Вечное

— Не волнуйся, Массимо. — Мать обняла отца за плечи. — У нас достаточно средств, нам хватит на пропитание на целый год, а там, возможно, этот кошмар уже закончится. Ты распоряжаешься деньгами, так что тебе лучше знать.

— Джемма, кхм, мне нужно тебе кое-что сказать. — Морщинистое лицо отца побледнело. — У нас не так много денег, как тебе кажется. Осталось меньше половины.

— О чем ты? — озадаченно нахмурилась мать.

У Сандро заныло в животе, но он не стал перебивать родителей.

— Beh, это трудно объяснить. — Отец принялся рыться в своих бумагах. — Я веду учет денег, которые снимал. Все где-то здесь.

— Что? — Мать отпрянула в ужасе. — Ты снимал деньги с нашего счета? Зачем?

— Я выдавал ссуды в синагоге.

— Кому? — Глаза матери за стеклами очков распахнулись.

— Я одалживал средства своим клиентам до тех пор, пока они не получат особый статус — или в случае, если им его не предоставят. — Отец продолжал рыться в бумагах, бормоча все быстрее и неразборчивее. — Джемма, так много людей, которым еще хуже, чем нам, и, когда я сижу прямо перед ними, зная, что у нас есть деньги, а у них нет, я протягиваю руку помощи. Как сказано в Торе, это tzedakah — праведное подаяние, справедливое пожертвование, средства на благотворительность, — мы должны делиться тем, что у нас есть, и я решил, что ты не будешь против.

— Но они никогда не смогут вернуть долг. Ни у кого больше нет работы.

— Просто я не думал, что тебя уволят, но даже если так — нам должны были выдать особый статус, вот в чем дело, такая вышла ошибка. Давайте я покажу вам свое заявление…

— Не стоило раздавать деньги, Массимо, или одалживать — везде только и говорят о войне. Если она грянет — нам понадобится каждый грош.

— Послушайте меня… — Сандро встал, на него будто снизошло спокойствие. — Мы не можем жить прошлым. Хватит вспоминать об этом статусе, папа. Мама, может, ему и не стоило одалживать деньги, но теперь их у нас нет. Нам нужно начинать с нуля и шагать вперед.

Мать подавленно простонала:

— Но нам не на что жить!

— Но я тоже зарабатываю. У нас еще осталась половина тех сбережений. Я сяду, подведу баланс и все расскажу. Я неплохо умею считать, если помнишь.

— Подождите, дайте-ка я еще раз все проверю. — Отец снова полез в свою папку, но Сандро вырвал ту у него.

— Теперь папка будет у меня, папа.

— Мои записи? Нет, нет, нет. — В глазах отца загорелся тревожный огонек. — Сынок, мне нужны мои записи…

— Я сберегу их для тебя.

Отец молча воззрился на него, а Сандро осознал, что теперь он встал во главе семьи.

— Спасибо, Сандро, — сказала мать, натянуто улыбнувшись.

Глава сорок девятая

Элизабетта, август 1939

Казалось, Элизабетта должна быть счастлива, а она не могла вдохнуть полной грудью. Они с Марко отправились на роскошный прием в Палаццо Браски, присоединившись к толпе разодетых пар, что входили внутрь. Она все еще была потрясена рассказом Нонны о ее матери и отце Марко, об их романе, который они закрутили во времена ее детства. Элизабетта всегда подозревала, что мать неверна отцу, но никогда бы не догадалась, что она изменяла с Беппе.

Люди оборачивались полюбоваться новоприбывшими, и Элизабетта подумала — наверняка они очень красивая пара: она в чудесном розовом платье и новых туфлях и Марко с блестящими волосами, загорелым лицом и в темной форме. Элизабетта сомневалась, рассказывать ли ему о родителях и стоит ли вообще с ним встречаться. Нонна была категорически против, но Элизабетта решила действовать по ситуации. Ей нравилось общество Марко, и мысль о приеме ее тоже пленяла. Последнее время она жила будто старушка — вся в работе, а еще грустила после разрыва с Сандро. Хватит по нему тосковать. Его больше нет рядом.

