Венские каникулы

Русские сначала настороженно посмотрели на него, потом капитан улыбнулся, сказал:

– Василий, дай ему гитару.

Василий тоже улыбнулся, снял с плеча гитару, протянул Вахтангу.

– Спасибо, - улыбнулся тоже Вахтанг.
– Виват! Победа! Он вернулся к столику, присел и взглянул на Владимира:

– Попробуем на троих. Я тоже знаю "Калитку", - он опытной рукой провел по струнам, взял аккорд.

– Пошли!
– Владимир решительно встал.
– Только голос у меня так... для компании...

– Ничего, дорогой, ничего...

Они направились к эстраде.

– Прошу прощения, фройлен, мы готовы спеть с вами "Калитку", - сказал Владимир

Певица сделала знак рукой оркестру и музыканты умолкли. Стало тихо, и в этой тишине начали мелодично звучать переборы гитарных струн, и певица первая начала негромко:

– Отвори поскорее калитку...

Вторым вступил Вахтанг. Чуть хрипловатым голосом, с сильным акцентом, но голосом сочным и глубоким. Третьим присоединился Владимир. Зал начал невольно прислушиваться к голосам певицы, Владимира и Вахтанга. Играл он мастерски, гитара плакала и волновалась, и голоса двоих мужчин вселяли в души тревогу и надежду...

Когда они замолкли, ресторан взорвался аплодисментами, и больше всех старались Жерар и Даниэль.

– Когда вы кончаете работу, фройлен?
– спросил Владимир.

– К сожалению, я сегодня занята, - с извиняющейся улыбкой ответила певица.

Подлетел официант с корзиной цветов, отдал ее Владимиру, а тот, в свою очередь, протянул цветы певице.

– О-о, - улыбнулась она, - вы очень добры!

Владимир запихнул в корзину пачку денег, отчего у певицы глаза стали вдвое больше. И вдруг Вахтанг легко вспрыгнул на эстраду и сделал повелительный жест оркестру, приказывавший молчать.

И заиграл. И запел по-грузински... Это был плач по родине, это была раненая надежда на встречу с ней, это были любовь и страдание. Гортанный голос легко взбирался в самую высь нот и вдруг обрушивался вниз... и оборвался на глубокой, торжествующей ноте...

Никто в зале не понял языка, но вновь взорвались аплодисменты. Вахтанг поцеловал руку у певицы, спрыгнул с эстрады и пошел к столику с русскими офицерами. Вернул гитару

– Большое спасибо...

– Слушай, ты ведь грузин, а?
– спросил капитан.

– Ты понимаешь по-грузински?
– спросил Вахтанг.

– Нет. Но у нас в роте был грузин, часто пел... А почему ты...
– он недоговорил, но Вахтанг понял смысл вопроса.

– Я из концлагеря, - Вахтанг присел за столик, - совсем недавно. Нас освободили американцы.

– Документы есть?
– поинтересовался капитан.

– Н-нет... Мы ушли на свободу и все... Вот думаю пойти в вашу комендатуру...

– Без документа?
– усмехнулся капитан.
– А может, ты власовец? Или из националистического батальона? Чем докажешь?

– Вот мой документ, - Вахтанг закатал рукава пиджака и рубашки, - близко у локтя был вытатуирован номер, - это недостаточно?

– Недостаточно, - нахмурился капитан, - сейчас в Вене всякие ошиваются... Пленные вообще...

– Что вообще?
– Вахтанг весь напрягся.

– Да так... сдавались, чтоб живыми остаться, а теперь...

– Ты-и...
– Вахтанг дернулся и кулак сжался сам собой, но в последнюю секунду сдержался.
– Извини, дорогой. Спасибо за гитару.

Он встал и направился к своему столику, русские офицеры настороженно смотрели ему вслед, потом владелец гитары сказал:

– В комендатуру бы его...

– Черт с ним. Тут выпивки сколько, только отдыхать начали, а с ним возись до ночи... протоколы, допросы... объяснения пиши... Ладно, братцы, выпьем за победу!

...Вечер. Набережная Дуная. У пристани стояло множество небольших катеров, украшенных гирляндами светящихся лампочек. Рядом полыхала неоновая вывеска ресторана. У подъезда прохаживался Владимир, курил, то и дело поглядывая на двери. Подъезжали и отъезжали машины. Суетился швейцар, открывая двери. Неподалеку от Владимира стояли четверо французских солдат и черноволосый сержант с тонкими усиками. Они о чем-то переговаривались, смеялись и тоже поглядывали на двери ресторана.

И тут вышла певица в серебристом платье, в меховой пелерине, накинутой на плечи. Она шла прямо навстречу Владимиру, улыбалась. Владимир, растерянно смотря на нее, едва слышно вымолвил:

– Фройлен...

Но певица прошла мимо него и, оказывается, смотрела вовсе не на Владимира, а за его спину, на брюнета - сержанта с усиками. Он отделился от своих товарищей, встретил певицу изящным полупоклоном, взял под руку, что-то быстро заговорил, улыбаясь и жестикулируя свободной рукой.

На лице Владимира появилась досада и разочарование. Он отшвырнул окурок и уже хотел войти в ресторан, как вдруг заметил, что остальные четверо французских солдат, подмигивая друг другу, пошли вслед за певицей и сержантом. Владимир секунду раздумывал, затем направился за солдатами. Он шел, словно привязанный, закуривая новую сигарету.

Он видел, как певица и сержант спустились по широкой бетонной лестнице на пристань. Сержант продолжал о чем-то говорить, целовал певице руку повыше локтя и жестом приглашал ее войти на катер, увешанный гирляндами лампочек. Певица послушно ступила на шаткие деревянные мостки, и скоро они скрылись внутри катера. Французские солдаты, следившие за ними, негромко смеялись, затем один что-то сказал друзьям и тоже убежал по мосткам на катер, исчез внутри. И по их жестам, сальным двусмысленным ухмылкам Владимир догадался, что они собрались делать. Один из солдат, заметив его, загородил дорогу, что-то сказал по-французски.

– Но это... нечестно, господа, - с трудом подбирая французские слова, сказал Владимир.
– Дама пошла с вашим другом, но зачем второй? Так даже свиньи не делают, господа!

– Что, тоже хочешь?
– улыбнулся один из солдат, высокий и носатый. Возьмем его в компанию, а, ребята? Этот немец тоже соскучился по женщине!
– и все дружно рассмеялись, кто-то даже приятельски хлопнул Владимира по плечу. Владимир оттолкнул носатого солдата и решительно направился к катеру.

– Э-э, так нельзя!
– остановил его носатый.
– Очередь! Понимаешь, очередь! Ты - последний!
– он опять засмеялся.

И тут Владимир резко ударил его в челюсть. Охнув, солдат упал. Остальные на мгновение растерялись. Владимир побежал к катеру. У самых мостков его догнали, схватили за плечи, били наотмашь по голове. Началась молчаливая драка. Слышен скрежет башмаков по бетону, хриплое дыхание, звуки тяжелых ударов по лицу.

А из катера раздался протяжный женский крик. Владимир пытался проскочить на катер, но всякий раз на его пути вырастал кто-нибудь из солдат и драка закипала с новой силой...

...Жерар, Даниэль и Вахтанг сидели в ресторане. На эстраде гремел оркестр и несколько полуголых девиц кордебалета плясали на сцене, высоко вскидывая обнаженные ноги.