Вечерний лабиринт
Шрифт:
Он спустился на берег, подошел к воде.
Дно полого уводило в глубину.
Кошкин сбросил с бедер разломанную клетку.
Кошкин уходил всё глубже и глубже.
– Пук, пук, пук, пук, – делал старенький буксир.
Зеленая вода с пятнами мазута послушно рассекалась надвое.
Облокотившись на поручень, стоял моторист и, дымя самокруткой, с тоскливым постоянством смотрел на воду. А смотрел на воду он давно. Но такого не видел.
Глаза у него округлились, и, пока буксир плыл мимо, моторист, не отрываясь, провожал глазами представшее перед ним зрелище.
В заводи, достаточно
Потом голову видели в начале Лебяжьей канавки. Она медленно двигалась среди спокойной воды, держась поближе к середине, и на берег не вылезала.
Когда голова вошла в канал Грибоедова, на нее никто даже не обратил внимания. Настойчиво, упорно голова двигалась к своей цели.
Вечером ее можно было видеть с моста на Невском. Решимость продолжать путь не могла вызвать сомнения.
Вечер тем временем стал ночью, бледнели редкие фонари, пустели улицы, гасли окна, а голова все шла и шла по темной воде, оставляя позади подкову Казанского собора.
Наконец город затих. Настала прекрасная, почти белая ночь. И когда на Неве развели мосты, наступил апофеоз.
На холодные гранитные ступени из мерцающей воды вылез голый человек. Поднялся на набережную и решительно направился по пустой гулкой улице к своему дому. И величественный город побежденно раскрывался перед ним, распахивался вдоль по улице, не в силах устоять перед его натиском.
«ГОЛЫЙ», 1987 г.,
киностудия имени А. Довженко, ЭМТО «Дебют»
Авторы сценария – Константин Лопушанский, Георгий Николаев
Режиссер-постановщик – Галина Шигаева
Оператор – Александр Шумович
Композитор – Вячеслав Назаров
В ролях: Юрий Евсюков, Светлана Тормакова, Михаил Светин, Алла Семенишина и др.
Приз в категории «Лучший короткометражный и среднеметражный фильм» на VI Международном кинофестивале молодого кино в Турине (1988 г.)
Свадебное путешествие
(Кинокомедия для одиноких мужчин)
Туристический автобус отечественного производства плавно катил по городу. Чередовались дома, полупустые улицы и полусонные утренние пешеходы. Гид, усталый мизантроп средних лет, тоскливо смотрел в одну точку.
– Посмотрите направо. Вы видите постройку двадцатого века в стиле девятнадцатого века. Здесь прошло детство поэта, здесь он учился в средней школе и отсюда ушел в большую жизнь. Теперь на доме установлена мемориальная доска с его инициалами. У забора – елочка, посаженная поэтом. Старожилы города помнят поэта-песенника и всегда охотно рассказывают о нем. Посмотрите налево. Вы проезжаете переулок, названный его именем. Закрой рот, папаша, уже проехали.
В салоне захихикали. Папаша закрыл рот и виновато пожал плечами. Гид широко зевнул и потер натруженные бессонные глаза. Чувствовалось, что ему это изрядно надоело. Салон был завален тюками, свертками
и пурпурными связками ватных одеял. Меж них шевелились женщины в ситцах и редкие мужчины в мятых рубашках.Автобус неторопливо выехал на центральную магистраль города. Здесь с ним недолго соперничал человек в синем спортивном костюме. Он упорно бежал по кромке тротуара рядом с автобусом, но не выдержал и отстал, сердито глядя ему вслед.
– Всё. Точка, – сказал гид. – Больше достопримечательностей в этом городе нету.
Он по инерции подмигнул одному из ситцевых платьев и плюхнулся на сиденье рядом с водителем. Но автобус не прибавил скорость, а наоборот, затормозил. Перед ним, тяжело сотрясая мостовую, двигался прицеп с поникшим трактором.
Гид горько вздохнул и снова повернулся к салону.
– Товарищи туристы! В связи с вынужденной медлительностью нашего движения прошу не засыпать и не клевать носом. Папаша, это и к вам относится. Наберитесь терпения, нас уже ждет райский завтрак в столовой номер четыре. А пока прошу вас обратить внимание на редкий поток местных жителей, спешащих в это раннее утро на места трудовой доблести.
Так как автобус двигался со скоростью пешехода, это не составляло труда.
– Вы видите наших славных тружеников в тот момент, когда они уже проснулись, но еще не заняты общественно полезным бодрствованием. Обратите внимание, как предвкушают они встречу то ли с раскаленным металлом, то ли с кирпичной стеной или просто с любимым начальником…
Алексей Петрович, весь в сладких грезах, шел рядом с автобусом по тротуару и вяло поводил блаженными глазами по сторонам.
– Посмотрите на этого типа, – сказал гид. – Он счастлив, как будто нашел на тротуаре тысячу рублей или что-то вроде этого.
– Не может быть, – усомнился кто-то.
– Может, – сказал гид. – Только это случилось не на этой дороге, иначе бы он всё еще смотрел себе под ноги.
– А у него шнурок развязался, – стыдливо сказал папаша.
Гид наклонился к окну.
– В самом деле, – он помахал Алексею Петровичу рукой.
Алексей Петрович заметил наконец обращенные на него из автобуса многие лица и страшно смутился.
– Вы посмотрите, какой дурак, – сказал гид. – Я ему показываю, что у него шнурок развязался, а он улыбается.
Алексей Петрович в самом деле смущенно улыбался и кивал головой. Мимо него пробежал человек в синем спортивном костюме и победоносно помахал рукой автобусу.
– От судьбы не убежишь, – сказал гид. – А теперь для вас, любознательные и любопытные. Даю краткий психологический портрет. Представленный вам на тротуаре экземпляр отличается тихим нравом и непомерным избытком доброты. Тем самым он внушает окружающим безмятежную скуку и тоскливое знание наперед всего того, что он скажет в течение ближайших суток, если не всей жизни. Другими словам, его любят, но с собой не берут.
Алексей Петрович снова добродушно закивал головой под окнами автобуса.
– Вот, пожалуйста, – сказал гид, – он подтверждает.
Автобус остановился. Прицеп с экскаватором медленно сворачивал, освобождая дорогу.
– Всё, – сказал гид. – Мы прощаемся с этим милым, но неказистым человеком и продолжаем свой путь к новым духовным ценностям. Девушки, сделайте ему ручками.
Девушки сделали. Алексей Петрович расцвел от смущения и удовольствия одновременно.
Гид высунулся из окна и мстительно крикнул: