Величайшая Марина: -273 градуса прошлой жизни

– Поверьте, это было далеко не так просто.

– И ты решила вернуться сюда?

– Нет, – Алма чуть нахмурилась, пытаясь понять, что это такое играло в тоне дяди… надежда? – я пришла, чтобы уйти. Вам неизвестно где Глафнег?

– Не видел его уже шесть месяцев.

Девушка остолбенела. Неужели так долго?!

– Вы не знаете, куда они ушли?

– Я не знаю где они сейчас, за полгода всё могло поменяться…

– Куда они собирались пойти тогда, владыка? – медленно проговорила Алма, явно отделив последнее слово, будто задумавшись «стоит ли его произносить?».

– Тогда они шли к горным границам, это как раз недалеко от земель владыки Эотеля и Титании.

– Да, я знаю, – Алма сильно удивилась тому, что тогда, в горах, разговаривая с Аргоном, она, возможно, была близка со всем отрядом Рим-Уджем, – хорошо, спасибо, владыка Долэнор. До свидания.

– Алма! – уже развернувшись, и собравшись уходить, девушке пришлось вновь встать лицом к лицу с дядей, хоть между ними и была разница в пять метров, – ты не останешься?

Девушка окаменела от этого тона, вроде всё как всегда: спокойный голос, такое же лицо, и даже сейчас, говоря это, Доэлнор преобразовывал тон только взглядом, и, не смотря в его глаза, нельзя было уловить эту тревогу, множество вопросов и сожаление.

– Нет, я не могу остаться.

– Почему?

– …мне не хочется мешать размеренной жизни здесь, в Торниэле. Я же не эльф, мне очень трудно жить в этом городе. Это всё, как-то… это не моё. Я знаю, что я – Марина, должна уметь себя вести, и привыкать к такой жизни, но, мне кажется, моя мать, говоря, что я не похожа на свою бабушку и устоявшийся порядок нарушен, ошибалась. Я часто слышала, что Жалис не любила замок, и, даже сейчас, она бы не стала возвращаться и управлять, – Алма говорила медленно, чтобы было время продумать следующее слово. Но уже терялась, и не знала, как объяснить это всё дяде – такому правильному, хорошему… не раз девушка твердила себе, что она гораздо хуже его, и сейчас она пыталась сказать это, но, как-то помягче, – я даже не знаю, что ещё сказать, – призналась, наконец, она, – Извините.

– За что? – спросил Доэлнор.

– Вы всегда пытались помочь мне стать тем, кем я являюсь, но у меня этого не получилось. Я… я никогда не оправдывала ваших надежд, дядя… Владыка Доэлнор.

Радужные глаза девушки поднялись, и она смотрела на серые радужки эльфийского правителя. Она не верила, что Они, такие разные от глаз до характера, могут быть достаточно близкими и родными.

– Ты просто не знаешь, что на самом деле я думаю, говоря тебе что-то. Да, ты, правда, очень сильно похожа на Жалис, сильнее, чем Бейра, чем кто-либо другой.

– Это плохо? – спросила девушка, искренне не понимая, к чему он клонит.

– Алма, подумай сама, ты напоминаешь мне Жалис, мою мать, которая уже давно ушла, и никто не знает даже о том, живёт ли она. После её ухода куда-то, вся семья начала рушится, и тут ты, похожая на неё, напоминающая обо всём, что связано с Жалис… скажи сама, это плохо?

– Нет, но, дядя, я не могу остаться. Пожалуйста, отпусти меня.

– Я тебя и буду пытаться остановить.

– Не в этом дело… я не смогу уйти, зная, что делаю вам неприятно, Вл… дядя, я никогда не хотела вас расстраивать или разочаровывать.

Девушка медленно подходила к Доэлнору, пока говорила это. Серые, абсолютно обесцвеченные глаза, смотрели в ответ на упорный взгляд цветных. Алма впервые в жизни боялась дотронуться до дяди, что-то сказать ему… даже сейчас, она безумно хотела обнять его, но боялась чего-то.

– Вы разрешите мне уйти? – спросила она с нескрываемой надеждой.

– Хорошо. Но, если тебе понадобится помощь, ты всегда сможешь придти сюда и попросить о ней.

– Спасибо.

– Алма… и всё-таки, что произошло?

– Я не знаю, как это объяснить, а если подробно, то будет слишком долго.

