Версты
Шрифт:
т. е. нпутрсы I и момент слова Ноэма, однако, не с самой нредм! тпой сущность» (чи1 гым эйдосом), поп в струк туре сво( и обусловлена и при I одой суб'ективной стихии, из меняющей и искажающей поГ])У жен1 ый в I ее эйдос. Эти из менсния и Искажен г. я не завися только от иг дивидуадытых чер' (психической природы) наждоп ыюго конкретного субек
БИБЛИОГРАФИЯ
те, но также и от социальной •среди, национальных я языковых «Особенностей и т. п. Ноэма представляет поэтому обычно лишь тот или другой, более или менее адэквап ый аспект предметной сущности (Так напр. грек понимает истину как незабываемое — а1е1пс1а, ]>11мляннн — как предмет ве] ы или Д(терпя — УегНая). — Тем не менее 8 ноэме есть и момент адзкват-востн _
Шиобытче сознания. — Что же Писается отношения ЭЙДоса Ши идеи) к его коннрет ым Нплощеиилм в тех или других Ир»мах. то это — по существу Ц* то же отношение, в котором [МХодится эйдос фпзнч !вещп (напр. «караяд юность») |некоим реальным воплощениям [в отдельных конкретных эк-[Эемплярах (напр. кар; и {черных, белых, больших, маленьких н т. и). Разница лишь втом, что в первом случае эйдос Воплощается в психической .материи, во втором — н материи физической. — В чистой идее Медиальный момент дай в человеческом слове. Оно совмещает в себе все вышеуказанные степени знания или выраженности смысла. Оно обладает фи-Нической оболочкой (фонемой). До имеете с тем представляет »бой и «биологическую вели-
чину», нуждающуюся во многих анатомических и физиологических условиях; на ступени животного организма оно проявляется как животный крик и, наконец, у человека оно становится членораздельным разумным словом, носителем < амо-сознающего себя мышления, способным служить символическим выражением и высших духовных смыслов. На этой ступени слово — «фактор общения данного существа со всем И1 ым». «Приходя в слове к самосознанию, человек впервые приходит и к подлинному вне* пню иного, что есть кроме него». — Поснолько же в слове и через слово осуществляется Знание мира и общение с ним, оно I тёской при-
родой. Ибо слово (имя) есть сама вещь в аспекте своей
пш.нтостп ДЛЯ ДруГИХ, В аспекте п., ей обЩИТеЛЬНОСТИ СО всем
прочим». —
Мы не будем здесь касаться всех ОСТаЛЫ ЫХ СТОРОН «философии имени» диалектически И систематически связанных с только что изложенной ко] цеипцИеЙ имени и взаиуоопределенИЯ сущего и несущего. Такова,напр., диалектическая дедукция основных категорий бытия и радличе-йдоса (смысла в его интуитивной и елостности) и логоса (смысла в его дискурсивной рао-. классификация наук (науки (I смысле и науки о факте) в IV гл. и др. Понимание этих глав затруднено крайней сжатостью и отвлечен-носп.ю изложения; надо надеяться, что автор в дальнейших своих исследованиях подробнее разработает именно эти стороны своего учения (отчасти это быть может уже сделано в другой работе Л. «Античный космос и современная наука», которая нам неизвестна).
Сейчас осаиовимся только но двух пунктах, которые, как нам думается, заслуживают особого внимания в .философии имени». Это прежде всего — развиваемая автором концепция познания.
ПНРЛИОГРЛФИН
И познание он рассматривает как процесс иеониэацни смысла) еуб'ею познания сведен д<> минимума; он сказывается лишь в том,
ЧТО сохранилось еще ПРОТИВОСТОЯНИЕ суб'екта и об'екта. Но и этот последний след меоваль-ности исчезает в <сверхум-
НОМ ОбСТОЯНИИ» - В 91
когда п суб'екте нет ничего кроме самой познаваемой предметной сущности. Именно поэтому сверх-умное созерцание
не выразимо адэкнатпо ни какими словами; ведь и неловеческое слово еще связано своей физически(фонемой), свидетель-. свующей о 1-1 о йеональной обу| ловленкости.
