Ведьминскими тропами

Обо всем этом Хакон узнал на подъезде в столицу. В придорожных тавернах не утихали разговоры. Люди обсуждали недавние события с опаской, словно боялись, что подобная болтливость может стоить им жизни, но и молчать были не в силах.

Порядок на границе был восстановлен, и Хакон спешил вернуться в Вестфольд, чтобы лично принести отцу добрые вести. Помощь Бальдра в уничтожении тварей была неоценима, но упрямое божество не желало идти навстречу тогда, когда дело касалось чего-то другого. К примеру, он легко открывал портал к месту очередного прорыва, но в другое время предпочитал передвигаться верхом, чтобы иметь возможность обозревать окрестности. В дела Анитры он тоже не вмешивался, помогая ей только в самом крайнем случае, когда ее сил не хватало на то, чтобы залечить чьи-то раны. Да и то делал это с какой-то неохотой, каждый раз замирая и будто бы прислушиваясь к чему-то, что было доступно только ему одному.

* * *

Небольшой городок Хортен, расположенный в двух днях пути от столицы, стал для Хакона и его отряда временным прибежищем. Здесь же был заключен союз с опальными ярлами Хладира, Мере и Румсдалира. Кажется, Эйрик не допускал появления столь мощной противоборствующей группировки у себя под боком, иначе сделал бы все возможное, чтобы этого не допустить.

Хакон продолжал обрастать союзниками. Город и его окрестности уже не справлялись с наплывом вооруженных мужчин, любящих выпить и побуянить. В воздухе витало напряжение, какое случается перед битвой. В крови воинов пылал огонь, горячие головы рвались в бой, не понимая, почему их военочальники не отдают приказ выступать. И мало кто знал, что в промедлении виновен один легкомысленный бог, который неожиданно исчез и не появлялся в пределах Хортена уже неделю.

— Ты знаешь, куда направился Бальдр? — Хакон не выдержал и обратился с вопросом к Анитре. Все видели, что эти двое крепко сдружились и много времени проводили вместе. Наверняка Бальдр поставил ведьмочку в известность о том, куда и зачем направляется. Ну не мог же он оставить их без поддержки, да еще в такой ответственный момент, когда решается судьба королевства.

Оказалось, что мог. Вот просто взял и ушел, не сказав никому ни единого слова.

— Боги не вмешиваются в дела людей, — пожала плечами Анитра, словно говорила о чем-то само собой разумеющемся.

На лице Хакона озадаченное выражение быстро сменилось удивлением. Он присел на лавку рядом с Анитрой и некоторое время молча наблюдал за ее ловкими движениями. Ведьмочка активно готовилась к предстоящему сражению, вернее к его последствиям, раскладывая по сумкам все необходимое для обработки ран. За соседним столом трудились две ее помощницы из местных. Девушки с интересом поглядывали в сторону Хакона, но мужчине было не до их кокетливых взглядов.

Наконец он справился с удивлением и уточнил:

— Но ведь Бальдр уже вмешался в наши дела, когда помог одолеть тех тварей.

Анитра, не отрываясь от работы, покачала головой и сказала:

— Эти твари не имели отношнения к нашему миру, потому боги и вмешались.

— Расскажешь? — Хакон понизил голос и придвинулся к Анитре поближе, надеясь получить от нее чуть больше информации.

Ведьмочка подняла на него необыкновенно синие глаза и печально улыбнулась. История Бальдра поразила ее в самое сердце, хотя сам бог ничем не выказывал своего отчаяния, веря в древнее предсказание. Он принял смерть от руки собственного брата, чужая злоба и коварство привели его в царство мертвых, за ним последовала его добрая и кроткая жена Нанна. Но, если верить прорицательнице, настанет день, когда Бальдр возродится в обновленном мире, чтобы наполнить его радостью и светом. А сейчас он выполнял поручение Хель — повелительницы царства мертвых. Именно оттуда в мир живых явились те клыкастые твари. Но эти хищные создания, наделенные зачатками разума, на самом деле не представляли угрозы миру людей. Главной опасностью были духи пустоты и особенно один мятежный демон, не желающий мириться со своим заточением. В общем-то он и являлся главной целью Бальдра, а уничтожению тварей посланец Хель поспособствовал по доброте душевной. Все-таки в свою бытность он почитался людьми, как бог света и жизни.

— Нам придется самим решать свои проблемы и быть благодарными за ту помощь, которую уже получили, — закончила свой рассказ Анитра, вновь приступая к приготовлению противомикробной мази.

Хакон молча кивнул и вышел. Ему нужно было подумать. Лишившись могущественной поддержки, он уже не был уверен в успешном исходе дела. Но назад дороги не было. Эйрик не оставит его в живых. Да и люди, которые согласились за ним пойти, сочтут его отступление предательством.

