Вечный шах
Шрифт:
директора, отвечающий за площадку, с деловым видом обошел все кучки и
доложил:
– Все в наличии, Андрей Георгиевич!
Никто не слышал, когда вырубился лихтваген, и поэтому явление
лихтвагенщика было для всех полной неожиданностью. Громко топая кирзачами,
он подошел к заместителю директора, и, недоуменно оглядываясь, спросил,
как всем показалось, противоестественно громко:
– Чего это у вас тут?
Виктор все понял. Кинулся к лихтвагенщику, за плечо развернул
– Где Серега?
– Как где? К вам сюда на съемку пошел.
– Когда?!!
– заорал Виктор.
– Ну, минут десять как...
– Он трезвый был?
– Виктор допрашивал, а все с ужасом ждали, чем
кончится этот допрос.
– Да вроде да. Разговаривал нормально...
– Но он пил?!
– Выпил самую малость, - лихтвагенщик большим и указательным пальцами
отмерил дозу по воображаемой бутылке и для убедительности добавил: - Грамм
двести...
– Ты зачем ему водки дал?
– А как не дать? Я же с прошлой недели ему пол-литра должен был.
Теперь и все поняли все. К Виктору подошел режиссер и, морщась, как
от зубной боли, спросил:
– Зачем же он на съемку поехал? Он ведь не занят в этой сцене.
– В гостинице не хотел оставаться, - пояснил Виктор и сильно ударил
себя кулаком по лбу.
– Мне бы, дураку, не отпускать его от себя!
Режиссер пальцем поманил к себе заместителя директора, а когда тот
приблизился, тем же пальцем указал на лихтвагенщика и сухо распорядился:
– Немедленно отправьте его в Москву.
– За что?!
– искренне изумился лихтвагенщик.
Режиссер не ответил: он уже шел к топи. Подошел, посмотрел на почти
затянувшееся пятно и стащил с башки пижонскую каскетку.
Днем вместе с водолазами Виктор вернулся к топи. Он сидел на твердой
земле, а водолазы по очереди с отвращением кувыркались в густой жиже.
Кувыркались до вечера, но тела не нашли. Да и делали они эту работу лишь
для порядка: в топи не тонут, топь засасывает в неопределимость без дна.
Не вода.
Зашабашили. По просьбе Виктора постановщик на базе соорудил временный
памятник - деревянный клин с фанеркой. С помощью водолазов Виктор вбил
клин в твердую землю.
"Здесь 19 июля 1990 года погиб артист трюковых съемок Сергей
Владимирович Воропаев" - записано было на фанерке.
Тем же вечером Виктор уехал в Москву.
В экспедицию Виктор выбрался для того, чтобы отрубиться от московской
суеты, отдохнуть, водочки попить без забот. Потому и не на своем
автомобиле в научный городок заявился. Ничего себе отдохнул.
До Серпухова его доставили на режиссерской машине, чтобы в Москву на
электричке
ехал: дирекция бензин экономила.Хорошо хоть, что по позднему делу народу мало. Придирчиво выбирал
вагон, купе. Устроился у окна. Поезд тронулся. Побежало мимо и назад
безобразие обновленного социализма: кривые черномазые домишки,
разбросанные шпалы, помойные кучи, обломки железобетона...
Заверещала отодвигаемая дверь, и в вагон вошел лихтвагенщик. Господи,
только бы не заметил! Нет, заметил, и без колебаний направился к Виктору.
Сел напротив, вздохнул, погоревал вслух, как положено:
– Эх, Серега, Серега...
Деваться некуда, разговаривать надо. Виктор спросил для порядка:
– Вы же с утра в Серпухов уехали. Почему же в Москву так поздно?
– У меня свояк в Серпухове живет, - объяснил лихтвагенщик. Судя по
исходившему от него аромату, встреча со свояком прошла на должном уровне.
Лихтвагенщик почесал толстым сломанным ногтем щеку и задал вопрос,
мучивший его, наверное, еще с утра.
– Вот вы, товарищ сценарист, можете
мне сказать, за что меня так?
– Наверное, за то, что Сергея водкой угостили.
– Но я-то трезвый был!
– азартно возразил лихтвагенщик, но, вспомнив,
что надо удручаться в связи со смертью, повторил заклинание: - Эх, Серега,
Серега!
– О чем вы с ним, когда на съемку ехали, разговаривали?
– неожиданно
для себя спросил Виктор.
– Мы-то? Беседы беседовали, - лихтвагенщик покряхтел, вспоминая
беседы. Вспомнил.
– Он меня все про ту подсечку расспрашивал.
– Что же вы могли ему сказать? Лихтвагена-то на той съемке не было?
– Лихтвагена не было, а я был. Водителя на камервагене подменял.
– Конкретно чем интересовался Сергей?
– Ну, как конкретно? Спрашивал, на каком месте паренек коня валил...
– Где же он, по-вашему, валил коня, паренек этот?
– Так метров двадцать не дошел до вспаханной полосы, когда ему было
падать положено. Я и Сереге доложил об этом.
– И что Серега?
– А что Серега, а что Серега? Разволновался сильно, бормотал все:
"Кто же его предупредил, кто же его предупредил?"
– Интересное кино, - высказался Виктор.
– Интересное кино...
Хоть возвращайся. Ах, как надо потрясти полкаша и мальчишку!
Лихтвагенщик вдруг хихикнул:
– Меня режиссер прогнал, а их, трюкачей этих, полковника и паренька,
директор шуранул, - лихтвагенщик неумело изобразил директорский крик: -
"Чтоб ноги вашей не было! Мне, дураку, наука - не гонись за дешевизной!
Лучше бы я Петьку Никифорова позвал, он хоть и дерет безбожно, но дело