Вэкфильдский священник

Такимъ образомъ прошло нсколько мсяцевъ, пока, наконецъ, не нашли нужнымъ назначить день для свадьбы молодой четы, которая, повидимому, очень этого желала. Я не стану описывать, съ какимъ важнымъ видомъ хлопотала моя жена и какъ лукаво поглядывали мои дочки во время приготовленій къ свадьб; все мое вниманіе было сосредоточено на другомъ предмет, а именно, на окончаніи новаго трактата, который я вскор намревался выпустить въ защиту моего любимаго принципа. Такъ какъ я считалъ его лучшимъ своимъ произведеніемъ и по стилю, и по доказательности, то не могъ удержаться, чтобы не показать его съ гордостью своему старому другу Уильмоту, такъ какъ не сомнвался въ его одобреніи; но вскор убдился, хотя уже слишкомъ поздно, что онъ былъ страстно приверженъ къ противоположному мннію, и притомъ по весьма уважительной причин, такъ какъ именно въ это самое время собирался жениться въ четвертый разъ. Какъ и слдовало ожидать, у насъ произошло по этому поводу довольно непріятное столкновеніе, которое грозило нарушить предполагавшійся между нами союзъ, но наканун дня, назначеннаго для брачной церемоніи, мы ршились обсуждать этотъ вопросъ только въ широкомъ смысл.

Споръ велся очень умно съ обихъ сторонъ; онъ утверждалъ, что я еретикъ, я отвергалъ это обвиненіе; онъ возражалъ, я отвчалъ. Тмъ временемъ, когда нашъ споръ былъ въ самомъ разгар, меня вызвалъ одинъ изъ моихъ родственниковъ и съ озабоченнымъ видомъ попросилъ меня отложить споръ, по крайней мр, хоть до тхъ поръ, пока не кончится свадьба.

— Какъ! воскликнулъ я: — чтобы я отступился отъ праваго дла и допустилъ его еще. разъ жениться, когда онъ уже и безъ того дошелъ до крайнихъ предловъ нелпости? Такъ ужъ вы заодно посовтуйте мн отдать все свое состояніе для большей убдительности.

— Къ сожалнію, я долженъ вамъ сообщить, возразилъ мой другъ, — что ваше состояніе равняется теперь почти что нулю. Банкиръ, у котораго были ваши деньги, скрылся, чтобы избгнуть банкротства, и вс думаютъ, что въ касс у него не осталось ни одного шиллинга. Я не хотлъ тревожить этимъ извстіемъ ни васъ, ни вашего семейства, пока свадьба не состоится; но теперь вижу, что оно можетъ нсколько умрить вашъ пылъ въ затянномъ вами спор, и что собственная ваша осторожность по-невол заставитъ васъ его прекратить, по крайней мр хоть до тхъ поръ, пока состояніе молодой лэди не будетъ обезпечено за вашимъ сыномъ.

— Ну, возразилъ я, — если то, что вы мн сказали, дйствительно правда, и мн придется быть нищимъ, я никогда не сдлаюсь изъ-за этого негодяемъ и не отступлюсь отъ своихъ принциповъ. Я сію же минуту пойду и всмъ разскажу о своемъ положеніи; а что касается до нашего спора, я возьму назадъ даже и прежнія уступки, какія я сдлалъ въ пользу стараго джентльмена, и теперь ни за что не допущу его вступить въ бракъ ни въ какомъ смысл.

Нечего и описывать разнообразныхъ чувствъ, овладвшихъ обоими семействами, когда я сообщилъ о постигшемъ насъ несчастіи; но что бы ни чувствовали другіе, это было ничто въ сравненіи съ тмъ, что испытывали влюбленные. Мистеръ Уильмотъ, который и безъ того сильно склонялся въ пользу разрыва, совершенно ршился вслдствіе этого удара; изъ всхъ добродтелей онъ безспорно обладалъ въ совершенств осторожностью; и часто бываетъ, что это единственная добродтель, которая остается у человка въ семьдесятъ два года.