– Ты сегодня несобранна и не многословна.

– Да, предательство сильно ошарашивает. Выбивает из колеи… ладно, до свидания, дядя.

– До встречи, – девушка уже собралась уйти, но, развернувшись, услышала снова слова Доэлнора, – Алма, зайди к себе в комнату, и забери оттуда всё, что тебе нужно.

– Еды могу немного взять?

– Это даже не обсуждается, конечно!

Благодарно улыбнувшись, девушка поднялась к себе в комнату. Она помнила, что здесь оставался ещё один небольшой набор линз, быстро нашла его, затем достала из шкафа «свою небольшую тайну» (тайна эта была только от Доэлнора). Это были чёрные гриндерсы из мягкой кожи, на ноге сидели чуть выше щиколотки, и были очень удобны девушке для прогулок по лесу, особенно длительных, а сейчас прогулка была как раз не из самых коротких. Самый длительный путь, это тот, который не имеет цели. Сегодня на него ступала Алма Вашингктон. Собрав то, что нужно, она ещё раз тщательно проверила запасы, понимая, что теперь. Она уже не будет мчаться вперёд, сломя голову, просто зная, что найдёт дядин замок и там сможет с его помощью выжить. Теперь она ничего не знала, и даже того, будут ли в горах мёртвые зоны, где силы любого мага становятся ограниченными. Покинув дворец, она шла, казалось безмерно долго, не используя магию, не превращаясь ни в кого, не выпуская крыльев. Она сама удивилась всему этому, а потом, словно выговор себе, произнесла:

– Злость делает людей обычными и одинаковыми. Это ужасно, Алма, не уподобляйся им.

Апрель был достаточно тёплым, и девушке было очень приятно идти вперёд. Днём она, в основном, думала о Глафнеге, о предстоящий поисках его, о встрече с ним. Ночами, она почти не спала, однако, на третью ночь, усталость взяла своё, и она начала спать, не желая этого. Девушка часто думала о Стронцие, о родителях, и заканчивала всегда долгими раздумьями о судьбе… Алма тогда видела свою смерть, ей было двадцать пять, но она же, от части, эльф, значит, не стареет, и для неё «двадцать пять» могут наступить хоть в сто, хоть в двести лет. И тогда в голову приходили мысли «а от чего это зависит?». Ночное фиолетовое небо часто наводило девушку на мысли о том, «что может ограничивать эту жизнь?».

– На философию потянуло, Марина? – высокий, худощавый человек, с чрезмерно длинными конечностями, смотрел на Алму Вашингктон, сквозь жидкие волосы, беспардонно спадающие на лицо.

– Здравствуйте, Тогоф, – отозвалась девушка, высоко подняв радужные глаза, чтобы увидеть лицо давно знакомого ей существа, которое не поворачивался язык назвать человеком.

Недовольная тем, что её вырвали из мыслей, Вашингктон отвернулась, и окинула взглядом зеленеющие в дали горы, укрытые снегом и наледью. Сама она уже находилась на порядочной высоте, и горы раскрывались перед ней, словно чаша, на дне которой она изо всех сил старалась разглядеть огонёк, принадлежащий отряду «Уджем», но тот горел, скорее, за счёт её надежды, а не от людей.

– Вы пришли просто так, поговорить? Или правда есть дело?

– Есть, но при этом мы будем просто говорить.

– Что за дело?

– Кое-кому очень нужен хороший исход этого твоего похода в горы…

– Неужели предлагаете мне свою помощь?

Девушка решила не выдавать надежду, мечущуюся внутри, однако, очень боялась, что Тогоф откажет. В горах она уже провела около двух недель, и чуть более месяца шла сюда. Пользоваться крыльями не хотелось, что сильно замедлило Алму, но она никуда не торопилась, поскольку и так знала – Глафнега здесь нет на 99%.

– Не свою… мне велено предложить помощь от Локонса.

– То есть?

– То есть Локонс может дать тебе то, что, возможно, выведет тебя к цели.

– Какой цели? У меня их много, я сама не знаю, что ищу, и потом… такие как Вы просто так ничего не предлагают. Локону нужно что-то от меня?

– Не совсем, он, и все остальные были бы очень рады видеть вас в наших рядах, – вытянутое лицо с неровной серо-рыжей щетиной исказилось в ухмылке, которое ясно значило ожидание.

– …и что, я стану… чем-то вроде Вас?