Венские каникулы

– Ха-ха-ха!
– смеялся Жерар и трепал собаку за уши, - учитесь, сукины дети! Я давно придумал эту шутку, еще до войны! Мы с моим приятелем-летчиком заходили в этот магазин в тридцать шестом году! Эй, Вахтанг, как твое плечо?

– Болит левое, - усмехнулся Вахтанг, - а деньги я нес в правой руке! Слушай, а этот летчик не был грузином, а?

– Нет, он был итальянец, ха-ха-ха!

– Запомни, Жерар, это первый и последний раз, - жестко проговорил Даниэль.

– Конечно, последний, разве я спорю?
– с готовностью согласился Жерар, нет, а как все ловко получилось, а? Любой гангстер может нам позавидовать! Ребята, мы теперь богачи! Мы снимем шикарный номер в отеле и будем жить, как люди! И моя собака будет жить, как человек!

– Останови машину, - вдруг сказал Даниэль.

– Зачем?
– спросил Владимир, но машину остановил.

Даниэль выбрался на тротуар, достал из-за пазухи Библию и остановил первого прохожего - пожилого мужчину в кепке, с большим клетчатым шарфом. Даниэль что-то сказал ему и отдал Библию. Потом сел в машину, сказал:

– Все, Библия нам больше не нужна.

– Ха-ха-ха!
– беззаботно смеялся Жерар, хотя все остальные были серьезны.

А пожилой венец еще долго растерянно смотрел вслед "майбаху", прижимая к груди Библию.

...А в магазине паника. В кабинете директора сидели полицейские военной полиции, представитель американской военной администрации. Директор был в гневе. У дверей стояли перепуганные инкассаторы.

– Это безобразие, господа! Вся дневная выручка!
– кричал владелец магазина.
– В городе полно солдат четырех великих держав и вы не можете навести порядок! Вся дневная выручка, кошмар!

– Успокойтесь, сэр, - холодно говорил американец, - мы примем все необходимые меры.

– Там свидетели дожидаются, господин майор, - сказал один из полицейских, что прикажете делать?

– Пригласите, - ответил майор.

В кабинет директора вошел высокий худой старик в очках и с увесистой палкой. Шея замотана клетчатым шарфом.

– Вы видели преступников, когда они вышли из магазина?

– Да. Их было трое. Один нес в руках два черных саквояжа.

– Куда они пошли?
– быстро спрашивал майор.

– Они никуда не пошли, господин майор. Они сели в машину и уехали.

– Машина? Марку машины вы не заметили?

– Почему же не заметил? Машина марки "майбах". Очень хорошая машина, только в ветровом стекле две или три пулевые пробоины.

– "Майбах"?
– вскинул голову майор, - а женщины в машине не было?

– За рулем сидел мужчина. Еще в машине сидела собака. Порода - немецкая овчарка.

– Вы что-то путаете, сэр, - майор с сомнением смотрел на старика.
– Если это та машина, которую мы ищем, то в ней должна быть женщина.

– Я не знаю, какую машину вы ищете, господин майор, но в той машине, о которой я говорю, мужчина за рулем и овчарка.

– Вы не могли ошибиться?

– Конечно, я пожилой человек, но пока в состоянии отличить женщину от собаки, - с достоинством отвечал старик...

...Жерар, Владимир, Вахтанг и Даниэль шли по коридору отеля. Перед ними семенил низкорослый портье и медленно, величественно ступал владелец отеля сухопарый, седовласый господин в черном костюме. Портье остановился перед дверью в номер, загремел связкой ключей, открыл дверь:

– Прошу вас, господа. Один из лучших номеров в отеле.

В открытую дверь была видна громадная комната, заставленная старой черного дерева мебелью. Дальше видны двери в другие комнаты.

– Нам нужен самый лучший, - оглядываясь, сказал Жерар.

– Это недешево стоит, господа, - вежливо улыбнулся портье. Сухопарый владелец отеля молчал.

– Сколько?
– спросил Жерар.

– Шестьсот марок в день, господа.

– Дружище, заплати ему, сколько нужно, - Жерар обратился к Владимиру. Тот молча достал толстую пачку банкнот, небрежно протянул портье. Владелец отеля прощупал пачку глазами, проговорил:

– Могу предложить самый лучший номер. В нем останавливался сам Гиммлер, когда приезжал в Вену, - последние слова владелец произнес почти шепотом и величественно направился дальше по коридору, устланному темно-вишневой дорожкой. Четверо друзей и портье последовали за ним.

– Совсем забыл, - сказал Жерар, - с нами еще собака. Чудесное, добродушное животное.

Портье забежал чуть вперед, посмотрел на сухопарого владельца: как быть с собакой? Тот, чуть помедлив, едва заметно кивнул головой.

– Ну, кто же будет возражать, если господа так любят животных,-угодливо улыбнулся толстяк-портье.
– Но за пребывание животного в отеле платить придется больше. Я сожалею, господа, но такие правила.

– Дружище, заплати ему, - величественно уронил Жерар.

Владимир поморщился, но достал из кармана пиджака еще пачку банкнот, протянул портье. Тот схватил пачку на лету, а Владимир едва слышно проворчал:

– Кончится тем, что я отравлю эту подлую тварь. Вахтанг прыснул в кулак, но тут же снова принял неприступное выражение лица.

Вдруг владелец остановился, посмотрел на всех четырех:

– Простите, господа, вы будете жить в отеле?

– Разумеется, - ответил Жерар.

– И все в одном номере?
– едва заметная усмешка тронула сухие губы владельца отеля.

– Нет, дружище, мы не педерасты, - Жерар тоже усмехнулся, - нам нужен еще номер. Или два. И не хуже.

– В которых останавливался хотя бы Риббентроп, - добавил Даниэль.

– Или Кальтенбруннер, - сказал Владимир, - и еще принесите русской водки и грузинского вина. Цинандали.

– Лучше Гурджаани...
– подал голос Вахтанг.

– Распорядитесь, дружище, - и еще одна пачка банкнот перекочевала в ловкие руки портье...

...Когда они вошли в номер, предупредительный портье закрыл за ними дверь со словами:

– Я надеюсь, вам понравится в нашем отеле, господа.

Жерар тут же подбежал к массивному старинному креслу с выточенными на спинке орлами, собравшись с силами, поднял его над головой и смаху обрушил на пол. Раздался треск дерева, у кресла отвалились ножки.

– Что ты делаешь?
– испуганно вскрикнул Даниэль.

– Хочу почувствовать себя хозяином в этой паршивой конуре! Тем более, что на этом кресле, наверное, сидел сам Гиммлер!
– Жерар обеими ногами с силой прыгнул на широкую кровать. С хрустом подломились ножки, лопнули пружины.
– И он, наверное, спал на этой кровати! И уж, конечно, пил из этих фужеров, чтоб он еще раз сдох на том свете!
– Жерар стал колотить об стену тяжелые хрустальные фужеры. Хрустальные осколки разлетались в разные стороны с мелодичным звоном.