Величайшая Марина: -273 градуса прошлой жизни

– Жалис! – раздалось сзади Алмы.

На них бежал белый тигр, в котором девушка сразу узнала Аргона. Захотелось убежать, однако, Алма, сколько бы не пыталась сделать этого, не двигалась с места, ноги не чувствовали землю, просто проскальзывая по ней. Тут тигр совершил прыжок, резко обернувшись с собакой при следующем соприкосновении с землёй. Огромная собака – хаски, с голубыми глазами, подбежала к Алме и начала лаять, прыгая то вперёд, то назад. Словно вот-вот атакует, но её сдерживал невидимый поводок.

В страхе, девушка отвернулась, хотела посмотреть на Жалис ещё раз, но той уже не было, вместо неё выросли деревья, и вся долина пропиталась влагой, стала болотом. Вместо раннего утра на небе расцвела ночь. Сама не зная зачем, она начала бежать по болоту, но не успела сделать и десяти шагов, как лай сзади прервался, и теперь раздавался поскул и визг.

Обернувшись, девушка увидела того самого пса, который теперь катался по земле, изнывая от боли. Его шерсть и кожу, в глубину, рвало невидимое существо. Пёс извивался, и издавал вопли боли, которых Алма прежде не слышала, и надеялась, что больше никогда не услышит. Зажимая руками уши, сдавливая голову, Вашингктон упала на колени в грязную воду и провалилась ещё ниже.

Болото внизу выглядело словно пруд, дном которого был не ил, а зеркало. Аккуратно оторвав руки от головы, Алма посмотрела вниз, казалось, на себя, но вместо своего отражения, увидела Жалис. Она стала старше…, девушка сама не понимала, как ощутила это.

– Алма! Алма! – донёсся голос откуда-то издалека, сверху, и прянул Алму как магнит.

Сон погас. А Вашингктон лежала в палатке. Здесь было достаточно прохладно. Руками она сжимала что-то плоское, удерживая предмет сквозь свою меховую куртку, которую создала не так давно. Та получилась криво сшитая, зато, самое главное – грела.

– Что ты делаешь? – спросил Глафнег, стоящей у входа в просторную палатку. Он пристально смотрел на руку внучки, которая продолжала сжимать предмет, лежащий в кармане куртки с такой силой, что тонкие пальцы побелели.

– Ничего страшного. Хотя… сон был ужасно странным.

– Расскажи, что там было? – сказал маг, плавно опускаясь рядом с Алмой.

– Ну, … я там видела девушку, и я, почему-то, не сразу узнала в ней Жалис. Тогда ей было чуть менее ста лет, сейчас уже гораздо больше, но в моём сне кончики её иссиня-черных волос были ещё бирюзовыми. Она разговаривала с кем-то, с кем-то, кто явно находился в горах, а она стояла на равнине и говорила ему…, я даже не поняла, что именно это значит, Жалис утверждала, что не виновата, и не поможет вырасти убийце, похоже, ей кто-то напророчил это. Глафнег, а ведь это сбылось. Потом на меня начал лаять пёс, хотела убежать по болоту, которое откуда-то образовалось, но, как только я сделала шаг, лай сменился на какие-то необъяснимые вопли. Арг… тот пёс, катался по земле, корчась от боли. Я упала в болото, увидела зеркало, а вместо своего отражения – Жалис. Всё, дальше ничего не было.

– И что ты про всё это скажешь?

– Я не знаю, Глафнег. Надеялась, что ты поможешь мне с этим.… А где остальные?

– Здесь только Крайт, остальные пошли осматривать горы.

– А если они наткнутся на Йова?

– Не волнуйся, они все осторожны, и, на крайний случай, с ними их магия. Алекс многому выучился в академии.

– Да, он был отличником, особенно хорошо удаются у него атаки и микропреобразование предметов… – девушка почувствовала какой-то холод и передёрнула плечами, – Ты… думаешь, он у Жалис? Один из камней, которые мы ищем?

– Нас удалось узнать, что один на земле, другой не этом мире, но тот мир может пересекаться и с этим.

– Что это значит?

– Спроси у Крайта, это он перевёл нам то, что нашёл в книгах.

– У него столько усидчивости. Может поэтому у него имя, словно змея, он ведь – питон, такой же медленный, плавный, но при этом всегда побеждающий.

