока Филипп, отойдя к окну, с кем-то разговаривал, Лена, нагнувшись, шепотом спросила у Андрея:

– У тебя нет ощущения, что это неспроста?

– Не каркай, Ленка, – щека Паровозникова непроизвольно дернулась, он зажал ее ладонью. – Может, ты права, и Юлька застряла в пробке. Но зачем записку такую оставила? Чтобы я подергался?

– Ты можешь перестать думать о своем ужаленном эго? Не будет она тебя за нос водить, как влюбленного школьника, я же сказала – у Воронковой такой привычки отродясь не было.

– Готово, – вернувшись за столик, сообщил Горский. – Может, пока все-таки поедим? Вы ж оба тоже с работы?

Паровозников замотал головой:

– Что-то аппетит пропал у меня…

– Перестань, – Лена положила руку на его сжатый кулак. – Ничего не случилось, все в порядке. Приедет она, куда денется… – Но в голосе уже не было прежней уверенности.

До конца ужина Юлька так и не появилась, телефон по-прежнему был выключен. Лена то и дело поглядывала на Андрея и начала беспокоиться – давно не видела Паровозникова таким нервным.

– Андрей… возьми себя в руки, все будет нормально.

– Да? Вот мы тут сидим, два мента и чекист, и понимаем, что ничего не можем сделать – скажешь, не так?

– Не так, – сказал Горский, окинув Андрея жестким взглядом. – Все, что зависит от нас, мы сделаем. А ты действительно возьми-ка себя в руки, истерикой делу не поможешь.

Андрей уже хотел сказать что-то, как в его кармане зазвонил телефон. Выдернув его, он уставился на экран. Телефон продолжал надрываться, и Лена догадалась, что номер Андрею незнаком.