Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция

Флойд Уэйн Вишняк приезжал на поля спозаранку, чтобы захватить пару прохладных часов до того, как воздух по-настоящему раскалится, возвращался в Девенпорт, чтобы скормить стопку четвертаков газетным автоматам, и остаток дня читал газеты и пил «Маунтин Дью», а вечером, по холодку, возвращался и продолжал работать. В первую пару недель вечерние смены были довольно скучны, но после начала Общенационального коззановского собрания события уплотнились, так что за ночь выходило два-три часа прямого эфира.

Межгородское собрание, когда о нем только объявили, казалось мероприятием довольно фальшивым, но в итоге вышло очень впечатляющим. Понаехали всякие важные персоны. Каждый вечер случалось по паре «внезапных выходов», как они это называли — кинозвезды, отставные герои футбола, капитаны индустрии и даже некоторые политики-ренегаты начали стекаться на Собрание, чтобы выразить Коззано поддержку.

К третьему-четвертому вечеру устаканился определенный шаблон передач. В семь вечера часы СОР оживали — высвечивался знакомый логотип, играла музыка. Пятнадцать минут или около того они показывали отредактированную сводку сообщений о событиях дня в «Маккормик Плейс» — огромном конференц-центре Чикаго, в котором проходило Общенациональное Межгородское Собрание. Засим следовали еще пятнадцать минут аналитики от команды экспертов, часть которых была за Коззано, а часть — против. Затем полчаса записей — например, речи Коззано, произнесенные ранее в этот день. Затем начиналась передача из гостиной какого-нибудь отеля, в которой Коззано встречался с очередной группой американцев, чтобы пособачиться о проблемах: безработице, недостатках системы здравоохранения, говенных средних школах и так далее. Коззано обычно сидел и слушал, как другие проветривают легкие, иногда делал пометки, задавал вопрос-другой, а потом произносил краткую проповедь, чтобы успокоить их и заверить в том, что он беспокоиться об их нуждах и обязательно что-нибудь сделает, попав в Белый дом.

Часы СОР излучали эти и тому подобные картинки, пока он в полном одиночестве перемещался по огромному кукурузному полю — единственный движущийся объект на несколько миль вокруг. Его руки поднимались и опускались в заведенном ритме, пока он брел вдоль рядов длиной в милю, обрывая метелки, а когда на экране возникало что-нибудь особенно интересное — внезапный выход звезды, например — замирал на минутку без движения, глядя на запястье. В начале этих вечерних смен картинка на маленьком экранчике была тусклой и бледноватой, но по мере того, как он двигался через поле, а солнце опускалось к плоскому горизонту, свет часов становился ярче, цвета богаче; когда же на небе показывались луна и звезды, а Вишняку приходилось наощупь искать путь во тьме, изображения с Общенационального Собрания уже играли самыми насыщенными цветами, как будто часы были браслетом из рубинов, изумрудов и сапфиров.

Сегодня ночью губернатор Коззано встречался с группой черных, сформировавшейся в недрах массы американцев, явивших на Собрание. Эта группа немедленно раскололась на группки поменьше, ненавидящие друг друга лютой ненавистью. Сейчас лидеры этих фракций ужинали с губернатором Коззано в его номере. Они кушали крохотных цыплят и пили вино.

Один из черных использовал аналогию, пытаясь объяснить, почему черные не становятся массово успешными предпринимателями. В футболе, заметил он, черных ценят в качестве ресиверов и раннибеков [473] , а вот делать их квотербеками тренеры не спешат. Губернатор Уильям Э. Коззано с серьезным, задумчивым видом выслушал эту аналогию, жуя кусок миниатюрного цыпленка, время от времени кивая головой и ни на секунду не отрывая взгляда от лица говорящего. Когда тот закончил, Коззано откинулся на спинку стула, сделал глоток вина и пустился в воспоминания.

473

Амплуа игроков нападения «второго плана».

— Знаете, ваши слова задевают живые струны в моей душе. Помню — это было примерно в 1963, я играл в команде Иллинойса — мы поехали в Айова-Сити, чтобы сыграть против «Соколиных глаз» [474] . У них был начинающий квотербек и еще двое запасных на скамье, все белые, а еще в команде было несколько черных игроков, набранных за рекой, в Иллинойсе. В частности, там был юноша по имени Лукулл Кэмпбелл, который был квотербеком школьной команды из Куинси, Иллинойс — приречного города. Он был великолепен в этой роли — невероятно эффективный пасующий, он и бегал хоть куда. Ну так вот, до того еще, как игра началась, квотербек «Соколиных глаз» выбыл с желудочным гриппом. Они выставили второго квотербека, и где-то во второй четверти он получил хороший такой удар и травмировал колено — тоже выбыл из игры. И тогда они выставили третьего квотербека.

