Верь мне, Есения

— А я слышала, что первый правитель Авердина погребен под городской резиденцией королей Ледании, — выдает Белинда, и внезапно отпрыгивает к середине тропки, услышав шорох в кустах.

— Это всего лишь ежик, — хмыкает Гисберт, раздвигая ветки и являя нашему взору притихшее животное.

Мы напряженно хихикаем, но оглядываться вокруг не перестаем, подсознательно ожидая нападения нечисти. На заброшенных погостах, таких как этот, крупным видам делать нечего, осталась одна мелкая шушваль, но страшно все равно.

Вскорости дорожка обрывается, и мы выходим к ждущим нас боевикам. Надо сказать, что ребята без нас совсем не скучают. Удобно расположившись на могилах, эти нахалы бесцеремонно подкрепляются бутербродами с колбасой, источая вокруг аппетитный чесночный запах.

— Фу! — восклицает Белинда. — Как вы можете тут есть? Среди могил!

Парни весело переглядываются, а один из них хитро сверкая глазами, произносит.

— А где же нам есть, коли тут все рядом — и работа, и провизия?

— Что ты хочешь этим сказать? — непонимающе хмурится Белинда, в то время как впечатлительная Лавон, побледнев, как стена, и вперившись взглядом в свежеразрытую могилу, сдавленно шепчет. — Вы шутите? Вы их что… что превратили в колбасу?

Подозрительно хрюкнув, несчастная девушка тяжело обвисает, вцепившись в мое плечо, а старшекурсники взрываются от громогласного хохота. Но грозный окрик преподавателя мигом прекращает и веселье парней, и обморок Лавон.

— А ну, шагом марш на наблюдательный пост! — прикрикивает Куинкей, и ослушаться его никто не осмеливается.

Лавон продолжает обнимать меня, как родную бабулю, даже на шаг страшась отойти, посему, когда сбоку от нас что-то жутко взвывает, одногруппница, не думая ни секунды, кидается вглубь старого кладбища, с невероятной силой волоча меня за собой. Надо же! А казалась умирающим лебедем…

— Пусти, Лавон, — хриплю я ей в спину, стараясь притормозить. — Что ты делаешь?!

Но девушка меня не слушает, ловко перепрыгивая через холмики могил и целенаправленно продолжая путь в неизвестность. Легче укротить ветер, чем остановить испуганную Лавон, держащую мертвой хваткой мое запястье.

В конце концов, я все же нахожу способ прикратить эту бешеную гонку, уцепившись второй рукой за металлическую оградку ближайшей могилы и едва не вывернув руку из сустава. Напоследок дернув мою многострадальную конечность, вопящая, Лавон отпускает запястье и бежит дальше. Я же, не веря своему счастью, делаю по инерции несколько шагов вперед и озадаченно оглядываюсь, стараясь отметить направление, откуда мы прибежали.

Сомневаюсь, что траектория наших путешествий была настолько ровной, но угадать, думаю, все-таки можно и, чуть помявшись, ступаю в ту сторону, где по моим предположениям должны быть наши. Впрочем, не успеваю я сделать и нескольких шагов, как проваливаюсь куда-то вниз. От падения из груди выбивает дух, а в рот и нос забивается сырая земля. Благо, сама яма оказывается не слишком глубокой, а почва влажной и мягкой

Ощупав конечности на предмет повреждения, медленно поднимаюсь на ноги. Здесь настолько темно, что я с трудом различаю собственные руки. Поворачиваюсь лицом к земляной стене и прикидываю, сколько метров до поверхности. Может, если делать каждый раз углубления для ног в почве, я смогу подняться? Но за что тогда руками цепляться? Пальцы то и дело соскальзывают, оставляя неглубокие борозды в рыхлом грунте, он осыпается под моей тяжестью и для крепкой опоры совершенно не годится. Остается только ждать, что меня найдут. Может покричать?

