Вампирша

— В чём дело? — грозно сдвинул брови её провожатый, не понимая причины остановки. Ильга подняла руку, указывая на азартно лупящих по мячу мальчишек, и внезапно осипшим голосом произнесла:

— Это что?

Лиган проследил взглядом за её рукой, и ещё больше нахмурился.

— Мяч? — в его голосе сквозило недоумение.

— Нет, дети.

— Дети? — переспросил Лиган, по-прежнему ничего не понимая.

— Да, дети, — наконец обрела голос Ильга, — откуда они тут?

Наконец во взгляде Лигана мелькнуло понимание, но на её вопрос он только усмехнулся:

— Мне рассказать тебе, откуда берутся дети? Неужели в твоей человеческой жизни не нашлось никого, кто просветил бы тебя по этому вопросу?

— Я хорошо знаю, откуда берутся дети у людей, — прорычала Ильга, взбешённая тем, что мужчина не ответил на её вопрос, хотя прекрасно понял, о чём она, — меня интересует, откуда они у вампиров?

Но Лиган, вновь став серьёзным, и в этот раз уклонился от ответа:

— Полагаю, тебе лучше сперва переговорить со старейшиной. Он ответит на все твои вопросы, если сочтёт нужным. Так что, давай продолжим путь.

Ильге ничего не оставалось, как подчиниться, периодически оглядываясь на детей. Но те вскоре скрылись из виду вместе с мячом, а Ильга так и не сумела понять, отличаются ли они чем-то от миллионов других таких же мальчишек или нет.

Наконец они подошли к двухэтажному красивому дому, оформленному в восточном стиле. Этот дом выделялся не только размером и формой, но ещё и тем, что стоял как бы в центре деревни, прямо на её центральной площади — видимо, тут и обитал старейшина. Долго разглядывать дом ей не дали, Лиган просто открыл дверь и втолкнул туда Ильгу, сам оставшись снаружи.

Часть 2. Глава 8. Старейшина

Стоило Ильге оказаться внутри, как она сразу почуяла, где находится единственное в доме живое существо. Вампир. Не затягивая, поднялась по лестнице на второй этаж, свернула по коридору налево и оказалась напротив открытой двери, ведущей в просторную комнату. Комната была абсолютно пуста, если не считать сидящего на полу в позе лотоса вампира. Судя по виду — очень старого, хотя неискушённый зритель увидел бы перед собой просто молодого мужчину лет 25–28, довольно привлекательного, но болезненно-бледного. Кажется, Ильге, наконец, улыбнулась удача, и она сможет поговорить с одним из первых вампиров. Глаза мужчины были закрыты, его распущенные светлые, почти белые, волосы струились по плечам и слегка касались кончиками пола. Одет он был в серые хлопчатобумажные брюки и такую же серую футболку с длинным рукавом — одежда, не стесняющая движения. Ноги его были босы.

На появление Ильги вампир никак не отреагировал. Ильга всмотрелась в его лицо: узкое, бледное, оно почти сливалось по цвету с его волосами, белые брови тоже практически не выделялись на этом лице. Тонкий, чуть длинноватый нос, тонкие губы, расслабленное выражение лица… Если не приглядываться, пытаясь различить детали, то всё его лицо казалось сплошным бледным пятном. До тех пор, пока незнакомец не открыл глаза. Удивительно яркие, насыщенного сиреневого цвета глаза — они так контрастно смотрелись на фоне блёклой невыразительной внешности. Ильга знала, что вампирские глаза со временем меняют цвет — её собственные тоже сменили — но не предполагала, что они могут быть такого цвета. И уж точно она таких глаз не видела ни у одного вампира — иначе непременно запомнила бы. Впрочем, Ильга по большей части имела дело только с новорождёнными вампирами, а их глаза багрового цвета из-за незавершённости процесса смены пигментации.

Тем временем пауза затягивалась. Незнакомец смотрел ей прямо в глаза, но у Ильги было ощущение, что он каким-то образом успел её как следует рассмотреть и сделать свои выводы.

Ильга решила прервать молчание.

— Старейшина, полагаю? — спросила она просто для того, чтобы как-то разорвать тишину и начать разговор. Очевидно же, что это не мог быть никто, кроме старейшины.

В сиреневых глазах мелькнула усмешка — старейшину позабавила её неловкая попытка начать светскую беседу. Но сам он в ответ промолчал. Ильга начала раздражаться. Стоило ли тащить её к старейшине, если тот сидит и молчит, не желая общаться?

— Мне сказали, что вы хотите со мной поговорить, — полувопросительно произнесла Ильга, решив сделать ещё одну попытку. Но в ответ снова была тишина.

— Почему вы не отвечаете? — разозлившись, выпалила девушка.

— Не вижу смысла отвечать на риторические вопросы, — ответил старейшина. Голос у него был красивый, резонирующий, мужской.

— Могли бы хоть поздороваться, — ворчливо отозвалась Ильга, — я уж было решила, что вы немой.