III. Переселеніе. — Оказывается, что счастливыя обстоятельства нашей жизни зависятъ отъ насъ самихъ

Единственная наша надежда была на то, что свднія о нашемъ несчастіи были злоумышленно преувеличены или преждевременны, но письмо моего городского повреннаго скоро подтвердило его на всхъ подробностяхъ. Для меня лично потеря состоянія ничего не значила; я тревожился только за семью, которой предстояло испытать униженіе, тогда какъ воспитаніе не приготовило ее къ тому, чтобы равнодушно переносить презрніе.

Прошло около двухъ недль, прежде чмъ я попробовалъ умрить ихъ печаль, такъ какъ я нахожу, что преждевременное утшеніе только напоминаетъ горе. Въ теченіе этого времени я придумывалъ, какими средствами буду я содержать семью; наконецъ мн предложили небольшой приходъ, приносившій пятнадцать фунтовъ въ годъ, въ глухомъ мстечк, гд я могъ спокойно жить согласно моимъ принципамъ. Я съ радостью согласился на это предложеніе, ршившись увеличивать свой заработокъ, занимаясь хозяйствомъ и заведя маленькую ферму. Принявши это ршеніе, я занялся приведеніемъ въ порядокъ своихъ денежныхъ длъ: сосчиталъ вс свои долги и уплатилъ ихъ, посл чего изъ четырнадцати тысячъ фунтовъ у насъ осталось всего четыреста. Затмъ главной моей заботой было то, чтобы убдить семью умрить свои требованія сообразно съ обстоятельствами, такъ какъ я очень хорошо зналъ, что положеніе бдныхъ людей, стремящихся жить не но средствамъ, сущее бдствіе.

— Вы, конечно, знаете, дти, сказалъ я, — что мы съ вами не могли предотвратить свое несчастіе и что оно не зависло отъ нашей осторожности, но теперь, при помощи осторожности, мы можемъ сдлать многое, чтобы оградить себя отъ его послдствій. Теперь мы бдны, мои дорогіе, и здравый смыслъ заставляетъ насъ приноровиться къ своему скромному положенію. Такъ откажемся безъ ропота отъ всхъ этихъ великолпій, съ которыми многіе люди все-таки бываютъ несчастны, и постараемся въ бдной дол обрсти тотъ миръ, при которомъ вс могутъ быть счастливы. Вдь живутъ же безъ нашей помощи бдные люди и бываютъ довольны, такъ отчего же и намъ не попробовать обойтись безъ ихъ помощи! Нтъ, дти, оставимъ мы съ этой минуты всякія претензіи на барство, у насъ еще довольно осталось для того, чтобы быть счастливыми, если мы умно распорядимся и постараемся вознаградить себя за недостатокъ состоянія, поддерживая въ себ довольное чувство.

Такъ какъ мой старшій сынъ получилъ высшее образованіе, я ршился отправить его въ городъ, гд бы онъ могъ содержать себя и помогать намъ при помощи своихъ способностей. Разлука между друзьями и близкими едва ли не самое тяжелое обстоятельство, сопряженное съ бдностью. Скоро насталъ тотъ день, въ который намъ предстояло впервые разъхаться въ разныя стороны. Простившись съ матерью и съ остальными членами семьи, мшавшими слезы съ поцлуями, сынъ мой пришелъ попросить у меня благословенія. Я далъ ему это благословеніе отъ всего сердца и прибавилъ къ нему еще пять гиней: и это все, что я могъ ему дать тогда.

— Ты отправляешься въ Лондонъ пшкомъ, дитя мое, сказалъ я ему:- совершенно такъ же, какъ отправлялся туда въ старые годы Гукеръ, одинъ изъ твоихъ предковъ. Вотъ тотъ самый конь, котораго подарилъ ему на дорогу добрый епископъ Джуэль. Это палка, возьми ее, да захвати съ собою еще вотъ эту книгу и пусть она служитъ теб поддержкою въ пути. Эти дв строчки въ ней стоятъ милліоны: «Я былъ молодъ и состарлся; но никогда не видалъ праведнаго человка покинутымъ, или дтей его лишенными насущнаго хлба». Утшайся этими мыслями, сынъ мой. Теперь ступай. Что бы ни было съ тобою, доставляй мн случай повидать тебя хоть разъ въ годъ. Не падай духомъ и будь здоровъ!

