Вэкфильдский священник

Когда она допла второй куплетъ, въ конц котораго голосъ ея дрогнулъ и, печально замирая, придалъ псн особую выразительность, на дорог показался экипажъ мистера Торнчиля. Вс мы всполошились, но Оливія, конечно, больше всхъ: не желая встрчаться съ обманщикомъ, она взяла подъ-руку сестру, и он поспшно ушли въ домъ. Черезъ нсколько минутъ сквайръ вышелъ изъ кареты и, подойдя къ бесдк, гд мы сидли, какъ ни въ чемъ не бывало, освдомился о моемъ здоровь.

— Сэръ, отвчалъ я, — ваша развязность сегодня показываетъ только всю низость вашего характера; было время, когда я наказалъ бы васъ за дерзость, если бы вы отважились показаться мн на глаза. Но теперь это прошло: старость охладила мои страсти, да и мое званіе налагаетъ на меня узду…

— Могу васъ уврить, дорогой мой сэръ, возразилъ онъ, — что вы меня до крайности удивляете, и я ровно ничего не понимаю. Надюсь, что вы не считаете за преступленіе мою недавнюю прогулку съ вашею дочерью?

— Ступай прочь отсюда! вскрикнулъ я:- жалкій, подлый негодяй, да и лгунъ еще, вдобавокъ… Но нтъ, такая низость недостойна даже моего гнва. А между тмъ, сэръ, я потомокъ такой фамиліи, въ которой такихъ вещей не допускалось… Ты же, презрнное созданье, ради удовлетворенія минутной прихоти, на всю жизнь погубилъ несчастную двушку и опозорилъ семью, считавшую честь единственнымъ своимъ достояніемъ.

— Если она, или вы, такъ ужъ и ршились всю жизнь быть несчастными, я тутъ ни причемъ, сказалъ онъ:- по-моему, ничто вамъ не мшаетъ быть счастливыми, и каково бы ни было ваше обо мн мнніе, я всегда готовъ содйствовать вашему благополучію. Чрезъ нкоторое время можно выдать ее замужъ и, что еще лучше, не разлучать ее и съ прежнимъ любовникомъ, потому что, увряю васъ, у меня все еще не пропала моя къ ней привязанность.

При этомъ новомъ унизительномъ намек вся кровь во мн вскипла; ибо гораздо легче оставаться спокойнымъ передъ лицомъ великихъ бдствій, чмъ равнодушно переносить язвительные уколы мелочныхъ оскорбленій.

— Уходи съ глазъ долой, змя подколодная! воскликнулъ я вн себя: — не мучь меня своимъ присутствіемъ! Если бы мой храбрый сынъ былъ дома, онъ бы не потерплъ этого… но я старъ, и немощенъ… и безсиленъ!

— Я вижу, воскликнулъ онъ, — что вы сами хотите вывести меня изъ терпнія и заставить обращаться съ вами построже; вы знаете, чего могли бы ожидать отъ моей пріязни, но пора показать вамъ, что будетъ, если вы возбудите мой гнвъ. Тотъ стряпчій, которому я передалъ вашу недавнюю росписку, шутить не любитъ; дло непремнно дойдетъ до суда, если во-время не предупредить мръ правосудія; но для этого нужно, чтобы я самъ внесъ за васъ эту сумму, чего я не могу сдлать, потому что поиздержался на приготовленія къ свадьб. Кром того, мой управляющій толкуетъ о томъ, что пора получить съ васъ деньги за арендуемую у меня землю. Но это его дло, такъ какъ я самъ никогда не занимаюсь подобными мелочами. Впрочемъ, я все-таки желалъ бы вамъ быть полезнымъ и даже хотлъ пригласить васъ съ дочерью ко мн, на свадьбу мою съ миссъ Уильмотъ: между прочимъ, таково и желаніе моей прелестной Арабеллы, и я надюсь, что вы не ршитесь огорчить ее отказомъ.

— Мистеръ Торнчиль, сказалъ я, — выслушайте меня разъ навсегда: я никогда не допущу вашей женитьбы на комъ либо, исключая моей дочери. Что до вашей пріязни, то хотя бы вы взялись изъ дружбы возвести меня на престолъ, или изъ ненависти свести въ могилу, мн это ршительно все равно. Довольно съ меня и того, что въ одномъ случа вы такъ ужасно, такъ непоправимо обманули насъ: я съ полнымъ довріемъ полагался на вашу честность, а вы оказались подлецомъ. Слдовательно, о дружб съ моей стороны не можетъ быть и рчи. Ступайте отсюда и наслаждайтесь всмъ, что дала вамъ судьба: красотою, богатствомъ, здоровьемъ, удовольствіями; оставьте меня съ моей нищетой, позоромъ, болзнью и печалями; но при всемъ моемъ смиреніи, я все еще не утратилъ чувства собственнаго достоинства и хотя прощаю васъ, но никогда не перестану презирать.

— А-а, когда такъ, вы скоро узнаете, что значитъ оскорблять меня! возразилъ онъ:- посмотримъ, кто будетъ достойне презрнія, вы или я.

