Вечерний лабиринт

Он с жалостью посмотрел на него, нервно сглотнул и тут вспомнил:

– Слушай, бутерброд хочешь?

Семен кивнул.

Алексей Петрович радостно засуетился, раскрыл портфель, аккуратно выложил свадебное платье и достал завернутые в газету бутерброды. Один он взял себе, другой отдал Семену.

– Вкусно? – спросил он через некоторое время.

Семен кивнул, роняя крошки.

– Это Лиза делала, – сказал Алексей Петрович и мечтательно улыбнулся.

Семен подавился и оглушительно закашлялся.

Машина лишилась управления и, свернув с дороги, нырнула в лес. Кашель, ругань, треск веток, глухой удар – и мотор заглох.

Сначала стояла тишина. Потом Семен закашлял снова.

Алексей Петрович медленно поднял голову и огляделся. Кругом был лес. Семен продолжал натуженно кашлять. Алексей Петрович подумал и похлопал его по спине.

– Сильнее, – прохрипел Семен.

Алексей Петрович ударил.

Семен кашлянул последний раз и выплюнул бутерброд в окно.

– Фу-у-у… – тяжело сказал он. Открыл глаза, закрыл и открыл снова.

Слева был лес, справа был лес и впереди был лес.

– Мы в лесу, – сказал Алексей Петрович.

– Это я и без тебя знаю, – Семен повернулся и посмотрел назад. Дорога была почти рядом.

Он завел мотор и дал задний ход. Машина чуть сдвинулась и, тут же наткнувшись на что-то, забуксовала.

– Вот черт, – сказал Семен и попробовал еще раз.

Результат был тот же. Он попробовал открыть дверцу, но не смог, потому что стоявшее рядом дерево стояло очень близко. То же самое попытался сделать Алексей Петрович, но с его стороны деревья росли в такой же безвыходной близости.

– Срубить бы их к черту! – сказал Семен. – Чтоб одни пни остались!

Он обернулся назад. С одной стороны располагался корявый дуб, а с другой было чистое, светлое пространство, свободное от преград и препятствий. Семен оценивающим взглядом окинул Алексея Петровича.

– На заднее сиденье пробраться сможешь?

Алексей Петрович прикинул.

– Смогу.

– Тогда давай, действуй…

Алексей Петрович нелегко вздохнул и полез.

Сначала он перелез наполовину, потом на две трети, потом на три четверти, потом от него остались только задранные ноги.

– А как дальше? – глухо спросил он откуда-то снизу.

– Как, как, – разозлился Семен. – Переворачивайся!

Алексей Петрович стал переворачиваться, и Семен тут же пожалел об этом.

– Осторожно! Ты! – Но Алексей Петрович уже прошелся по нему ногами и перевернулся на ящик.

Потирая лицо, Семен только горько махнул рукой:

– Ладно, вылезай…

Алексей Петрович толкнул дверцу, но та не открылась. Он с усердием толкнул еще раз и, недоумевая, посмотрел на Семена. Семен ошалело покачал головой и ничего не сказал. Тогда Алексей Петрович опустил стекло и выглянул. Потом сел и снова посмотрел на Семена.

– Что? – тоскливо спросил тот.

– Пень, – сказал Алексей Петрович и развел руками.

– Смотри-ка! – воскликнул Семен, глядя в заднее стекло. – Мебель!

По дороге ехал грузовик. Брезент разлетался от встречного ветра, открывая кузов.

– Твоя мебель?

– Где моя мебель?!

– Это твоя мебель?!

Грузовик проехал.

– Моя мебель! Моя! – закричал Алексей Петрович.

…Машина ревела и содрогалась. Трава и комья земли летели из-под колес, но сами колеса безнадежно упирались в ствол поваленной березы.

Ухватившись за сиденье, Алексей Петрович раскачивался всем телом, помогая машине.

– Нет! Всё! К черту! – сказал Семен и выключил мотор.

Наступила гнетущая тишина. Семен вытер пот со лба и оглянулся на Алексея Петровича. Тот продолжал раскачиваться.

– Ты ведь поменьше меня будешь, – сказал Семен.

– Буду, – согласился Алексей Петрович.

– В окно вылезти сможешь?

– Смогу.

– Ногами вперед, иначе на голову встанешь.

– Ногами так ногами, – сказал Алексей Петрович и, кряхтя, установился на четвереньки задом к окну. Немного подождал, привыкая к позе, потом нащупал ногой окно и, пятясь большим, неуклюжим раком, стал вылезать. Сначала он выставил одну ногу, потом другую, сказал грустным голосом: «Больно» – и, упираясь головой в сиденье, наконец протолкнул в окно зад.

Наступило динамическое равновесие.

Алексей Петрович со стенаниями болтал ногами.

– Еще, еще немного! – подбадривал его Семен, упираясь рукой ему в лысину.

Алексей Петрович натужился и с мучительным стоном протолкнул живот. Его ноги нащупали пень, и, тяжело дыша, он бессильно обвис на дверце. Семен вытер руку о сиденье и почесал в затылке. Алексей Петрович сидел в окне плотно, как пробка.

– Дальше можешь? – осторожно спросил Семен.

Голова Алексея Петровича отрицательно замоталась.

– А обратно?

Голова снова замоталась, на этот раз еще отчаяннее.

– Как ты думаешь, они далеко уже уехали?

– Далеко. Но ничего, мы что-нибудь придумаем.

Некоторое время они оба молчали и придумывали, потом Алексей Петрович вдруг забеспокоился.

– Ты что? – спросил Семен. – Придумал?

Алексей Петрович тревожно вертел головой и дергал руками.

– По мне ползает что-то, – сказал он с отвращением.

– Ну, Леш, это мелочи. Поползает, поползает и перестанет. Ты думай лучше, как тебе вылезти.

– Это не мелочи, – сказал Алексей Петрович.

Глаза его вдруг расширились, и уже с ужасом он прошептал:

– Вот… Еще…

Судорожно дергаясь, он стал топать по пню.

– Семен! Они по мне ползают!

– Может, там муравейник? – предположил Семен.

– Спаси меня, Семен! – закричал Алексей Петрович, отплясывая на пне. – Спаси! Они меня съедят!

Внезапно он замолчал, глаза его выкатились, на лице был написан экстаз. Семен закусил от сочувствия губу и отвернулся.

Алексей Петрович застонал, медленно переходя с низких тонов на высокие, и, извиваясь, стал раскачивать машину.

– Леша! – воскликнул Семен. – Есть выход!

Алексей Петрович продолжал извиваться.

– Есть выход, Леша! – заорал Семен, с треском раздирая картонный ящик и вытаскивая оттуда бутылку коньяка.

Алексей Петрович через силу замер.

– А как же потом?

– Потом высохнет, – просто сказал Семен.

Алексей Петрович зажмурился, как перед прыжком в воду, и решился: – Давай!