Вернись и начни сначала

Сэм прекратил разглагольствовать и взглянул на меня.

— Да у вас обезвоживание! – сообразил, наконец, это ученый олух и бросился за водой.

Вскоре я жадно глотала ледяную воду, никак не могла напиться. Будто меня месяц таскали по жаркой пустыне без капли влаги. Еле оторвала от губ бутылку. Головная боль слегка притихла, и я смогла оглядеть место «прибытия». За прошедшие семь лет здесь почти ничего не изменилось. Если не считать, что Сэм, как и его копия из «моего» мира, захламил все вокруг. Шкафов и стеллажей вокруг машины стало еще больше, а свободного пространства почти не осталось. Удивительно, как ему удалось положить меня на пол.

— Вы не представляете, как тяжело мне дались эти семь лет, — упрекнул меня Сэм. Будто он вместе со мной болтался по червоточинам, расщеплялся и собирался заново. – Я сутками не выходил из лаборатории, боялся, как бы машина не дала сбой. Купил несколько запасных генераторов тока и подключил многоуровневую системы защиты от перепадов энергии…

Он продолжал рассказывать о своих трудностях, вызванных моим приказом следить за Машиной. Оказывается, за это время его бросила жена и даже успела выйти замуж за его коллегу. Сэм продал дом и поселился в свободном кабинете по соседству с лабораторией. Почти никого не пускал сюда — говорил, что проводит важный научный эксперимент. Хотя руководство института считало его проект машины времени глупой тратой ресурсов. Сэм не сказал коллегам, что Машина уже работает и успешно перемещает людей. Точнее одного человека.

Я резко прервала поток его жалоб:

— Сделайте мне укол, такой, как в прошлый раз. Мне нужно идти.

— Куда? – непонимающе моргнул Сэм. – Я хотел опросить вас, провести обследование. Зафиксировать результаты эксперимента.

— Это все же не ваш эксперимент и не ваша заслуга, — упрекнула я. Этот Сэм меня не знает. В этом настоящем мы чужие друг другу. Страшная правда обрушилась на меня, как ведро ледяной воды. Я осознала, что здесь никто из друзей меня не помнит.

Сэм сделал мне укол и помог встать. Я все еще была в «свадебной» одежде. Мой пистолет ровненько лежал на столе. Я рванула молнию на поясной сумке и выдохнула. Зажигалка Ивана, магазины с патронами, деньги – все было при мне. И, боюсь, это все, чем я обладала в этом мире.

Я посмотрела на своего невольного сообщника и не удержалась от иронии:

— Не знаю, чем закончились ваши эксперименты со временем, но сюда меня отправил другой Сэм Воткин. Изгой, подпольщик, борец за свободу и гениальный ученый. Я не понимаю, почему вернулась сюда, а не на Конечную. Но хочу знать, что стало с моими друзьями.

— Откуда вы знаете, что я – не «ваш» Сэм? – вдруг спросил он.

— Сэм говорил мне «ты». Мы были не только сообщниками, партнерами. Мы были друзьями.

Я взяла пистолет, привычно затолкала его под резинку на правой ноге и направилась к выходу.

— Куда вы теперь? Буллсмит погиб семь лет назад. Подозреваю, что от вашей руки. Что вы собираетесь делать? Убить еще кого-нибудь?

Он шел за мной, пытался задержать. Я развернулась.

— Хотите сдать меня в полицию, господин Воткин?

— Нет, что вы, я не это имел в виду, — замялся Сэм. Явно испугался, что полиции и общественности станет известно о его секретных исследованиях.

— Тогда не мешайте, — я продолжила путь к двери.

— Но скажите хотя бы, как вас зовут и как мне связаться с вами! – воскликнул он, когда я уже открыла дверь.

— Зачем вам это знать? – усмехнулась я. – Эксперимент окончен, профессор. Больше вы меня не увидите.

