Вернись и начни сначала

— Мама, почему ты в зимней куртке? На улице тепло.

Я улыбнулась сыну. Сердце еще стучало, но, кажется, стало легче. Пора действовать. Я должна сберечь жизнь Димки. У моего мальчика появится будущее.

— Димка, малыш, у тебя хорошая память. Можешь запомнить то, что я скажу и передать мне вечером, когда вернусь домой?

— Конечно, мама. А разве ты сама не запомнишь?

— Вдруг, я забуду, сынок? Ты непременно напомни мне, когда приду.

— Хорошо, мамочка, — кивнул Димка.

— Пятое ноября 2147-го года. Тебе будет восемь лет. В этот день ты не должен выходить из дома. Никуда, даже в школу. Это очень важно. Запомнил?

— Да, мама. Пятого ноября через два года не выходить из дома, — удивленно повторил сын.

— Не забудь рассказать мне об этом сегодня, когда вернусь домой.

Димка кивнул, а я еще раз погладила его лицо на экране.

— Помни, я сильно—сильно люблю тебя! – сказала я и услышала в ответ:

— Я тоже люблю тебя, мамочка!

Слезы бурным потоком лились по щекам. Я отключила видеофон и стиснула голову руками. Неужели я в последний раз увидела сына?

От волнения я не заметила, как ступила на проезжую часть и очнулась лишь от резкого крика.

— Чокнутая! Смотри, куда идешь.

Крик разбудил меня, охладил пылающую голову. Я вернулась на тротуар и направилась в ближайший торговый центр. Нужно поскорее купить одежду и ехать в отель «Маджестик». Через два часа свадьба. По пути я подошла к одному из безликих почтовых ящиков и отправила письмо Кристи.

В торговом центре я переоделась в широкую юбку до колен с просторными карманами, блузку без пуговиц, гольфы и туфли. Пистолет спрятала под юбку – привязала к ноге толстой резинкой. Немногие вещи – зажигалку Ивана, магазины с патронами убрала в небольшую поясную сумку. Надела белокурый парик и посмотрела на себя в зеркало. Передо мной была незнакомая женщина. Светлые волосы, худые плечи, в глазах отчаяние. Вряд ли среди гостей на свадьбе будут мои знакомые из прошлой жизни. Даже если так – они меня не узнают. За полгода, проведенные в Трущобах, я сильно изменилась. Лицо осунулось, тело похудело. В зеркале я походила на затравленного зверька. Я выбросила старую одежду в утилизатор и расплатилась за покупки, приложив палец к терминалу.

После я отправилась в банк, ибо для моего плана требовались наличные. Платежный терминал успешно сканировал сетчатку моего правого глаза и выдал пять тысяч долларов. В то время в Хоупфул-Сити это была максимальная сумма, которую я могла снять через терминал. За более крупной пришлось бы обратиться к сотруднику банка. Я взяла деньги и для начала забежала в аптеку. Купила слабительные пилюли, быстро растворимые, без вкуса и запаха. Теперь нужно получить доступ в отель. Мы с Кристи, когда готовились, перелопатили море информации о гостях и обслуживающем персонале и решили, что я должна стать официанткой. Трудность в том, что весь обслуживающий персонал нанимали заранее и, чтобы попасть в отель, мне нужно занять чье-то место. Мы тщательно перебрали список работников и выбрали студента Харпера Джонса, чье лицо походило на женское. Кристи решила, что его глаза совсем как мои. Осталось убедиться, что он не откажется от легких денег. Я нашла беспилотное такси и поехала к Джонсу.

Квартал, где он проживал, напомнил мне Трущобы. Облезлые дома, грязные улицы, резкие запахи помойки вперемешку с дурью. Я поднялась по шаткой железной лестнице на четвертый этаж и постучала в хлипкую дверь. Пришлось ждать несколько минут, прежде чем дверь открылась, и появился бледный парень со светлыми волосами до плеч. Он был одет в рубашку и брюки и явно собрался выходить.

— Чего надо? – Джонс непонимающе уставился на меня.

— Заработать хочешь? – я помахала перед ним деньгами. Он открыл дверь и впустил меня.

Через двадцать минут, став беднее на тысячу долларов, я уже ехала в такси к отелю. Как я и предполагала, Джонс с радостью согласился остаться дома и продал мне свой пропуск на свадьбу.

Глава двадцать вторая. Окончание. Аня

Отель «Маджестик» располагался в богатом районе Хоупфул-Сити и славился неоправданно высокими ценами и жестким отбором клиентов. Чтобы поселиться здесь, недостаточно было иметь деньги и статус гражданина. Каждого, кто желал снять номер, просеивали сквозь мелкое сито – проверяли банковский счет, положение в обществе, репутацию. Меня всегда забавлял такой неуместный снобизм. И раньше я никогда здесь не бывала.