— Мог бы, если бы видел смысл, — слегка пожал плечами старейшина.

— Садитесь, — он указал взглядом на пол, — разговор будет долгим.

Ильга опустилась на пол, но копировать позу старейшины не спешила: во-первых, она была в охотничьем костюме и сапогах, а во-вторых, просто не хотела. Не видела смысла, как сказал бы старейшина.

— Спрашивайте, — кивнул ей старейшина, едва она устроилась. На удивлённо приподнятую бровь он пояснил:

— Вы же не просто так пришли к нам. Вам что-то нужно. Я слушаю.

Да, он явно не привык терять время зря. Тратить время на знакомство, расшаркивания и беседу о погоде он не был настроен. Впрочем, эта черта характера Ильге импонировала: сама она тоже не особо любила болтать не по существу.

— Я стала вампиром не так давно. До этого была полицейским в городе. И то, что нам рассказывали про вампиризм, то, с чем я сталкивалась по работе… Скажем так, это была очень узкая, выборочная информация. Я многое узнала о вампирах только после того, как сама стала одной из них. Мои прежние представления оказались неверными, обрывочными. Я до сих пор многого не знаю. И я искала тех, кто мог бы просветить меня в этом вопросе. Рассказать о нашем виде больше. Вы можете это сделать?

Вампир молчал, внимательно глядя на неё, словно пытаясь понять, насколько она искренна. Но Ильге нечего было бояться, что её поймают на лжи — она озвучила именно ту причину, которая её сюда привела, по крайней мере, одну из причин, самую главную. Наконец, когда Ильга уже решила, что Старейшина снова промолчит по своему обыкновению, тот ответил:

— Да, я мог бы много рассказать о нашей природе. Но это ведь не единственное, что вас беспокоит, и что вы хотели бы узнать.

Что ж, в проницательности ему не откажешь.

— Верно, — ответила Ильга, — меня интересует наше происхождение. Как, откуда появились первые вампиры, что представляет собой явление вампиризма? Есть ли среди вампиров учёные или лаборанты, которые занимались этим вопросом?

— Что же, — медленно кивнул вампир, — ваш интерес понятен. Я мог бы удовлетворить его, насколько это в моих силах, однако, вы, должно быть, догадываетесь, что воспользоваться этими знаниями у вас не получится, ведь вы узнали расположение деревни, и вас отсюда не выпустят.

Ильга была к этому готова, а потому внешне даже не дрогнула.

— Я догадываюсь, хотя и надеюсь, что вы измените своё решение после нашей беседы. Это ведь от вас зависит, позволят мне покинуть деревню или нет, — она не спрашивала, она озвучивала очевидное.

— Хорошо, — ответил старейшина, — у вас будет шанс повлиять на моё мнение. Тогда я начну рассказ.

Часть 2. Глава 9. Кое-что о вампирах

— Я вампир уже девносто семь лет, и как вы понимаете, я не был первым вампиром. Первые появились около полутораста лет назад. Я считаю, что меня обратил один из них. К сожалению, — предупредил вопрос Ильги старейшина, — я не знаю, кто это был. Я был на охоте с друзьями, мы выслеживали кабана. Мы разделились. Я шёл с ружьём наготове, вглядываясь в заросли и прислушиваясь к звукам. Кажется, я успел услышать лёгкий шорох и уловить какое-то движение. А затем — резкая боль в шеё и потеря сознания. Когда я пришёл в себя, было уже темно. Никого из моих друзей рядом не было. Я был слаб, дезориентирован, не понимал, что произошло. Решил, что заболел, потому и потерял внезапно сознание. Никаких ран на моём теле не было, и я прекрасно видел в темноте, но это не показалось мне странным. Я долго брёл куда-то наугад, а потом снова потерял сознание. А когда очнулся, обнаружил, что выпил целое кабанье семейство: в радиусе двухсот метров от меня лежали туши с разодранным горлом, принадлежащие матёрому хряку и свиноматке, а рядом — досуха выпитые тельца новорождённых поросят. Так я понял, что моя «болезнь» сделала меня каким-то противоестественным существом, а когда чуть поодаль я нашёл тело одного из моих друзей, я понял, что стал чудовищем. Я не помню, как убивал их — это было трёхдневная горячка обращения. Из людей, кроме моего друга, не пострадал никто. Должно быть, Чарльз искал меня — и, на свою беду, нашёл. После того, что я сделал, у меня и мысли не было возвратиться домой — хотя я был богатым наследником, аристократом — мне было что терять. Но я не мог подвергнуть опасности мою семью, не мог посмотреть друзьям в глаза и признаться в том, что сотворил… Мне было не место среди людей. Я долго скитался. Со временем научился контролировать жажду, смог выходить к людям. Потом появились первые охотники, а в городах — полицейские. Я не стал рисковать, нашёл тихое, безлюдное место, построил хижину и стал жить. Потом человеческие поселения подобрались вплотную к моему жилью. И я стал подумывать о переезде. А потом встретил её — Жасмин.