Съ этими словами онъ повернулся и ушелъ. Жена моя и сынъ, бывшіе свидтелями этого разговора, страшно перепугались. Замтивъ, что сквайръ ухалъ, дочери также вышли изъ своей засады и захотли узнать о результат нашихъ переговоровъ; а когда узнали, то пришли въ великое смятеніе. Но я нисколько его не боялся: главный ударъ былъ уже нанесенъ намъ, и я готовъ былъ отразить всякую новую съ его стороны попытку вредить намъ, на подобіе тхъ воинственныхъ орудій, которыя остаются на пол битвы, но все еще обращаютъ свое остріе въ сторону непріятеля.

Вскор, однако же, мы увидли, что онъ не понапрасну угрожалъ намъ: на другое утро пришелъ его управляющій и сталъ требовать съ меня уплаты годичной аренды, что, по причин описанныхъ выше обстоятельствъ, было для меня совершенно невозможно. Вслдствіе того, въ тотъ же вечеръ онъ угналъ всхъ моихъ коровъ и на другой день продалъ ихъ мене чмъ за полъ-цны. Тогда жена и дти приступили ко мн съ просьбами согласиться на все, что ему будетъ угодно, лишь бы не дожить до конечнаго разоренія; они умоляли меня даже пригласить его снова бывать у насъ и употребили все свое безхитростное краснорчіе, чтобы представить мн, какимъ бдствіямъ я подвергнусь въ противномъ случа: описывали, какъ ужасна будетъ тюрьма въ такую стужу, какъ теперь, и какъ особенно вредно это отразится на моемъ здоровь, разстроенномъ несчастнымъ случаемъ при пожар; но я оставался непреклоненъ.

— Что вы, мои дорогіе, говорилъ я, — зачмъ стараетесь уговорить меня сдлать несправедливость? Долгъ велитъ мн простить ему, но совсть не позволяетъ поощрять. Неужели для васъ желательно, чтобы я для вида одобрялъ то самое, что въ глубин своего сердца порицаю? Неужели вамъ и было бы пріятно, чтобы я спокойно сидлъ и расточалъ любезности подлому обманщику и, во избжаніе тюрьмы, обрекъ бы себя на нравственныя оковы, которыя гораздо тяжеле желзныхъ цпей? Никогда этого не будетъ. Если насъ вытснятъ изъ этого жилища, то лишь бы мы чувствовали свою правоту, поврьте, что куда бы ни сунула насъ судьба, мы все-таки очутимся въ отличномъ помщеніи и смло можемъ заглядывать въ свои сердца, получая отъ того только удовольствіе.

Такъ провели мы вечеръ. На другой день съ утра напало столько снгу, что сынъ мой принужденъ былъ лопатою прогребать тропинку отъ нашей двери.

Вскор, однако же, онъ бросилъ лопату и весь блдный прибжалъ предупредить насъ, что къ намъ идутъ двое незнакомыхъ людей, въ которыхъ онъ предполагаетъ полицейскихъ. Пока онъ говорилъ, они вошли, приблизились къ моей постели и, заявивъ о своемъ званіи, арестовали меня, приказавъ немедленно встать и готовиться слдовать за ними въ городскую тюрьму, за одиннадцать миль отсюда.

— Друзья мои, сказалъ я, — въ какую суровую погоду пришли вы отводить меня въ тюрьму! И это тмъ боле прискорбно, что на-дняхъ я очень сильно опалилъ себ руку на пожар, и по этой причин у меня легкая лихорадка; къ тому же у меня нтъ и достаточно платья, чтобы выйти изъ дому, и слишкомъ слабъ я и старъ, чтобы идти пшкомъ такую даль по глубокому снгу. А, впрочемъ, коли нужно… Что же длать!

Обратясь къ жен и дтямъ, я веллъ собрать кое-какія оставшіяся у насъ вещи и приготовиться сейчасъ же уходить отсюда. Я умолялъ ихъ поторопиться, а сыну поручилъ подать помощь старшей сестр, которая считала себя причиною постигшихъ насъ бдствій и упала безъ чувствъ отъ ужаса и горя. Я старался ободрять жену, сжимавшую въ объятіяхъ двухъ меньшихъ дтей, которыя, боясь взглянуть на чужихъ, въ испуг прижались къ матери и спрятали личики на ея груди. Меньшая дочь хлопотала между тмъ объ укладк вещей, и такъ какъ полицейскіе не разъ понуждали ее дйствовать поскоре, черезъ часъ наши сборы кончились, и мы вышли въ путь.

XXV. Нтъ такого бдственнаго положенія, въ которомъ не нашлось бы утшительной стороны

Выйдя на дорогу, мы тихо пошли впередъ изъ этого мирнаго края. Старшая дочь моя такъ ослабла отъ медлительной лихорадки, подтачивавшей ея нжный организмъ, что одинъ изъ полицейскихъ изъ жалости посадилъ ее на свою лошадь; какъ видно, и эти люди не могутъ окончательно побдить въ себ человколюбіе. Моисей велъ за руку одного изъ малютокъ, другой шелъ съ матерью; я же опирался на руку меньшой дочери, все время плакавшей, но не о себ, а о бдномъ отц своемъ.