Я захлопнула дверь и двинула по коридору вдоль длинной череды безликих дверей и людей с незнакомыми лицами. Скорее выбраться отсюда и взять такси. Не могу больше терпеть. Хочу увидеть сына. У лифта я столкнулась со знакомым черноволосым мужчиной в комбинезоне с эмблемой института. Он держал в руках прозрачный бокс с белой крысой.

— Люк! – обрадовалась я и чуть не бросилась обниматься.

От отшатнулся и удивленно посмотрел на меня.

— Мы знакомы?

— Нет, но я слышала о вас, читала ваши работы в области экспериментальной физики, — на миг я забыла, что мои друзья меня не помнят.

— Да, я недавно опубликовал результаты экспериментов по квантовому перемещению, — кивнул Люк.

— Как ваша семья: жена, дочь? – мне не терпелось узнать, что здесь у него все в порядке.

— Спасибо, хорошо, — вежливо улыбнулся Люк и нетерпеливо глянул на закрытые двери лифта. Будто стремился избавиться от назойливой незнакомки.

Я тактично отодвинулась и, когда мы оба вошли в лифт, больше к нему не приставала. У Люка все хорошо. Это главное.

Второй раз за эти сутки я вышла на улицы Хоупфул-Сити. Для меня прошло чуть больше семи часов, для остальных – семь с половиной лет. Оглядевшись по сторонам, я поняла, что у нас получилось. Дома были те же, по дорогам неслись такие же машины, но вот люди. Они были разные! Вместо похожих друг на друга «беззаботиков», меня окружали возбужденные, игривые, угрюмые, сердитые, взволнованные, печальные, скорбные, счастливые и несчастные лица. Такие разные, что казалось, будто я попала внутрь многоцветного калейдоскопа, где каждую секунду меняются картинки и разнообразию нет конца.

Был конец февраля две тысячи сто пятьдесят третьего года. Я стояла на снегу и не ощущала холода. В воздухе кружились, летели хрустальные снежинки. Солнца не было видно из-за густых серых туч, но в моей душе ярко горел огонь победы. На глаза навернулись слезы радости. Я смахнула их и направилась к стоянке такси.

Не помню, как села в голубой беспилотник – меня переполняли эмоции. Очнулась лишь, когда услышала механический голос бортового компьютера:

— Приложите палец к сканеру, пожалуйста!

Я робко прикоснулась к гладкой пластинке, не зная, действует ли здесь мой отпечаток.

— Компания «Блю Лайн» рада приветствовать вас, госпожа Дивинская. Назовите место назначения.

Я назвала адрес, где в последние годы жила сначала с Димкой, а потом в одиночестве. Дом моей бабушки.

Машина плавно тронулась с места и понеслась сквозь транспортный поток Хоупфул-Сити. Я ехала и глядела в окно на проплывающие мимо улицы. Знакомые и вместе с тем чужие. Где здание парламента, которое Новаторы возвели пять лет назад? Вместо него красовался роскошный театр в форме огромной жемчужной раковины. На улицах не было столь ненавистных мне патрульных. Лишь изредка мелькала голубая форма полицейских. Я не увидела ни одного нейроцентра, не было рекламных экранов, призывающих к чистке памяти. Мир действительно изменился и причиной тому были мы — Сэм, Кристи, Иван, Люк и я. Меня переполняло чувство эйфории. Голова еще слегка кружилась, но уже от радости. Все было не напрасно, не зря. Буллсмит погиб, и люди не пострадали от его жестоких законов.

Переполненная счастьем я ехала к сыну и нетерпеливо стучала пальцами по стеклу. Скорее обнять моего Димку! Как он, должно быть, вырос за эти семь лет. Я почти не думала о той, другой, своей копии, которая все эти годы растила моего сыночка. Восторг и радость заглушали здравый смысл. Даже если она рядом, что-нибудь придумаю. Вдруг Сэм был неправ, и при нашей с ней встрече ничего плохого не случится.

Вот уже показался наш пригород с уютными домами и белыми от выпавшего снега лужайками, а там вдалеке мой дом. Кирпичный, с бордовой черепицей на крыше и высоким деревянным крыльцом. Дом смотрелся теплым, живым, ухоженным.