Верные друзья

– Три тысячи, - отвечает Нестратов и покорно протягивает деньги Чижову.

– Прекрасно, - кивает головой Чижов, - и у меня две с половиной. Так вот, - говорит он тоном лектора, обращающегося к огромной аудитории, - прошу следить за ходом рассуждения! Путешествие займет дней двадцать, не больше. Учитывая новое снижение цен, кладем на каждого по две сотни.

– Позволь!
– всплескивает руками Нестратов, и Чижов неумолимо продолжает:

– Пятьсот рублей - прошу следить за ходом мысли - мы выделяем на средства передвижения, остальные...

– Погоди, погоди, профессор, - обеспокоенно вмешивается Лапин.

– Ты что-то уж больно круто. Оставь, милый друг, толику на непредвиденные расходы.

– Какие еще непредвиденные расходы? Что это такое? Карточный проигрыш? Подкуп должностных лиц?

– Ну, мало ли что!

– Ладно, - подумав, милостиво соглашается Чижов.
– Выделим на непредвиденные расходы еще сто рублей. Итак, прошу - пятьсот, - он с поклоном протягивает Лапину пять сотенных бумажек, - на организацию транспорта. В общей кассе путешествия остается неслыханная сумма в семьсот рублей на трех человек.

Лапин молча, с некоторой укоризной качает головой.

– Ну, хорошо. Чижик, - с хрипотцой в голосе произносит Нестратов, - а где будут остальные деньги?

– За ними мы поплывем!
– загадочно отвечает Чижов и затягивает во весь голос:

Мы поплывем, товарищ мой,

За тридевять земель,

Поскольку, трум-пурум-пум-пум,

Прекрасна наша цель!..

Почта.

Чижов четко и старательно выводит на бланке почтового перевода:

"Куйбышев. Почта. До востребования. Василию Васильевичу Нестратову шесть тысяч триста рублей".

– Ты сошел с ума!
– восклицает Нестратов и пытается вырвать у Чижова почтовый бланк.
– Я думал, что это шутка, но ты...

– Не хватай меня за руки, - деловито говорит Чижов, - на тебя обращают внимание!

Пристань.

Кончается погрузка.

У трапа, неторопливо поглядывая на беготню грузчиков, стоят трое: девушка из Тугурбая, высокий молодой паренек в форме речника - помощник капитана парохода "Ермак" Сергей Петровых и светловолосая, очень красивая женщина лет тридцати - руководитель отдела краевого Института животноводства Наталья Сергеевна Калинина.

– Ну и нечего, Катюша, расстраиваться, - говорит, видимо уже в сотый раз, Сергей, обращаясь к девушке из Тугурбая.

– Тебе хорошо говорить - нечего, - угрюмо усмехается Катя, - а вот мне вынесут выговор - тогда будет дело.

– Выговор объявить нужно, - сердито сдвинув брови, говорит Наталья Сергеевна, - но только не вам, Катюша! Странно получается: строится город животноводов, идет большое строительство, а хозяина настоящего, головы нет. Нехода ваш без указания сверху чихнуть боится! Чуть что - ссылается на Москву, на Нестратова.

– А Нестратов про нас и думать не думает, - печально заключает Катя.

– Ну и нечего расстраиваться, - повторяет Сергей.

– "Нечего", "нечего"!
– вскипает неожиданно Катя.
– Много ты понимаешь!

– Да уж побольше тебя!

– Ах, побольше меня?

– Ну-ну-ну, бросьте ссориться, ребята, - улыбается Наталья Сергеевна. А то уж и так по всей трассе идет про вас слава: не видятся - скучают, а видятся - ссорятся.

Она поднимает с земли маленький чемоданчик, негромко спрашивает:

– Вы нас вместе поместили, Сережа?

– Да, Наталья Сергеевна, вместе с Катей, в одной каюте.

– Хорошо. Я тогда пойду устраиваться. Она кивает Кате и Сергею, медленно поднимается по трапу на пароход.

Катя смотрит ей вслед.

– Красивая она.

– Красивая, - соглашается Сергей.
– Говорят, ее директором Института животноводства назначают у вас в Тутурбае. Катя усмехается:

– Сперва еще надо построить Тугурбай...

Наверху, на площадке широкой деревянной лестницы, ведущей к причалу, появляются Лапин, Чижов и Нестратов. Они останавливаются и смотрят на пароход. Нестратов, который держит на плече знаменитый апельсиновый чемодан, тяжело отдуваясь, спрашивает:

– Ну-с, места, надо полагать, у нас палубные?

– Еще чего!
– презрительно отзывается Лапин.
– Кто же это ездит на палубе? Шум, суета... Нет, не об этом мы мечтали. Друзья спускаются вниз, подходят к трапу.

– Давай билеты!
– говорит Нестратов.

– А зачем билеты?
– удивляется Лапин.
– Нам билеты не нужны.

Он кивает головой, как старому знакомому, курносому матросику, проверяющему возле трапа билеты, весело говорит:

– А вот и мы! Эти товарищи со мной - разрешите?

Матрос улыбается:

– Пожалуйте, пожалуйте! Все готово, товарищ начальник!

– За мной!

Лапин первый идет вперед по шатким мосткам, за ним с чемоданом на плече следует Нестратов, а усмехающийся Чижов замыкает шествие.

Ступив на борт парохода, Нестратов нерешительно останавливается:

– Куда теперь - наверх, вниз?

– Все прямо и прямо, - командует Лапин.

Он ведет друзей сквозным трюмным проходом с правого борта парохода на левый, останавливается у перил и торжественно простирает руку.

– Внимание! Прошу любоваться, но не нужно оваций! Красив, а?

Внизу, на воде, пришвартованный к борту парохода, чуть покачивается широкий рыбацкий плот с шалашом, сплетенным из толстых ивовых прутьев.

– Красив, а?
– повторяет Лапин и подталкивает локтем ухмыляющегося Чижова.

– Чудо!
– говорит Чижов.

Нестратов, лишившийся от растерянности и возмущения дара речи, мычит что-то невнятное:

– Это?!.. Ты хочешь сказать, что это... Мы поплывем на этом?!..

– Именно!
– серьезно подтверждает Лапин.
– Это, товарищ действительный член Академии архитектуры, называется плот. И потом, на реке не говорят "поплывем", а говорят "пойдем".

– Точно!
– произносит появившийся за спиной Чижова курносый матросик и становится рядом с Лапиным.
– Эх, и прекрасное же это дело - на плоту ходить. Не трясет, не качает, хочешь - пристал, хочешь - дальше пошел. Жизнь! Конечно, и потонуть недолго, так ведь волков бояться...