Вечный воин

Вандалы не меньше александрийцев и фессолоникцев удивились, увидев марсильяну. Впрочем, полноценной экскурсии по судну у них не было. Двух приковали за правую ногу к рыму в носовой части судна на первую пару весел на левом борту, двух — за левую на правом. Пусть отрабатывают проценты на деньги, потраченные на их покупку.

51

В двадцатом веке впечатление от порта Тунис, расположенного неподалеку от развалин древнего Карфагена, у меня было однозначное — скучно. Настолько скучно, что даже бес не поможет. Из развлечений там было только посещение многочисленных руин, каждой из которых придумана красивая история. Я взял напрокат старенький «фольксваген» и объехал несколько. По большому счету смотреть там нечего, если не сумеешь представить то, что для тебя нафантазирует гид, десятки которых тусуются возле каждой руины, как мухи возле кучи говна, и налетают тучей на каждого туриста, чтобы развести на несколько динаров, торгуясь за каждый так, будто решит их судьбу.

Про пляжи возле города без слез не расскажешь. Теплая вод — и скопления водорослей, тончайший белый песок — и горы мусора, валом свободного места — и ни одного лежака или зонта, которые есть только на территориях отелей для европейцев. Аборигены не купаются, приходят на пляж вечером отдохнуть, и для них расставлены на прекрасном песке пластиковые столы и стулья, а после них остаются пластиковые бутылки от безалкогольных напитков, стаканчики и обертки.

Наверное, благодаря тому, что на городских улицах очень много полицейских, причем в форме разного цвета — белого, оливкового и черного, преступность там нулевая, а вот в отелях для иностранцев, как мне пожаловалась русская семейная пара, с которой познакомился, осматривая руины Бисры — цитадели древнего Карфагена, воруют еще и как, причем делает это обслуга. Обращаться в полицию бесполезно, наверное, тоже в деле.

Одно утешение — наличие специализированных магазинов, где европейцам продают спиртное. Аборигенам ислам разрешает делать вино и зарабатывать на человеческой слабости, но не употреблять. Наверное, используют алкоголь, как тайное оружие против иноверцев. К моему удивлению, местное вино было хорошее. Особенно мне понравилось «Gris de Tunisie (Серое тунисское)». На самом деле оно бледно-розовое, и серый цвет можно найти, если очень уж захотеть. Как мне рассказал судовой агент, красный виноград для него выращивают на песчаной почве, благодаря чему появляется терпкость, а потом от ягод отделяют кожуру на центрифуге, давят и забраживают сок при температуре двадцать-двадцать два градуса, чтобы у вина появился тонкий аромат знойного солнца и послевкусие ежевики и фиалки. Пьют его молодым. Прекрасно утоляет жажду, особенно если развести газированной водой, как делал я. Еще там была хороша буха — инжирная водка, которая немного слабее русской, сладковатая и пахнет подгнившими финиками, из-за чего ее по ошибке называют финиковой. Слова «бухать» и «бухой» произошло не от нее, случайное или не совсем совпадение. С бухой я тоже поэкспериментировал. Привыкнув закусывать водку соленьями, использовал те, которые есть в местных магазинах — соленые лимоны, закатанные в банки. Ничего так пошло. Лимонная кислота перешибала фруктовую сладость — и буха становилась похожа на русскую водку.

В середине пятого века Карфаген является столицей королевства вандалов и третьим по количеству населения городом на Средиземноморье после Константинополя и Рима. Так утверждают его жители. Поскольку переписи сейчас не проводят, к любому подобному утверждению надо относиться в зависимости от ситуации. Однозначно могу сказать, что Карфаген раза в три меньше столицы Восточной Римской империи. У него великолепная гавань, защищенная от волн со всех сторон и состоящая из двух частей: первая от входа в виде кривого овала для торгового флота, вторая для военного в виде кольца, охватывавшего круглый остров с доками для галер и окруженная такими же доками. К моему удивлению, у вандалов довольно внушительный военный флот, не менее трех сотен боевых галер, большую часть которых составляют быстроходные либурны, удобные для пиратских рейдов.

Морской разбой — официальная политика Вандальского королевства, как рассказали мне четверо незадачливых пиратов. Поскольку после выхода из Александрии мы, воспользовавшись попутным южным ветром, ушли в открытое море, а потом нас подхватил северо-восточный и погнал прямым курсом к Карфагену, я приказал расковать вандалов, только на ночь закрывать в нижнюю глухую кладовую с запасными парусами, расположенную под каютой матросов, используемой в плохую погоду. В хорошую все предпочитали спать на главной палубе, где не душно и не так жарко. Может, у вандалов и были планы захватить судно или удрать на лодке, но они исчезли вместе с пропавшим из вида берегом. Я заметил, с каким страхом они на второе утро смотрели на море, во все стороны простиравшееся до горизонта. Один из них спросил у матроса, где берег, и услышал в ответ, что это знаю только я, но знаю точно, поэтому можно не бояться.