Замерев на крыльце, Хакон поднял глаза к звездному небу. Оказывается боги, в которых уже почти никто не верил, все же существуют где-то там в вышине. Живут, радуются, любят, ненавидят, страдают и умирают, как простые люди. Даже обрекают своих братьев на смерть, точно так же, как это сделал Эйрик — самый жестокий из сыновей Харальда. Впервые Хакон задумался о том, что ему предначертано судьбой свергнуть ненавистного тирана, в которого превратился его кровный брат. Вопрос в том, не уподобится ли сам Хакон, благодаря своим деяниям, брату Эйрику, неспроста прозванного в народе Кровавой Секирой?

Минутная передышка помогла Хакону справиться с неуверенностью в правильности выбранного пути. Сомнения были окончательно отброшены в сторону. Судьба в очередной раз проверяла его на прочность, и он готов был принять брошенный ею вызов. Некого винить в том, что их пути с Эйриком разошлись.

Хакон направился в общинный дом, где предпочитали проводить время его сторонники — мятежные ярлы, не пожелавшие принести клятву верности Эйрику. Они и сейчас были тут. Обсуждали за кружкой медовухи предстоящее сражение. Сегодня к ним присоединились кровный брат Хакона — Олаф с сыном Трюггви и племянником Гудредом. Эта новость не могла не радовать. Они не только выжили в той кровавой бойне, что устроил Эйрик, но и смогли избежать потерь. Сюда в Хортен они привели свои дружины, тем самым почти вдвое увеличив войско мятежников. С такими силами уже можно было рассчитывать на победу, даже без помощи Бальдра.

Взгляды всех присутствующих устремились в сторону вошедшего, и Хакон шагнул на возвышение, занимая главенствующее место за столом. Никто не оспаривал его право на лидерство. Даже брат Олаф, который был старше Хакона на двадцать лет. Все понимали, что только объединившись, они смогут уничтожить общего врага, а внутренние распри несомненно приведут их к гибели.

Когда голоса в зале стихли, Хакон спросил:

— Пришли вести от ярла Асбъерна?

— Этот глупец решил, что сможет выжить, не принимая ничью сторону. Единственное, чего от него удалось добиться, это обещания не выступать под знаменами Эйрика, — ответил ярл Сорли, распрямляя могучие плечи и оглаживая густую рыжую бороду. Он решил, что раз уж его люди ездили с посольством к ярлу Асбъерну, значит, ему и ответ держать. Немного подумав, Сорли добавил: — Но я бы не стал доверять его словам.

Все согласно закивали головами. Настоящий воин не станет прятаться за чужими спинами. У труса нет чести, и все его обещания все равно, что пустой звук.

Хакон принял к сведению слова Сорли и задал следующий вопрос:

— А что ответил ярл Хальдор?

— Он принял моих посланцев довольно враждебно, — ответил ярл Сигурд, — нагло заявил, что нам нипочем не одолеть Эйрика, а клятва, которую он приносил королю Харальду, больше не действует по причине его смерти.

— Что ж, больше помощи ждать неоткуда, — сказал Хакон, хлопнув ладонью по старой, потемневшей от времени столешнице. — Через два дня выступаем. Ярл Сигурд поддержит нас с моря. В этом случае Эйрику придется разделить своих людей, что несколько ослабит его позиции. Уверен, мы справимся.

На том и порешили. И, не теряя времени, начали готовиться к походу. Город мгновенно превратился в кипящий котел, хотя казалось невозможно всколыхнуть его еще больше. На рыночной площади было не протолкнуться от наплыва покупателей. Воины получили по десять серебряных монет на каждого и теперь спешили обеспечить себя всем необходимым на ближайшие два дня. Скупалось все подряд — от продуктов до амуниции. Никто из мужчин не сомневался в том, что впереди их ожидает схватка не на жизнь, а на смерть. А потому те, кто еще не имел кольчугу, шлем или щит, старались все это преобрести, невзирая на возросшие цены. Что поделать, местные кузнецы тоже не желали упускать собственную выгоду, а силой отбирать у них товар строго запрещалось.

В рядах воинов царило приподнятое настроение. Наконец закончилось изматывающее душу ожидание. О сне не могло быть и речи. Кровь стучала в висках, душа рвалась в бой. И к тому времени, как в предрассветной тишине прозвучал оглушительный звук рога, призывающего воинов выступать, все были собраны и готовы немедленно отправляться в путь.

Незадолго до этого к Хакону прибыл гонец с дурными вестями. Эйрику все же донесли о готовящемся нападении, и теперь его не удастся застать врасплох. Этого и следовало ожидать. Только слепой и глухой не заметил бы скопления сотен вооруженных людей в непосредственной близости от столицы. Но вместо того, чтобы двинуться им навстречу и вступить в честный бой, Эйрик предпочел остаться под защитой крепостных стен. Кто-то мог бы счесть его трусом, но только не Хакон. Он хорошо знал воинственный нрав брата и не мог найти объяснения его поступку.