Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция

— Именно, — сказал Огл. — Именно поэтому оно и сработало.

— Что вы имеете в виду?

— Вы знаете, я знаю, и ваш отец знает, что он без всяких затруднений пробегает короткие дистанции. Мой бог, да этот человек — все равно что паровоз. Но большинству про это ничего не известно. Все знают, Коззано вроде как болен. Его образ в массовом сознании — дряхлый, немощный инвалид. Когда они видят его бегущим по футбольному полю, их глазам предстает зримое свидетельство того, что этот образ ложен, а присутствующий элемент риску заставляет их смотреть особенно внимательно.

— Не могли бы вы повторить последнее утверждение? — сказала Мэри Кэтрин.

Они с Оглом уже сработались, ловя и отбивая мячи в сторону мальчишек.

— Дельтапланеристы. Три дельтапланериста пролетели над самым подиумом и приземлились на траву. Так вот, за каким дьяволом мы это устроили? — сказал Огл таинственным тоном.

— Я не знаю. Зачем вы это устроили?

— Потому что все знают, что дельтапланеристы постоянно ломают ноги. Тут хочешь, не хочешь, а будешь смотреть. То же самое с этими идиотами с фейерверками.

— Они работают на вас?

— Естественно, они работают на меня. О, эти фейерверки — просто дамские пальчики. Их прямо на ладони можно поджигать. Но выглядят они куда как опасно. И люди смотрят. В общем, на фоне всего этого пробежка вашего отца по полю сложилась в великолепный визуальный ряд.

Мэри Кэтрин вздохнула.

— Не знаю, как ко всему этому относиться.

Огл пожал плечами.

— У всех свои вкусы.

— И кстати о безопасности в целом, — сказала она. — С каких это пор отца сопровождает Секретная служба? Я ничего об этом не слышала.

— А она его и не сопровождает, — сказал Огл. — Это всего лишь актеры.

Она опустила биту и уставилась на него.

— Что вы сказали?

— Это просто актеры, переодетые агентами Секретной службы.

— Нанятые вами.

— Ну конечно.

Она непонимающе покачала головой.

— Но зачем?

— Затем же, зачем мы построили дополнительные скамьи и установили на трибуну лишние микрофоны.

— И зачем же вы все это сделали?

— Независимость независимого кандидата дарует огромные, огромные преимущества, — сказал Огл. — Но и недостатков не лишена. Один из этих недостатков, как обнаружил Перо, заключается в том, что вас не воспринимают всерьез. Это единственная проблема, о которой нам следует беспокоиться. Поэтому на каждом этапе нашего пути мы должны окружать вашего отца зримыми символами президентства. Главным среди которых является сопровождение Секретной службы.

Мэри Кэтрин только головой покачала.

— Не удается вам поверить, — сказала она.

— Иногда я и сам с трудом себе верю, — сказал он, поворачиваясь к ней лицом. Пятилетка, расположившейся на холме питчера, неловко запустил в Огла мячом. Огл намеренно пропустил его, и будучи поражен в затылок, весьма убедительно разыграл легкую контузию, качаясь, закатывая глаза и приваливаясь, как пьяница, к отбойной стенке. Детей совершенно сорвало с катушек, две буквально повалились на траву, визжа от неудержимого смеха. Мэри Кэтрин улыбалась против воли. Она посмотрела на детей, оказавшихся достаточно волевыми, чтобы остаться на ногах, и покрутила пальцем у виска.

— Когда вам полегчает, — сказала она, — у меня будет еще один-два вопроса.

— Чувствую себя уже немного получше, — сказал Огл. — Валяйте.

— У меня такое ощущение, что мне предназначена роль суррогатной жены. Это довольно отталкивающее ощущение.

— Да, так и есть, — сказал Огл.

— Это граничит с извращением. Я не собираюсь играть эту роль.

— Вам и не придется, — сказал Огл. — Единственная причина, по которой вы выступили в ней сегодня, заключается в том, что это формальное событие, вроде свадьбы. На свадьбе, вы знаете, отец должен передать дочь в руки мужа. Но если отец невесты мертв, или сбежал двадцать лет назад с какой-нибудь белой перекати-поле и пузырем вискаря, и с тех пор о нем ни слуху, ни духу, тогда его место должно быть заполнено кем-то другим — неважно, кем — кем угодно с Y-хромосомой. Это может быть брат, дядя, да хоть тренер невесты по баскетболу. Не имеет значения. Так вот, объявление о начале кампании — это то же самое с единственным отличием: на нем должна присутствовать жена в дурацкой шляпке и скромных туфлях. Сегодня вы исполнили ее роль, разве что вы выглядели в тысячу раз лучше.