Зная, что онъ честенъ и прямодушенъ, я не побоялся пустить его на арену жизни безъ всякихъ средствъ, ибо былъ увренъ, что, такъ или иначе, выйдетъ ли онъ побдителемъ или будетъ побжденъ, но роль свою сыграетъ хорошо.

Вслдъ за нимъ и мы стали собираться въ путь и черезъ нсколько дней покинули мста, гд пережили такъ много часовъ тихаго счастья; подобныя разставанія всегда тяжелы и врядъ ли могутъ обходиться безъ слезъ. Намъ предстояло переселяться за семьдесятъ миль, тогда какъ моя семья отъ роду не бывала дальше десяти отъ дому, и такое путешествіе наполняло сердца наши тоской и тревогою, которая еще усиливалась при вид плачущихъ бдняковъ моего прихода, провожавшихъ насъ на протяженіи нсколькихъ миль. Къ вечеру перваго дня пути мы благополучно прохали сорокъ миль и остановились переночевать въ скромномъ деревенскомъ трактир за тридцать миль отъ мста нашего будущаго жительства. Занявъ отведенную намъ комнату, я, по своему обыкновенію, пригласилъ хозяина присоединиться къ нашей трапез, на что онъ охотно согласился, зная, что на-завтра поставитъ мн на счетъ то, что сегодня вмст со мною выпьетъ. Впрочемъ, онъ отлично зналъ всхъ нашихъ будущихъ сосдей и въ особенности сквайра Торнчиля, нашего помщика, жившаго тутъ же, по близости. Судя по отзывамъ трактирщика, этотъ джентльменъ признавалъ въ жизни одни только удовольствія и отличался своимъ пристрастіемъ къ прекрасному полу. Онъ утверждалъ, что никакая добродтель не въ силахъ была устоять противъ его искусства и настойчивости, и что на десять миль въ окружности едва ли оставалась хоть одна фермерская дочка, которую онъ не усплъ бы прельстить и затмъ бросить. Такой отзывъ нсколько огорчилъ меня, но на дочерей моихъ онъ произвелъ совсмъ другое впечатлніе: он просіяли, какъ бы съ торжествомъ ожидая побды, да и жена моя не мене была уврена въ могуществ ихъ прелестей и добродтели. Пока мы, каждый на свой ладъ, обдумывали эти обстоятельства, пришла жена трактирщика и сообщила своему мужу, что неизвстный джентльменъ, уже два дня проживавшій въ ихъ дом, сидитъ безъ денегъ и отказался платить по предъявленному ему счету.

— Какъ безъ денегъ! возразилъ хозяинъ, — этого быть не можетъ; не дальше какъ вчера онъ далъ три гинеи сторожу, чтобы отпустили стараго инвалида, приговореннаго къ сченію розгами за кражу собаки.

Но такъ какъ хозяйка продолжала настаивать на первоначальномъ показаніи, трактирщикъ всталъ и, громко поклявшись, что, такъ или иначе, добьется уплаты, собрался уже уходить изъ комнаты, когда я остановилъ его, прося познакомить меня съ человкомъ, способнымъ на столь великое милосердіе. На это хозяинъ согласился и тотчасъ привелъ джентльмена лтъ тридцати, одтаго въ поношенное платье, еще носившее слды прежнихъ украшеній. Онъ былъ хорошо сложенъ. а лицо его изобличало человка мыслящаго. Судя по манер, нсколько сухой и отрывистой, онъ былъ не свтскій человкъ, или же презиралъ всякія церемоніи. Когда трактирщикъ ушелъ, я обратился къ незнакомцу съ увреніемъ, что весьма сожалю, видя джентльмена въ подобныхъ обстоятельствахъ, и предложилъ ему свой кошелекъ, чтобы выручить его изъ затрудненія.