Не менее иятере< но и гл] толкование, которое I. дает проблеме сущности л явления. Проблема эта. которая и античном умозрении занимала централь-вое положение в новой ф] фнн была истолкована чисто суб'-ективистяческя (явление как явление сознанию), и бла) одаря
ЭТОМУ утратила В значит» паши
мере свое иетафизическое значение. Л. возвращается к античной традиции и устанавливает, не только возможность, но в правомерность онтологичесиого понимании проблемы сущности и явления. Главным методическим рычагом и в данном случае служит ему понятие неона (несущего. Нельзя не признать крупной заслугой автора, что он вновь выдвинул этот принцип античного умозрения и показал его систематическую плодотворность.
Правда,в понятии меона вроются и серьезные трудности которые, как нам кажется, не удалось устранить и нашему автору. Трудности эти — в многозначности понятия неона. С одной стороны, несущее есть только иное сущего, отрицательный момент в самом сущем, негативное условие его оформленности.
А с другой стороны, — это
нечто большее , это — начало, определяющее собою инобытие сущего И степени его выраженности или явленности; и только в этом смысле неону может быть
присвоено значение материи, той среды, в которую погружается, и которой видоизменяется и искажается смысл (сущее). Если же инобытие сущего —? при таком понимании меона —*? определяется не только самим сущим, но и несущим, то несу- | идее неизбежно приобретает не-КОТОрую бытийиость и само стано-ВИТСЯ особого порядка сущностью (какэто п случилось в платонизме и неоплатонизме). Аналогия со | светом и тьмою—несмотря навею свою внешнюю убедительность, < не разрешает затруднении, ибо' грагивае1 его существа. ? Гьма, конечно, есть отсутствие I св< га, его меон. по она — не I
I, НПаЧс. она была бы
просто ничто. И построениях . [осева эта многозначность или( внутренняя неоднородность мсо-• на сказывается уже в том, что I он вынужден различать два типа меона, выполняющих со»! вершенно разные и щ утренне как будто не связанные между функции: одно впутрисущ- I постное, а другое внесушпостнов или абсолютное меон. I Го даже если признать зто различение правомерным, го те яа остается неясным, на каком основании ме-ону присваивается еще третье ' значение—начала текучести ииз-
ия. Одного \ каза! ия на ТО, что текучесть, изменение есть I отрицание устойчивости, свой-1 ственной сущему, для этого еще ,
...точно, ибо текучесть, из-' иенение — не есть чисто отрицательное понятие. — Не-1 ясность в понятии меона несомненно обусловлена и некоторой! двойственностью в понимании той диалектики сущего (меони- I зации смысла), которая лежит в | основе философии имени. Она! имеет одновремепо п онтологическое и гносеологическое зна-,
ЧеПЧе. Но КОТОРОМУ ИЗ НИХ 1фИ-'
надлежит первенство? Казалось I бы, что ?— онтологическому зна-1 чению, ибо в познании автор ви- * днт лишь частный случай онто-! логического процесса меони зации I сущею. Однако, читая <фило-1 софшо имени», трудно отде-; латься от впечатления, что Л.
БИБЛИОГРАФИЯ
флентируется на гносеологн-искую проблему, но результаты носеологического анализма ис-олковывает и в онтологическом мысле.
На религиозные и богослов-кпе взгляды, связанные с <фи-юсофней имени», мы находим в [астоящем труде лишь немногие [амеки. Но для внимательтгого нтателя не может быть сомнения, гго диалектика сущего и «сущего служит оправданием ;ля яристиански-платонического юнимания отношения между Зогом н миром (первосушность -меонизированпая тварная сущ-юсть) 'I, в частности, должна шлософскн обосновать имяслав-тво.