— Спасибо, — отозвалась она, закатывая глаза.

— Теперь, когда церемония завершилась, можете возвращаться к себе самой. Больше никаких извращений, по крайней мере до инаугурации.

— И еще кое-что.

— Что именно?

— Я буду штатным врачом кандидата.

Огл слегка опешил.

— Мы уже наняли…

— Я буду штатным врачом кандидата.

— Вы нужны нам для других…

— Я штатный врач кандидата, — сказала она.

На сей раз до Огла дошло. Он пожал плечами и кивнул.

— Вы определенно лучший претендент на эту должность.

Прямое попадание в голову Огла вывело пятилетнего игрока далеко за пятьсот очков. Мэри Кэтрин подумывала начать следующую игру, но ее внимание привлекли радостные вопли с одного из соседних полей. Она направилась на шум.

Здесь играли в футбол. Сражались две команды, как минимум по пятнадцать игроков в каждой. Экс-медведей поровну разделили между обеими. Коззано, разумеется, был квотербеком [466] . На пальцах квотербека противников сверкали два кольца Суперкубка. Возраст участников колебался от десяти до шестидесяти с небольшим лет. Некоторые игроки были фермерами, а некоторые управляли крупными корпорациями. Мэри Кэтрин узнала Кевина Тайса, основателя «Пасифик Нетвеа», играющего в защите; в реальности он оказался крупнее и спортивнее, чем позволял предполагать его образ нерда. Зельдо окопался в последней линии, его блокировал не кто иной, как Хью Макинтайр, директор «Макинтайр Инжиниринг», которому, должно быть, было за пятьдесят, но выглядел он не хуже отца.

466

Лидер и ключевой игрок в атакующих формациях в американском футболе.

Игра шла крайне расхлябанно и вполсвиста, игроки то и дело покидали поле, чтобы освежиться или заскочить в туалет. Было слишком тяжело играть в полную силу. Тем не менее каждая из команд обладала крепким ядром из взрослых мужчин конкурентного склада, и по ходу игры маленькие дети и дилетанты постепенно отсеивались, так что в итоге друг против друга бились по полдюжины человек, играющих на самой грани серьезности. Формальных судей не было, но крайний срок обозначили — в резиденции Коззано должен был состояться официальный прием и игру следовало завершить к шести часам.

Конец матча оказался по-настоящему напряженным. Команда Коззано отставала на три очка, когда времени осталось только на один розыгрыш. Они ринулись вперед шотганом [467] ; нобелевский лауреат из Чикагского университета ловко перехватил мяч, Коззано отстал, чтобы перепасовать, притворяясь, что собирается бросить его высоченному отставнику из «Селтик» [468] , который мчался вперед, яростно размахивая руками. Защитники проскандировали «РАЗ МИССИСИПИ, ДВА МИССИСИПИ, ТРИ МИССИСИПИ», дав Коззано немного времени, а затем атаковали. Зельдо преодолел блоки Хью Макинтайра несмотря даже на то, что Макинтайр против всех правил поймал его за ремень и начал гоняться за Коззано по центру поля. Коззано ловко и быстро запутывал след, избегая одного захвата за другим; он был старше и медленнее Зельдо, но на нем были ботинки с резиновой подошвой. В конце концов Зельдо ухитрился сбить Коззано с ног на сорокаярдовой линии как раз в тот момент, когда Коззано сделал отчаянный пас, известный под названием «Аве Мария». Никто не удивился, когда экс-кельт выхватил мяч из воздуха прямо над вытянутыми руками защитников и плюхнулся в голевую зону, завершив игру победой.

467

Построение в американском футболе, напоминающее треугольник вершиной (в которой находится квотербек) назад.

468

«Boston Celtics» — профессиональный баскетбольный клуб.

Мэри Кэтрин аплодировала и кричала вместе со всеми, а потом посмотрела туда, где остались отец и Зельдо. Они лежали на траве, опираясь на локти, наблюдали за происходящим и смеялись глубоким, низким смехом мужчин, совершенно опьяневших от коктейля из грязи, футбола, мужского братства и тестостерона.

41

Мэри Кэтрин улизнула с приема около полуночи и прокралась наверх, в свою комнату. Оказавшись внутри, она заткнула замочную скважину свернутым листком бумаги и задвинула засов — процедура, которой ставшая привычной еще в восемь лет. Сейчас, после того, как большинство техников и врачей разъехалось, она снова стала хозяйкой в своей комнате — с кроватью под самодельным покрывалом, семейными фотографиями, маленьким телевизором на столике в изножье. Она сбросила туфли, вытянулась во весь рост на старом покрывале и только тут ощутила, насколько же измотана.