– Он просто знает, чего хочет, – ответил Глафнег и собирался уходить, как вдруг услышал слова девушки:

– Чего я не могу сказать о себе. Я совершенно не знаю, чего хочу.

– О чём это ты?

– Я просто постоянно хочу поговорить, или хотя бы увидеть одного человека, нет, скорее эльфа, но я не знаю, кто он, как его зовут. Просто увидела, и… как-то по глазам прочла то, что у него в мыслях, в его глазах было видно отражение мыслей, и, я поняла, что он – один из не многих, кто сможет понять меня.

– Ты его встретила в академии?

– Нет. Это было около года назад, он был среди свиты Неметона.

– Ты изменилась.

– Что?

– Ты. Изменилась, – повторил маг.

– Возможно. Отношение людей к человеку, меняет его отношение к миру.

– Но внешне ты всё такая же.

– А должна была стать другой? – не заинтересованно спросила Алма.

– Люди меняются внешне после тяжёлого удара.

– Когда им делают больно близкие?

– Нет. Запомни, Алма, никто не ударит тебя сильнее жизни, ни что так тебя не опустит, и не будет ломать. Жизнь прекрасна только для тех, кто смеётся над её издёвками, но добра она даже не к ним, а лишь к единицам, продолжающим идти, и не останавливающимся на пути, ни ради смеха, ни ради слёз. Просто поверь. Я представляю, что ты чувствуешь сейчас. Каждый человек совершает поступки, которые полностью противоположны его страху. Судя по тому, что делает человек, можно понять его главный страх. В жизни надо действовать, как правильно, а не как хочется тебе! Порою, что бы чего-то добиться, достаточно произнести это вслух. Думаешь, это для того, что бы это услышала жизнь? Ошибаешься. Это для того, чтобы желание ещё лучше расслышала ТЫ сама, и, став глухой ко всем препятствиям, унижениям, ко всему, что может сломать, продолжала двигаться. Скажи, чего ты хочешь сейчас, а дальше – делай всё, для получения желаемого.… Это проще, чем кажется, но практически не исполнимо, знаешь почему? Просто надо при этом не ломать других. Прости Курта, за то, что он сделал. Он ещё не научился следовать желаниям, и не ломать других.

Я знаю, что ты никогда не хотела подобного, и в этом твоя проблема. Алма, пойми, кем ты хочешь быть! Если думаешь, раз уже родилась Алампией Уэльсой, то всё предначертано. Нет! Алампия – лишь одна из ролей Алмы Вашингктон, и при чём не решающая. Ты сама должна сказать, хочешь ли вернуться под воду, или поменять всю свою жизнь. Это редкость, то, что ты, родившись с таким титулом, имеешь выбор, это дар, какой бы ценой он не достался. И раз за него уже заплачено так дорого – цени его ещё сильнее, и не роняй, пока не решишься выбрать. Я не призываю тебя вернуться под воду, только прошу помнить, что и в этом мире, и в том, у тебя есть неотвеченные вопросы и незавершённые дела.

– Порою я так не хочу ни на что отвечать, – сказала девушка очень твёрдо, даже для себя, – Но ты прав, и я не должна останавливаться. Глафнег, – начала она ещё более уверенно, – я думаю, нам следует продолжить поиски. Если один находится на земле в этом мире, и ту думаешь, что он у Жалис, то почему бы нам не пойти искать её?

– Она может быть где угодно, если ещё, конечно жива.

– Судя по слухам, её ещё так просто и не убьёшь, – ухмыльнувшись, девушка посмотрела на вход в палатку, только, что внутрь вошёл Крайт.

– Наши не вернулись? – поинтересовался маг.

– Нет, – ответил парень, но они и не должны, мы договаривались на три часа, у них ещё есть время, – когда они обследуют территорию, стоит двинуться дальше на Север…

– Крайт, Глафнег, – прервала друга Алма, – мне кажется, что имеет смысл двинуться на восток.

– Что? Почему? Мы же не собирались проходить по границам Неметона, только если бы не оставалось другого выбора, – начал Крайт.

– Если вы предполагаете, что он у Жалис, то стоит искать в её любимых местах. Я знаю такое одно. Почему бы и нет? Мы не станем обыскивать владения Неметона, хотя нам и придётся пройти по ним.