Верховный Издеватель
Шрифт:
Если хочешь увидеть помазанника Божия - посмотри в зеркало. Или приди в церковь на чьё-нибудь крещение. Миропомазание - таинство, которое совершается при крещении над всеми, поэтому мы и есть помазанники Божии. И здесь не может быть гордости, потому что если каждый - помазанник, то над кем же превозноситься! Это только накладывает в разы большую ответственность, потому что настоящее царское служение - это отдать себя всего, без остатка.
Но пока мы - лишь потенциальные цари. Почему Маленький Принц у Сент-Экзюпери назван именно Принцем? Потому что он пока владеет лишь своей маленькой планетой и служит ей на пользу. Не "царь"!
– потому что большое Царство он ещё только унаследует.
Он - наследник...
Да, 2000 лет назад без всяких "майданов" и горящих покрышек произошла полнейшая духовная революция в мироздании. Перемена всех законов Вселенной. Помните: Бог "низложил сильных с престолов и вознёс смиренных" (Лк. 1, 52). Эти слова Самой Богородицы - о том, что не вечно быть "сильным на престолах". Что Бог их низложит - а фактически уже низложил: тем, что теперь родится подлинный Царь. И коронует остальных. И настало время "смиренных" - тех, для кого Царствие Божье. Тех, кого Он позовёт разделить с Ним радость этого Царства.
И ведь что интересно, во всём Евангелии это единственный пример богословствования Пресвятой Девы! Тем он ценнее.
Есть Царь Бог, есть Царь Человек. Посредника меж ними - какого-то ещё "царя", - придумали люди, обманутые змеем. Для них это способ сложить с себя царскую ответственность.
Человек забыл, что он царь, но по инерции былого знания он, конечно, активно ищет себе царей земных. Нет, с гордыней-то у него как раз всё в порядке, никуда она не делась - одно другому не мешает. Царь внешний - это же просто такая воплощённая индульгенция! Нам нужен "хороший царь" - потому что мы-то хорошие. А всех плохих он должен мочить в сортире - в этом и состоит его "хорошесть" (а заодно и наша). Образ царя внешнего всегда неотрывен от образа врага. Как игра в хорошего и плохого следователя! Где "кругом враги", там обязательно должен быть "хороший царь". Он за нас врагам отомстит, ради нас врагов прищучит... А мы ведь такие хорошие. Высокодуховные. Патриоты.
Наоборот, как только человек осознаёт, что он царь (и все цари!), он понимает, что врагов у него нет. Все цари - и единственная настоящая война - только за это! Царь жертвует собой, подобно Господу... а не требует кровавых жертв Себе.
Ещё одно название этого Царства - Семья. Сколько ни пытались за всю историю человечества как-то по-Божьему устроить Государство - по-настоящему ни разу не вышло! Потому что пытались-то это сделать люди. А вот Семья - то единственное (кроме Церкви), что Бог установил Сам раз и навсегда. Она несравненно выше любого царства земного. Она вообще - самое высокое, что только есть в мире, после Церкви. Земное Царство Бог не устанавливал, что бы там ни фантазировали монархисты, а вот Семью установил. Кстати, и радикальные революционеры признавали, что пока не уничтожена Семья, построить полностью коммуно-казарменное Государство невозможно. Получается, семья - единица свободы, последнее, что противостоит тоталитаризму.
По мере же воцерковления "Семья" раздвигается до масштабов мира (собственно, это и есть Церковь!). После таких потрясений, как сегодня, без всяких теорий чувствуешь, что все люди - родные. Ну вот же: мы же все теперь - новорожденные. Заново родившиеся на этом корабле. Мы все - братья и сёстры. У всех сегодня - общий день рождения.
– А может, мы и вправду уже умерли?.. зато теперь все вместе!?
– неожиданно сказал Санька.
Пожалуй, это было самое точное объяснение того, что с ними произошло.
Кирилл вспомнил, как Марина однажды назвала Царство - "Государством воскресших сыновей".
* * *
Но Марина думала о своём:
"Нет, не навсегда я его уже не могу спасти! Если мама Саши умерла, а я выжила и встретила его, значит, я должна стать ему мамой... Собственно, уже стала -
в этой поездке. Осталось только оформить"...– Земля-я! Бе-ерег!
– закричал вдруг Саша от окна.
