Вернись и начни сначала

— Я из медицинского колледжа. Мы проводим собеседование с наиболее перспективными выпускниками. Кристина одна из лучших в своем потоке.

— Да, у моей дочери самые высокие баллы по всем дисциплинам, — горделиво улыбнулась ее мать. – Высшая школа в пяти милях отсюда. Кристи заканчивает через час. Я дам вам ее номер.

Я взяла листок с номером, поблагодарила и направилась к такси. Утром, когда мы завтракали, Димка спросил, где моя машина - другая водила внедорожник. Мне пришлось соврать, что оставила машину у клиники.

Такси доставило меня к огромному комплексу, похожему на зеркальный куб. Надо же! В моем мире такого не было. Это была школа, где училась Кристи и пять тысяч других одаренных детей.

Я остановилась на стоянке для посетителей, подошла к ближайшему видеофону и набрала ее номер. Через пару секунд передо мной возникло лицо моей юной подруги. Широко распахнутые карие глаза, загорелая кожа, длинные волосы спадают на худенькие плечи. Это была Кристи. Только счастливая.

— Я вас не знаю, — удивилась она. – Мама сказала, вы из колледжа. Но я еще не подавала заявки.

— Кристи, меня зовут Аня Дивинская, и я не из колледжа. Но мне очень нужно с тобой поговорить. Это насчет письма, которые получили твои родители семь лет назад.

Кристи сморщила тонкий нос и пробормотала:

— То письмо долгие годы было для нас загадкой. Так это вы его написали?

— Писала другая, но отправила его я.

— О чем вы хотите со мной поговорить?

— О важных вещах. Мне нужно не более получаса.

Несколько секунд длилось молчание. Кристи размышляла, сомневалась. Я видела, что она разглядывает мое лицо: хочет понять, опасна ли я и можно ли со мной встретиться.

— Через полчаса в кафе через дорогу, — решилась она и прервала связь.

Я облегченно вздохнула и направилась в кафе «Сладкоежка». После долгих месяцев скудной жизни в Трущобах чарующий аромат горячего шоколада и сладкой выпечки одурманил мой бедный мозг. Капкейки, чизкейки, донаты, все возможные пирожные, вафли и торты заманчиво возлежали на прозрачных витринах, а шумные и верткие стайки школьников теснились за розовыми столиками и возбужденно щебетали разными голосами и на разных языках. В школе Кристи учились дети разных наций и культур.

Я заняла круглый столик возле окна, и ко мне тут же подъехал робот—официант. Я пролистала электронное меню и сделала заказ для себя и Кристи. Надеюсь, здесь она выбирает те же сладости, о которых мечтала, когда жила на Конечной.

— Шоколадные маффины! – воскликнула Кристи, приблизившись к столику. – Откуда вы знаете, что я их люблю?

Я все ей рассказала. О Трущобах, Иване и Сэме, Машине и прыжке в прошлое. Кристи слушала, мотала головой, недоверчиво ухмылялась. Когда я закончила, она сказала:

— Все это похоже на сюжет фантастического романа. Вы, случаем, не тронутая? А, может, вы – писатель?

— Я не писатель, Кристи, — улыбнулась я, сунула руку в карман и достала крошечную пластину – карту памяти. Эту карту передала мне Кристи, чтобы я смогла убедить ее в правдивости рассказа о Конечной и Машине.

– Возьми и посмотри запись. Я буду ждать на улице.

Когда уходила, я обернулась и посмотрела на Кристи. Она уже вынула из сумки ноутбук и вставила в него мою карту. На том видео Кристи записала обращение к самой себе. В тот вечер, когда мы еще были вместе на Конечной.

Ее слишком долго не было. Прошел час, прежде чем Кристи вышла из кафе и направилась ко мне. Все это время я нервно бродила по гладкому тротуару, вдоль которого зеленели пушистые ели. После войны растительность плохо приживалась в Хоупфул-Сити и некоторые улицы до сих пор украшали фальшивой травой и деревьями.

Она шла ко мне, и в ее глазах блестели слезы. Теперь это была моя Кристи. Я не выдержала и крепко обняла ее.

— Я не знаю, что только что видела. Вроде это была я. Я ведь специально прогнала видео через программу распознавания, проверила, не фальшивка ли это. Когда я могла записать все это и почему ничего такого не помню? Она, то есть я, говорит, что родители погибли. Но они живы. Я еще не сошла с ума. И то письмо. Если его написала я, как я могла сделать это в десять лет? И что за машина, способная переместить человека в прошлое?

— Крис, ты идешь? – позади раздался громкий голос. Мы дружно обернулись. В дверях кафе стоял симпатичный темноволосый парень и с улыбкой глядел на Кристи.

— Пару минут, Майк, — крикнула она. – Подожди меня в сквере.

— Это Майк, мой парень, — пояснила Кристи, заметив мой удивленный взгляд. Я не могла ей сейчас сказать, да и вряд ли она поверила бы. Она же не помнит, как рассказывала мне про Майка, своего друга из Трущоб. Интересно: это тот самый Майк?

Я серьезно посмотрела на нее и тихо сказала:

— Кристи, сейчас я не могу ответить на все твои вопросы. Ты все равно не поверишь. И, боюсь, другие тоже. Сэм и Люк живы, но, как и ты, совершенно меня не помнят. И я не знаю, как вернуть вам воспоминания.

— Нужно ли их возвращать? Я была счастлива, пока не увидела это. Теперь меня не оставляет тревога, что с родителями случится плохое.

— В той жизни, которую ты не помнишь, ты пожертвовала всем, чтобы сохранить воспоминания, — возразила я.

Кристи молчала. Непросто осознать, что ты жила другой жизнью, которую не помнишь.

— Я должна идти, — сказала я. — Мне нужно разыскать Ивана. Но я бы хотела снова увидеть тебя. Когда ты будешь готова.

Я покинула Кристи и направилась к справочному терминалу Хоупфул-Сити. Я намеренно оставила розыски Ивана напоследок. Боялась узнать, что и здесь его нет в живых. Слишком уж явно отпечаталось в памяти его мертвое лицо. Воспоминания о гибели Ивана были еще слишком свежи. Я словно воочию слышала язвительный голос Сары, звуки выстрелов и глухой стук падающего тела. Даже сейчас, когда я шла по блестящим от снега улицам Хоупфул-Сити, меня пробирала дрожь. Будто я до сих пор была там, на фабрике, корчилась от боли возле каменной стены и горевала о невыносимой потере.

К вечеру похолодало, город осветили сияющие ряды круглых фонарей. Я не взяла перчатки, и пальцы озябли, пока я вбивала в справочную панель данные Ивана. Компьютер мгновенно выдал мне перечень файлов. Биография, военная служба, награды и звания, актуальная информация. Щелкнула последнее окошко, и увидела его красивое лицо. Пронзительно яркие голубые глаза смотрели прямо на меня. И у меня, как раньше, неистово забилось сердце. Под фото я прочитала, что Иван жив и работает в городской полиции детективом. Глянула на адрес и бросилась искать такси.