Сомнения в моих судоводительских способностях пропали, когда по правому борту появился остров Мальта, который сейчас называется Мелита. Старший из вандалов, предложивший мне выкупить их, которого звали Менно, что переводится, как сила, похвалил скорость, с какой двигалась марсильяна. Мы в то время шли узлов восемь. Я сказал, что при свежем попутном ветре пойдем раза в полтора быстрее. Менно сделал вид, что поверил мне. Впрочем, его устраивала даже показываемая скорость.

— Ты способен догнать любую галеру, потому что грести так быстро и долго не смогут, — похвалил Менно.

— По пути из Фессалоник в Александрию мы обогнали несколько галер, которые, сочтя нас морскими разбойниками, попытались удрать, — рассказал я.

— Почему ты не захватил их? — спросил он.

— Потому что добычу надо где-то продавать, и у меня очень приметное судно. Вскоре на всем побережье будут знать, что я нападаю на торговые галеры, и однажды при заходе в какой-нибудь порт Восточной или Западной Римской империи меня схватят и распнут на кресте или продадут в рабство, как вас, — ответил я.

— Добычу можешь продавать у нас. Гейзерих забирает всего десятину и не спрашивает, где и кого захватил, — поделился информацией Менно.

Гейзерих — нынешний правитель вандалов, создавший это королевство. Двадцать пять лет назад под натиском готов он переправился с армией, состоявшей из вандалов и аланов, с Пиренейского полуострова в Африку якобы для оказания помощи западно-римскому военачальнику Бонифацию в войне с берберами и собственной армией, взбунтовавшей из-за задержек жалованья. На самом деле они искали новое место для жительства. И нашли, захватив за два года территорию от Тингиса (Танжера) до Гиппон-Регия, расположенного в километрах в трехстах западнее Карфагена. Еще через четыре года римляне подписали с ними мирный договор, согласившись с потерей двух африканских провинций и дав вандалам с аланами статус федератов. На преодоление последних трехсот километров ушло четыре года. Гейзерих дождался, когда западные римляне ввяжутся в войну с готами, и быстро захватил Карфаген, объявив себя независимым правителем, а через три года еще и остров Сицилия. Мой тесть с чужих слов, поскольку сам никогда не видел правителя вандалов, отзывался о нем, как о скрытном, немногословном, вспыльчивом, мстительном, жадном, но при этом презиравшем роскошь, очень предусмотрительном и расчетливом.

— Гейзерих собирается захватить Мелиту, — кивнув на остров, сообщил Менно. — Мы хотели присоединиться, но, наверное, не успели.

— Думаю, не много потеряли. Там вряд ли будет богатая добыча. Почва на островах скудная, воды мало, — утешил я.

— Нет, говорят на Мелите много богатых людей. Они мёд производят особенный, нигде нет такого ароматного и вкусного. К ним отовсюду приплывают купцы, — рассказал вандал.

Я вспомнил, что Ирина нахваливала мёд с Мелиты, постоянно покупала его. Поскольку не являюсь большим любителем именно этой сладости, отличие мелитского от любого другого не заметил. Такая же история была и с башкирским мёдом, который производил один из моих друзей, для чего держал там пасеку, и постоянно угощал меня.

— Может, завернем туда, посмотрим? — предложил Менно. — Вдруг именно сейчас захватывают его?

— Нет, нельзя терять попутный ветер, — отказался я. — В этих местах восточные редко дуют.

— Тебе решать, — огорченно молвил вандал, после чего предложил: — Если надумаешь заняться морским разбоем, я наберу смелых парней, и вместе отправимся на промысел.

— Ты сначала выкупи себя, — сказал я.

— Не беспокойся, получишь, как договорились, — заверил он.

И действительно, едва мы встали на рейде на якорь, Менно договорился с одним из проплывавших мимо рыбаков, чтобы тот сообщил родственникам о том, что надо заплатить выкуп, и через пару часов приплыли сразу четыре лодки, по одной на каждого заложника, и привезли по сто десять солидов. По той легкости, с какой расставались с довольно приличной по нынешним временам суммой, я сделал предположение, что выкупленные вандалы явно не бедствуют. Впрочем, пираты во все времена живут хорошо хотя, за редким исключением, не долго.

52

Лень — фундамент моей судьбы. Я мог бы сняться с якорем в тот же вечер, отвезти в Рим зерно, которым затарился в Александрии, заработать немного, нагрузиться там еще чем-нибудь и отвезти куда-нибудь, оставаясь честным купцом, если это словосочетание не является оксюмороном. Я поленился. Все равно ночью пришлось бы ложиться в дрейф, чтобы в темноте не налететь на Сицилию. Решил поспать спокойно, а поутру двинуться в путь. Ночью ветер поменялся на северо-восточный и усилился баллов до семи. Идти против него галсами мне тоже было лень. В итоге проторчал на рейде Карфагена два дня.