Все, как по команде, подскочили к иллюминатору, но его полуметровый монокль был слишком мал для восьми глаз.
– Вперё-од! На вылазку!!! Наверх!
– закричал Ромка и первым смело выскочил из каюты. Они с Сашей всё время забавно соперничали: уж если тот первым "открыл" берег в иллюминатор, то Ромка должен был первым увидеть всю панораму на свежем воздухе. Один - Колумб, другой - Америго Веспуччи.
Все вчетвером (Веру будить не стали) начали подниматься на главную палубу, и ещё из салона увидели...
Далёкий берег казался фантастическим и жутковатым садом, на котором росли молнии. "Молнии - это деревья, а шаровые молнии - это плоды с них", - сказал Рома. Но именно благодаря их свету, их густоте и непрерывности, его отчётливую полоску было трудно с чем-либо перепутать. Берег Обетованный приближался. Штромовой простор впервые обретал зримый предел. По силе впечатления это было сравнимо с видом отступления врага после долгой, страшной битвы, в которой он чуть было не победил.
Только сейчас, при этом зрелище, стало понятно, что чувствовал Колумб при знаменитом крике "Земля!" после долгого плаванья... нет, даже, скорее, Ной, когда Ковчег наконец-то прибило к Арарату. Пусть ещё кругом - молнии, пусть ещё много-много воды, но за этим "много-много" - Земля и она приближается. И от неё как-то сразу светлее стало.
Всюду ещё чёрные облака, но на окраине неба уже как будто чуть отодрали обои - там слабо мерцала рвано-слоистая предрассветная полоса. Начинался ремонт мира. Из тучи вывалилось что-то инородное, что-то из смутного "зелёного золота", и эта живая зелень лапчато отразилась в бурной воде. Теперь слабеющие молнии по краям казались лишь мишурой.
Кирилл вспомнил, что кажется, давным давно уже видел этот "кадр"... во сне? Он был - очень знакомый.
"Ёлка, - подумал он.
– Опять зажглась новогодняя ёлка". В небе зажгли новогоднюю ель.
Мерцающая дорога-ёлка вела по свинцово-серой воде в узкий тихий пролив, где всякий штром кончался. Окно в небе превращалось в отверстую дверь. Море - в её порог.
Кирилл обернулся и увидел в сумраке над трапом, как кошачьи глаза, светящиеся электронные часы. Они показывали своей немигающей зеленью... 3.30!
Да! Столько часов жизни в состоянии обмана! Древние ручные "ходики" Кирилла остановились ещё вчера вечером, и с тех пор он ни разу не глядел на них - не до того было... потому-то, разумеется, и забыл завести. Шесть вечера принял за шесть утра. Про настенные же часы в салоне от растерянности и забыл, что они с самого начала плаванья в любое время дня и ночи упорно показывали шесть.
Психологически ошибку легко объяснить и ещё одним "фокусом": потерей чувства времени спящим человеком. Кириллу тогда казалось, он спал очень долго и глубоко. Поверить, что задремав поздно вечером, он проснулся от грохота и качки около полуночи, было сложно. Вот что делает с человеком гром, когда внезапно разбудит его среди ночи...
– Да уж! Никогда не путайте вечер с утром, мой вам совет!
– хмыкнул Кирилл, непонятно к кому обращаясь.
А маяк у входа в "горло" Волги уже вовсю мерцал сквозь молнии электронным обозначением спасения, как те же часы. Только показывающие не Время, а Пространство.
Буря медленно завершалась перед этим знаком препинания. Прежде ярко-белая водная позёмка неслась по сугробам волн, разметая их и вновь заметая . Летняя грозовая вьюга. И вот сейчас её порывы как-то на глазах становились всё менее яростными, всё более усталыми. Призраки перестали с воплями бегать друг за другом над водой, а поплелись охрипшие и избитые. Вспышки молний, как светомузыка, заметно поредели - кульминация увертюры, видно, осталась позади. Оркестр, оглохнув сам от себя, лениво и лишь для проформы доигрывал оставшуюся часть. Флаг хлопал уже не так оглушительно - цирковое представление завершалось. Складывалось впечатление, что оно было дано специально только на время пути по Рыбинскому "морю". А теперь переход через Красное море состоялся. Фараону так и не удалось никого увлечь за собой.