Вера Алексеевна в академии боевой магии
Шрифт:
– Здравствуйте! – довольно поздоровался незнакомец. – О, извините, вы не подскажете мне, где я могу найти госпожу Верену Лексен?
Девушка смутилась.
– Я – Верена Лексен… А что?
– Отлично! – обрадовался он. – Я – Джеймс Хортон…
– А! Вы доставили посылку из магазина? – девушка вспомнила, что даже не обратила внимания, что там покупала.
– Ну… Да, вещи я тоже привёз, - согласился мужчина, кивая на коробку. – Но вы, должно быть, не поняли. Я – Джеймс Хортон Младший, журналист. И приехал взять у вас интервью.
Глава шестнадцатая
От
– Извините, - охнул он. – Не хотел поразить вас настолько, что вы вынуждены были свалиться без сознания! Мне очень, очень, очень жаль… Позвольте, для интервью, это я вас так потряс своим внешним видом или своей умопомрачительной профессией?
На сей раз Верена уставилась на Джеймса, как на сумасшедшего, и падать в третий раз по ступенькам отказалась.
– Уберите руки, - потребовала она, хотя уже успела выбраться из объятий незнакомца и даже отойти примерно на метр. – И будьте добры держаться от меня на приличном расстоянии. Создавать инфоповод я не намерена. Меня не пугает ни ваша внешность, ни ваша, прости господи, профессия.
– Моя внешность призвана не пугать, а покорять, - довольно отозвался Джеймс и вскинул подбородок с видом самовлюблённого барана. Или петуха.
Что ж, Верена не могла отрицать – журналист оказался довольно привлекательным молодым человеком. На вид ему было не больше двадцати пяти лет – Верена напомнила себе, что тут возрасту более-менее можно верить, ведь Джеймс, по словам Сири, должен быть человеком, - и он уже не был нескладным мальчишкой. Напротив, трудно было не заметить хорошую фигуру: широкие плечи, высокий рост, тонкая талия, да и костюм на нём сидел, как влитой.
Одет Хортон оказался в что-то, наверное, безумно дорогое, потому что даже Верена узнавала в его одежде современный крой, а ведь она-то сравнивала со своей действительностью, а не с реальностью этого мира. Что ж, хорошие брюки, из дорогой ткани рубашка, тканевое пальто, отлично сидевшее на нём – всё отлично подобранное, подходившее одно к другому. Франт! Заносчивый, правда, и, должно быть, любитель соблазнить девушку, получить желанное и сбежать куда подальше, как только подвернётся такая возможность.
Верена таких терпеть не могла.
Раздражало и другое. Идеально уложенные, хорошо подстриженные каштановые волосы – вроде бы модный знакомый Верене "полубокс", - улыбка типичного коварного соблазнителя, серо-голубые глаза, сверкающие так самодовольно, что аж выцарапать хотелось, правильные черты лица и нос с горбинкой, свидетельствовавшей, судя по всему, о том, что сей красавчик в детстве всё-таки был нормальным мальчишкой и свалился на этот нос с дерева. Или пёс покусал…
Какая, впрочем, разница? Верена чётко знала, что далеко не всё способна спасти красивая внешность! И её мнение оставалось стабильным – она не могла спустить ему с рук хамоватое поведение!
– Я думаю, вам следует покорять кого-нибудь другого и в каком-нибудь другом месте, - твёрдо заявила Верена. – И своей внешностью, и совей наглостью. Прошу отдать мне мои вещи и оставить меня в покое.
– Ваши вещи вот! – указал он на коробку. – Может быть, я помогу вам занести их
в комнату? Я так понимаю, башня достаточно высокая…– Ну, занесите, - пожала плечами Верена, вспоминая о том, что там паук, разжиревший уже до размеров кота. – Но никаких поводов для интервью я просто не вижу.
– Ну, как же! – ахнул Джеймс. – Я уже успел повстречать нескольких преподавателей и спросил их о госпоже Лексен. Они сказали мне, что вы здесь – первый проректор!
– Я единственный проректор в этой академии, не просто первый, - зло ответила Верена. – Вещи можно занести и молча.
Она открыла башню, раздражённо толкнула дверь и гордо зашагала по ступенькам вверх.
Джеймс совершенно точно ничего не знал о духе, потому что поднимался следом он довольно бодро, крутил головой по сторонам, пытаясь выхватить какие-то детали, должно быть, для своей мерзопакостной статейки.
Верена терпеть не могла журналистов. Она помнила одно отвратительное интервью – тогда мальчишку с диктофоном подослали завистники, никак иначе! Это интервью было началом конца. После него карьера Верены окончательно пошла под откос, и она даже мечтать перестала об успехе. И сейчас, когда у неё только-только начало что-то получаться, вновь появится журналист и всунет свои грязные лапы в её личную жизнь?
Подниматься было высоко, но, шаг за шагом, Верена не успокаивалась, а только чувствовала себя всё более и более раздражённой. Когда она наконец-то добралась до спальни, то была готова толкнуть Джеймса, чтобы он прокатился по ступенькам вместе со всем своим журналистским гонором…
Вещей только жалко, они ведь стоили немало денег.
– Поставьте коробку возле кровати, - распорядилась она, бросив украдкой взгляд на постель и убедившись, что паук готов к общению. – И можете быть свободны.
Джеймс не стал спорить. Он совершенно спокойно, без единого лишнего возражения, оставил коробку с вещами рядом с кроватью, выпрямился – Верена застыла, дожидаясь, когда он наконец-то выдавит хоть что-то из себя, - и вдруг заявил:
– Ох хорошенький какой! Какая пушистая милочка! Иди сюда, хороший мой, иди-иди…
Верена стремительно обернулась к журналисту.
Но ведь он был человеком! А люди, по мнению Альбина, да и всех остальных жителей академии, должны были с визжать при виде и чего-то менее страшного, чем паук размером с среднюю кошку.
Судя по всему, Джеймс об этом не знал. Потому что, только-только заприметив паука на кровати, он подхватил его на руки теперь держал, словно домашнее животное, ещё и нагло чесал животному животик.
И пауку – вот же зараза! – это нравилось! Верена впервые слышала, чтобы он издавал настолько громкие, напоминающие кошачье мурлыканье звуки.
– Эй! – возмутилась она. – Оставьте в покое моё домашнее животное!
– Какой милый, - заулыбался Джеймс, искренне, как тот ребёнок. – Это ваш? Какая прелесть! Всегда знал, госпожа Лексен, что у вас доброе сердце, и вы положительно относитесь к животным.
Верена и вовсе растерялась. Поведение Джеймса казалось ей по меньшей мере странным. Он то пожирал её взглядом, то задавал какие-то предельно странные вопросы, то вообще вёл себя, как развязный мальчишка, которому всё разрешено, то вот брал на руки паука и чесал его как раз под той лапой, под которой животному было приятнее всего.