474

«Iowa Hawkeyes» — команда Университета штата Айова.

И позвольте сказать, этот юноша — со всем к нему уважением — оказался никудышным квотербеком. Он ронял мяч. Он зевал перехваты. Он пытался передать мяч игрокам, которых не оказывалось поблизости, — Коззано мгновение помолчал, промакивая губы салфеткой, пока его сотрапезники хохотали. — Так вот, я играл в нападении и, когда в нападение шли они — когда этот бедолага совершал по очереди все возможные ошибки — я находился на боковой линии, глядя через поле прямо на бедного Лукулла Кэмпбелла. Он наблюдал за этим третьим квотербеком, не веря своим глазам. Я прямо чувствовал, как он раздосадован. Наконец он не выдержал, подошел к тренеру и заговорил с ним. Я не слышал разговора, но прекрасно знал, о чем шла речь. Это была универсальная мольба: разрешите мне, тренер. Я все сделаю. И знаете что? Тренер даже не взглянул на него. Он не смотрел в глаза Лукуллу Кэмпбеллу. Он только покачал головой и продолжил что-то чиркать на своем планшете. И я, помню, подумал, что это чуть ли не самая большая несправедливость, которую я только видел. После игры я подошел к нему и сказал ему об этом, и мне нравится думать, что он нашел в моих словах хоть какое-то утешение.

Поначалу Коззано рассказывал эту историю с ноткой веселья в голосе, затем тон его стал печален. Но тут его охватила ярость, он выпрямился на стуле и принялся стучать указательным пальцем по столу. Гости сидели, как гвоздями прибитые. Коззано в ярости производил сильное впечатление.

— С того самого дня для меня стало невыносимо наблюдать за тем, как талантливых, амбициозных черных американцев, готовых и способных посоперничать на любом поле с кем угодно, тормозят отсталые белые старики, не желающие давать им ни одного шанса. И я клянусь вам, что я никогда не стану одни из этих стариков — и не допущу, чтобы кто-нибудь из них оказался под моим началом.

Гости разразились аплодисментами. Стоящий на кукурузном поле в двухстах милях от них Флойд Уэйн Вишняк, которому не было ровно никакого дела до черных американцев, почувствовал комок в горле.

На следующий день, купив все свои газеты и прочитав их за гигантской чашкой кофе после обеда, он отправился в публичную библиотеку и не без помощи библиотекаря просмотрел микрофильмированные копии «Де-Мойн Регистр» за осень 1963 года. Он прокручивал пленку вперед и назад, пока не нашел отчет об игре «Иллини» против «Соколиных глаз».

Часом позже он ехал на юг вдоль реки, направляясь в Куинси.

Вернувшись после ночного холощения домой, он уселся за кухонный стол с пивом и чистым листом бумаги, чтобы изложить результаты своих изысканий тому, кто мог наилучшим образом воспользоваться этой информацией

Флойд Уэйн Вишняк.

Загородная трасса 6, Ящик 895

Девенпорт, Айова

Аарону Грину

«Огл Дата Рисеч»

«Пентагон Тауэрс»

Арлингтон, Вирджиния

Дорогой мистер Грин,

Вчера вечером ваш друг и мой губернатор Коззано рассказал очень интересную застольную историю о футбольном матче Иллини и Соколиных глаз и неком Лукулле Кемпбелле. От этой истории у меня возник комок в горле, поэтому я пошел в библиотеку чтобы прочитать об этом побольше, так часто советуют поступать в конце важных ТВ-передач.

Вообразите мое изумление, обнаружив, что молодой Уильям Э. Коззано даже не участвовал в игре 1963 года, потому что болел желудочным гриппом. Его даже не было в Айова-Сити в тот день.

Может быть, оно просто спутал год. Ладно, я проверил 1962, 61 и 60 заодно. В 60 и 62 игра проходила в Шампани. В 61 — в Айова-Сити. Коззано был там, но как пишет «Де-Мойн Регистр», первый квотербек отыграл весь матч.

Может быть, это случилось в Шампани? Ладно, в 60 первый квотербек Соколиных Глаз заболел и все остальное время очень хорошо играл второй квотербек. А в 63 первый квотербек играл весь матч.

За Айову никогда не играл никакой Лукулл Кемпбелл.

Я сгонял в Куинси и обнаружил, что там жил Лукулл Кембпелл, который играл за их среднюю школу и которой был в команде «Все звезды Иллинойса» в 1959 году. Как раз в этом году Коззано был во «Всех звездах». Он был халфбэком. Он никогда не играл за колледж, потому что погиб в автокатастрофе в ночь после школьного выпускного.