Пока они стояли в очереди к Палаццо, Марко держал ее за руку и развлекал забавными историями, а когда оказались у входа, он кивнул на элегантный фасад дворца, украшенный трехцветными лентами и большим флагом с фашистским littorio [94] — символом Рима.

— Красивое убранство, правда? Я помогал устанавливать.

— Оно великолепно.

— Я так рад, что ты согласилась пойти. Я скучал по тебе. — Марко ослепительно ей улыбнулся, и Элизабетта задумалась: возможно, мать была так же очарована его отцом. Ей стало не по себе: она не хотела походить на мать даже в мелочах, происходящее ее вдруг покоробило. Она рассчитывала, что справится, но теперь засомневалась. Посетители теснились у входа, в нос били запахи сигаретного дыма и тяжелых духов. Элизабетту слегка замутило.

94

Линкор, линейный корабль итальянского флота (итал.).

— Будет очень весело, правда? Мой шеф пошел на повышение. — Марко сжал ее руку, взглянул на нее и склонил набок голову. — Что с тобой, Элизабетта?

— Мне так жаль. — Она выпустила руку Марко, развернулась и пошла через толпу в обратном направлении.

— Элизабетта! — Марко поспешил за ней, но она не остановилась. Он догнал ее перед фонтаном и снова взял за руку. — Что стряслось? Куда ты?

— Мне нужно уйти. Я не могу остаться с тобой. Мне и приходить не стоило.

— Почему? Что происходит, cara?

Секрет словно обжигал Элизабетту.

— Ты не все знаешь. Нонна мне кое-что рассказала о моей матери…

— Уже знаю. — Марко осторожно сжал ее руку, нежно посмотрел на нее. — Я знаю о моем отце и их романе.

— Что? Как? — Лицо обожгло жаром. Элизабетте стало неловко, словно ее в чем-то уличили. — Такой позор…

— Пожалуйста, присядь. — Марко, не выпуская ее руки, потянул Элизабетту к бортику фонтана.

— Мне за нее так стыдно!

— И мне тоже. Никогда бы не подумал, что отец на такое способен. Даже разговаривать с ним больше не могу. И все же что бы между ними ни произошло — к нам это не имеет никакого отношения.

— О чем ты? Это же наши родители.

— Именно. Мы — не они.

— Нонна сомневается, что мы сможем быть вместе.

— Ты взрослый человек, Элизабетта. — Марко посмотрел на нее; взор его темных глаз был необычайно уверенным. — Мы с тобой знаем друг друга с самого детства. Клянусь, с тех пор я тебя и люблю. Мы — Марко и Элизабетта. Такие, какие есть, между нами все по-прежнему.

— Не знаю. — Элизабетте хотелось с ним согласиться, но она совсем растерялась. — Как теперь нам встречаться? Что скажут твои родители? Твоя мама? Нонна говорит, у нас ничего не выйдет.

— Ты слишком тревожишься. Мы здесь, ты и я. Это настоящее, а не прошлое. В этом платье ты такая красавица, мы идем на роскошный прием. — Марко медленно ухмыльнулся, в глазах блеснул озорной огонек. — И мы будем танцевать…

— Нам не стоит…

— Смотри! — Марко обхватил ее за талию и поднял в воздух, закружив так, что платье задорно взметнулось; в голове у Элизабетты зашумело, она засмеялась, а он все вращал ее, подбираясь ближе к Палаццо Браски. Роскошную публику, толпившуюся у входа, Элизабетта видела будто сквозь дымку, она прижалась к Марко, обхватив его руками за шею, а когда они оказались у дверей, Марко поставил ее под арку и нежно поцеловал, отметая возражения.