С виду отель напоминал средневековый собор с изящными стрельчатыми окнами, выступами—контрфорсами и фигурными каменными шпилями. Странно, что архитектор построил отель в псевдоготическом стиле. Больше в Хоупфул-Сити подобных строений не было.

До свадьбы оставался целый час, но к отелю уже подъезжали старинные лимузины, из которых выпархивали разодетые гости и скрывались за вычурными узорчатыми дверями.

Я решила, что обслуживающий персонал попадает в «Маджестик» через другой, более скромный вход. И вскоре его обнаружила. С правой стороны отеля виднелась едва заметная дверь, в которую торопливо проскальзывали люди в повседневной одежде. Туда я и направилась.

Чем ближе подходила к отелю, тем сильнее меня одолевал страх. Что, если меня не впустят? Обнаружат пистолет? Арестуют и закроют в камере? Пристрелит охрана? Я робко, на дрожащих ногах, подошла к двери и с облегчением выдохнула. Здесь не было сканера сетчатки. Вместо него стоял живой человек и всего лишь рассматривал пропуска и лица входящих.

— Харпер Джонс? – он недоверчиво уставился на фото. – Вы на себя не похожи.

— Старая фотография, — ответила я и порадовалась своему отдаленному сходству с Джонсом.

Он еще раз глянул на мое лицо и пропустил.

— По коридору налево раздевалка. Торопитесь.

На радостях, что меня не обыскали, я быстро проскочила в узкий коридор с мрачными коричневыми стенами и бронзовыми светильниками на потолке. Интерьер отеля тоже был оформлен в готическом стиле. На стенах висели картины с людьми в средневековых костюмах, а в центре вестибюля возвышалась статуя рыцаря в кольчуге с мечом в руке. Возможно, то был дальний предок владельца отеля?

В раздевалке мне выдали форменную белую куртку. Я надела ее поверх блузки и прошла в туалет. В полутемной кабинке подняла юбку и вытащила пистолет. Проверила затвор предохранителя – не дай бог прострелит мне ступню. Снова привязала оружие к ноге резинкой. Вынула из поясной сумки запасной магазин, опустила в карман форменной куртки. Туда же отправила блистер с таблетками слабительного. Глубоко вдохнула, выдохнула и вышла из кабинки. Теперь меня переполнял адреналин, поглотивший страх. Глянула в зеркало и улыбнулась своему новому отражению. Фальшивые светлые волосы рассыпались по плечам, на губах играла язвительная улыбка, глаза мрачно поблескивали.

Я вышла в коридор и поняла, что обслуживание началось. До свадьбы еще оставалось время, но гостей уже обносили бодрящими коктейлями. Меня отправили на помощь в бар отеля. Кристи разведала, что Буллсмит предпочитает одно солодовое шотландское виски. Я оглядела барную витрину, выбрала самый дорогой напиток и обратилась к бармену:

— Господин Буллсмит заказал виски с содовой.

Бармен, высокий, осанистый, с проницательным взглядом, усмехнулся и подмигнул мне:

— Не иначе хочет подкрепиться перед тем, как выдать единственную дочь за этого бабника.

Я поставила стакан на поднос и направилась в зал, где собирались гости. Оттуда уже неслась громкая, бравурная музыка. Перед тем, как войти, остановилась, украдкой огляделась по сторонам и бросила в стакан две капсулы слабительного.

Раньше я никогда не встречала мэра Буллсмита. Лишь видела его надменное лицо в новостных репортажах. Но сейчас быстро обнаружила его среди бурлящей толпы гостей. Самый низкорослый из мужчин в зале, он обладал странной внешностью. Короткие белокурые волосы завивались над высоким лбом тугими колечками, гладкое белое лицо напоминало лицо ребенка. Лишь глаза – стальные, жесткие, да упрямо сжатые губы с едва наметившимися морщинами в уголках, выдавали в коротышке сурового и непреклонного политика. Буллсмит стоял чуть поодаль от других, возле бюста Джона Райзингема, героя Межконтинентальной войны, и держался так, будто они вместе сражались в Тихоокеанском бою. Только Джон погиб, а Буллсмиту повезло остаться в живых. Я окинула взглядом гостей – невесты и жениха среди них не было. Наверное, дочь Буллсмита Патриция еще прихорашивалась в своем номере, готовилась поразить всех свежестью и красотой.