Ведьмы.Ру

— У меня баньки нет.

— Тогда в душе помой, — легко согласилась Ляля. — Скажем, что коррекция традиционного пути с с поправкой на прогресс!

И палец подняла.

— Своими криками, — бас соседа был полон праведного гнева, — вы нарушаете общественный покой…

— Иди уже, — Ляля взяла Ульяну за руку и потянула к двери, за которую и вытолкнула, напутствуя, — а то ещё сбежит… мужчины, они вообще пугливые, прям страсть до чего… вот, бывает, взглянешь только ласково, ресницами взмахнёшь, а он уже того…

— Сердце не выдержало?

Ресницы у Ляли были густющими.

— Не… сбежал… — вздохнула она. — А потом попробуй найди…

Мелецкий сбегать не стал. Он стоял, глядя на соседа сверху вниз. И тот, чувствуя этакое превосходство соперника, злился. Лицо его налилось опасной краснотой, и даже круглая аккуратная, будто специально выстриженная лысинка на макушке и та зарозовелась.

— Мелецкий, — сказала Ульяна. — Доброго утра. И вам, доброго утра, Пётр Савельевич.

— Время к полудню, Тараканова! — сосед пальцем ткнул в небо, точнее в кругляш солнца, что повис прямо над крышей.

— Хорошо. Доброго дня.

— Ваш ухажёр буянит!

— Извините, пожалуйста, он больше не будет. Я его сейчас заберу.

— Куда? — Пётр Савельевич подозрительно прищурился.

— На перевоспитание! — ляпнула Ульяна первое, что в голову пришло. И Данила как-то нервно отступил. А вот Пётр Савельевич прекратил краснеть и кивнул, этак, важно.

— Правильно. Современной молодежи, чтоб вы знали, категорически не хватает воспитания! И манер! Сперва они вот так являются и орать начинают, а потом и вовсе…

Что именно «вовсе» уточнять сосед не стал, но развернулся и сделал два шага по направлению к собственному дому. А потом вдруг остановился и, резко развернувшись, ткнул пальцем в Мелецкого.

— Я за тобой следить буду!

— Ненормальный какой-то… — пробормотал Данила, но к счастью, тихо. — Тараканова, нам бы поговорить… тут такое… в общем… такая… херня кругом!

Ульяна даже и сил не нашла спорить.

Тем паче, прав Мелецкий. Херня.

Кругом.

Полная.

— Давай, в дом…

Но уйти они не успели.

— Улечка! — голос тётки Марфы был тонок и сладок, как перебродившее варенье. — Улечка, солнышко, заюшка моя… как хорошо, что ты дома! Я как раз хотела с тобой поговорить! Пётр Савельевич! И вы не убегайте. Дело… такое дело… важное! А это кто? Жених? Я правильно услышала? Давно пора… Улечка — такая замечательная девочка, а всё одна и одна. Этак и в старые девы можно попасть…

— Р-р-р, — раздалось из-под ног грозное.

— Ах, какая милая собачка! — восхитилась тётка Марфа.

— И без намордника! — не успевший дойти до дома Пётр Савельевич вернулся. — И без ошейника! Это грубое нарушение правил содержания домашних животных…

— Ой, он укусит… — тётка Марфа на всякий случай отодвинулась на шаг и юбки длинные подхватила.

А Данила подхватил шпица под живот и посадил на руки.

— Наверное, из дому убежал, да? — и несмотря на рычание, просто почесал его за ухом. — Грозный какой… страшный… все тебя боятся…

На морде Никитки расплывалась улыбка.

— Вот так… хороший… не знал, Улька, что у тебя такая прелесть…

— И я не знал, — Пётр Савельевич сдвинул брови. — Наверняка, животное на учёте не стоит и ветпаспорта не имеет!

На него с укором посмотрели и Никитка, и Мелецкий.

— Разберёмся, — сказал последний, а Никитка кивнул. Но к счастью, этого никто не заметил.

— Вы уж постарайтесь, чтоб он с участка не выходил! Я вообще-то собак очень боюсь… — тетка Марфа махнула рукой. — Но я не о том! Улечка, Пётр Савельевич! Появилась удивительная возможность! Золовка моей троюродной племянницы работает в мэрии. И сказала, что здесь у нас планируется стройка! Возводить будут коттеджи! Причём не просто так, а вот по плану!

— Без плана стройки не бывает, — буркнул Пётр Савельеивч.

— Ох, простите… по плану собираются привлечь магов! И стройка будет скорая, к осени начнут, а к зиме уже сдать должны! И не просто так, а будут эти… как их…

— Коттеджи? — Ульяне новость категорически не понравилась.

— И коттеджи… и эти… кантрихаусы… и лайнхаусы! И как же их… вот! Урбан-виллы! Проект уже одобрен и мы окажемся рядом с новым элитным посёлком! Но они хотят расширяться. Вширь!

— Логично. Расширяться вглубь уже не логично.

— И при желании можем рассчитывать на программу переселения.

Чтоб…

Ульяна с трудом сдержалась, чтобы не выругаться.

— Точнее под программу замещения! Представляете?!

— Нет, — Пётр Савельевич произнёс это сухо.

— Ах, господи, ваш скептицизм меня просто-напросто убивает! — воскликнула тётка Марфа, всплеснув руками. И все её браслеты — а их всегда было много — зазвенели. — Неужели, не понимаете перспектив? Мы можем обменять это на жильё! На квартиры! Или просто на деньги! Главное, что действовать надо сообща! Если мы вместе будем держать цену, то получим много больше, чем предложат изначально…

— Нет, — повторил Пётр Савельевич.

И Ульяна кивнула, добавив:

— Я не буду продавать дом.

— Но… — тётка Марфа даже растерялась. — Я уже сказала…

— Отскажете! — Пётр Савельевич насупился. — Тоже мне… придумали…

— Тараканова, — Мелецкий склонился на ухо. — Не вздумай соглашаться!

— Я и не собираюсь.

— Но… как же… это такая возможность! Цену предлагают отличнейшую! И я уже дала предварительное согласие! А вы, если будете упрямиться, то ничего не получите!

Выдав это, тётка Марфа развернулась и, подхвативши подол юбок, всех трёх разом, гордым шагом направилась к забору.

— Ну и дура! — крикнул ей в спину Пётр Савельевич. — Обманут! Ульяна, надеюсь, вы не собираетесь совершать подобной глупости? Молодой человек, хотелось бы думать, что вы не только орать умеете, но и владеете даром убеждения, поскольку…

— Я не продам дом, — сказала Ульяна и, подхватив Мелецкого за руку, потянула к воротам. — Идём… ж-женишок. Вот… скажи… где я так нагрешить успела?