Честно говоря, занятая собственными размышлениями, даже не сразу понимаю, что в яме я не одна. А, когда до меня доходит, что все мои попытки безуспешны, и я, перестав шумно возиться, решаю отдохнуть, облокотившись о стену, изумленно замечаю, что тишина не наступает. За моей спиной отчетливо слышится шумное хриплое дыхание.

Медленно оборачиваюсь, несмотря на страх увидеть своего товарища по несчастью, и убеждаю себя, что этот звук мне только кажется.

В темноте трудно различить что-либо, но два огромных ярко-красных глаза видно достаточно отчетливо, а судя по тому, на какой высоте от дна они зависли, тварь ростом не меньше меня. Вот ухольники бородатые!

С груди вырывается вопль, который эхом разносится по кладбищу, а в следующую секунду я чувствую, как что-то хватает меня за шиворот и вытаскивает наверх. В яме звучит легкий хлопок, после которого ее края осыпаются внутрь, придавливая жуткое нечто, сидящее в на дне могилы.

— Ты в порядке? — спрашивает кто-то, склонившись надо мной. С трудом прихожу в себя от потрясения, пытаясь разглядеть своего спасителя.

Знакомая шляпа, платок на лице… Закрываю и снова открываю глаза. Нет, не померещилось.

— Ашкай? — удивленный возглас срывается с губ. — Что ты тут делаешь?

Глава 21

— Тебя спасаю, — лукаво сверкает глазами парень и помогает мне подняться с земли. — С недавних пор у меня появилась довольно-таки приятная привычка выручать непоседливых девчонок из неприятностей, которые они находят на свои очаровательные… хм… головы.

Возмущенно фыркаю, но помощь принимаю с благодарностью и быстро оказываюсь на ногах. Взгляд невольно падает на полузасыпанную могилу и по коже пробегают мурашки страха. Там, в яме, увлеченная мыслями о том, как выбраться из западни, и слишком шокирована внезапной встречей, я не осознавала в какой опасности находилась. Теперь же я понимаю, что была на волосок от гибели.

— Кто это был? — спрашиваю помертвевшими губами.

Ашкай, деловито отряхивая мои брюки и куртку от налипшей к ним земли, поднимает голову и тоже кидает быстрый взгляд на яму.

— Рытольник красноглазый, нежить второго класса опасности. Только ума не приложу, что он тут делает.

— Почему? — изумленно поднимаю брови. Я об этом рытольнике, конечно, ничего не знаю, мы только третий класс проходим пока, но разве кладбище не то место, где должна ошиваться всякая нечисть?

– Потому что рытольник питается свежими трупами, а тут уже лет так пятьдесят никого не хоронили, — терпеливо объясняет ковбой, задумчиво щурясь.

Ну да, совсем из головы вылетело, ведь и куратор нам рассказывал, что на старом погосте обитает лишь мелкая нечисть, которая считается условно опасной, а в нашем случае еще и регулярно пуганая студентами академии и оттого трусливая и безобидная.

— Ладно, — берет меня за руку Ашкай. — Пойдем. Сперва я отведу тебя к остальным, а потом сам уведомлю кого надо о рытольнике. А то боюсь, что ты снова куда-нибудь вляпаешься.

Обиженно хмурюсь и пытаюсь выдернуть свою ладонь из его хватки, но парень держит крепко, и лишь посмеивается в ответ на мои старания. Тоже мне блюститель спокойствия нашелся.

Обратная дорога занимает намного меньше времени. Невольно в голове возникает вопрос, — это как же нас мотало по холмам и буеракам, чтоб настолько удлинить путь. А когда уже становится возможно различить знакомые голоса, и сквозь ветки кустов лещины пробивается свет от ручных фонарей, мой провожатый внезапно останавливается и поворачивается ко мне.

— Сень, дальше тебе придется самой. Опасности больше нет, можешь не бояться, а мне, к сожалению нужно спешить. Рытольники охотятся парами, значит, где-то есть еще один. А ты предупреди преподавателей как можно скорее.