Вечерний круг. Час ночи

– Куда пойдём?
– деловито спросила Майка.

– Посидим?
– предложил Виталий.
– Выпьем?

– Сразу так и выпьем?
– насмешливо спросила Майка.
– Больно ты скор, мальчишечка. Я с чужими не пью.

– Ну, так посидим, сперва познакомимся, чтобы чужими не быть, - сказал Виталий.

– А где?

– Подальше отсюда.

– Чего это ты испугался, миленький? Я и тут такое местечко знаю, как одни будем, хочешь?
– Она призывно улыбнулась.

– Ладно, - с явной неохотой согласился Виталий.
– Вообще-то лучше и совсем одни. А тут ваши гаврики на каждому шагу.

– Там их нет, - махнула рукой Майка.

Она взяла Виталия под руку и увлекла за собой в сторону одной из аллей.

– Ох, ты и длинный, - не то насмешливо, не то восхищённо сказала Майка.
– Каланча прямо. Трудно управлять.

– Зато мне виднее всё, - засмеялся Виталий.
– Ты управляй, а я буду говорить куда и что впереди.

– Это мы сами знаем куда. Вас только отпусти.

– И тебя тоже.

– А я свободная. Не то что ты. Женатик.

– Откуда это ты взяла?

– А я ещё и не то про тебя взяла. Увидишь. Если меня человек заинтересует, я всё о нём узнаю.

– Вот и я тоже.

– А я тебя заинтересовала?

– Ага, - улыбнулся Виталий.
– Здорово.

Так переговариваясь, они шли и шли по парку, сворачивая то на одну аллею, то на другую, всё дальше, туда, где парк переходил в лес. И вот наконец у самой этой границы они подошли к небольшому, уютному ресторанчику с открытой верандой.

– Вот сюда давай, - повелительно распорядилась Майка.

И Виталий понял, что такой тон она усвоила в отношении вообще всех мужчин, обычных своих поклонников, и это означало, что она своего нового знакомого из этого ряда никак не выделяет.

– Давай, - послушно согласился Виталий.

Как ни странно, в небольшом зале нашёлся свободный столик, один-единственный. Они расположились за ним, и Виталий сделал заказ подбежавшему официанту. Его услужливость показалась даже подозрительной.

– У тебя в Москве кто есть?
– спросила Майка.

– Мать, отец.

– А жена?

– Жена тоже, - неохотно признался Виталий.

– Во. Хоть смелости хватило сказать, - одобрительно отозвалась Майка.
– А то все, как есть, холостые получаются. Смех просто. А деньги к тебе откуда идут?

– С зарплаты.

– Но-но, не свисти. Для академика ты ещё плешью не вышел. А больше никто на зарплату не живёт. Эх, мне бы хоть какого академика, я бы из него конфетку сделала. Из самого даже завалящего. Они же все жизни не знают.

Виталий рассмеялся.

– Ты одну жизнь знаешь, а они другую.

– А ты третью?
– прищурилась Майка.

– Я ещё твоей не знаю, может, у нас и одинаковые.

– Эх, мальчишечка!
– вздохнула Майка.
– Мою жизнь лучше не знать.

– Это почему?

– Тяжёлая у меня жизнь. А уж работа… хуже, чем в Антарктике, ей-богу. Не поверишь.

– А жизнь-то чем тяжёлая? Небось от мужиков отбоя нет. Чем плохо-то?

– Да какое от вас счастье? Горе от вас одно и волнение.
– В тоне Майки прозвучала искренняя горечь.

– Ты, может, влюблена по-серьёзному?

– спросил Виталий.

– А что, нам не разрешается? Нахальство - второе счастье.

– Разрешается всем, не у всех получается, - серьёзно ответил Виталий.
– Для этого самому преданным надо быть.

– Думаешь, я не могу быть преданной?

– А есть такой человек, кому ты предана?

– Есть-то есть, - вздохнула Майка.
– Да тоже женатик. Преданность у него не в том месте. Да и вообще… - Она махнула рукой.

«Она влюблена в Горохова, - подумал Виталий.
– Конечно, влюблена. А тот…» И неожиданная догадка мелькнула у него.

– Преданность надо на деле проверять, я считаю, - сказал он.

– За вами углядишь, как же!

– Ну, у тебя глаз намётанный. И от любви небось голову уже не теряешь.

– А раньше, по-твоему, теряла, так, что ли?

– Все раньше теряли.

– Это точно, - снова вздохнула Майка.
– И я теряла. Забыла уж, правда, когда.

Очень, видно, неспокойно было у неё на душе, и разговор повернулся вдруг так, что она невольно утеряла напускную весёлость. Странный какой-то парень попался ей, с ним почему-то хотелось быть откровенной. И Майке пришлось сделать над собой усилие, чтобы не поддаться этому искушению.

– Ну вот, - кивнул Виталий.
– А теперь уже гляди, не теряй голову-то. Хоть и влюблена. Пусть докажет сперва свою преданность. Мне вот кажется, он тебя не раз уже предавал.

– Откуда тебе знать?
– махнула рукой Майка.
– Предавал не предавал…

Но внезапно она ощутила какую-то тревогу и испытующе посмотрела на своего странного знакомого.

И на этот раз Виталий отнюдь не стремился выдать себя за такого же отпетого подонка и уголовника, каким был, допустим, тот же Гошка. У него был другой план, потруднее. И, кстати, ещё одна цель, необычайно его занимавшая.

– Откуда тебе знать?
– снова повторила между тем Майка уже требовательно.

– Догадываюсь. Вижу ведь, ты не в себе. Эх, Маечка. А, кроме любви, ещё заботы есть, верно я говорю?

– Самое большое счастье даёт женщине любовь, - вздохнув, убеждённо возразила Майка и потянулась за сигаретой.

– Если она взаимная и честная, - сказал Виталий, подставляя ей огонёк зажигалки.

– Это точно, - согласилась Майка, затягиваясь.
– Только где её взять, такую? С тобой, что ли?
– Она махнула рукой.
– С тобой, мальчишечка, не получится, вижу. Ты какой-то отгороженный, какой-то занятый.

Виталий подивился её чуткости. И в который раз уже он вывел для себя непреложный урок: с женщинами эти номера не проходят. Они иной раз не скажут, но почти всегда уловят фальшь. Об этом его предупреждал ещё Кузьмич. Тут можно жестоко обмануться. А уж если женщина решит отомстить… Да, если она решит отомстить…

– …Не знаю, - задумчиво продолжала между тем Майка, скромно сложив руки на коленях и глядя куда-то в сторону, - что ты ко мне прицепился. Может…

Но Виталий не дал ей договорить.