Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция
Шрифт:
— Дайте ей время отойти, — произнес другой, более мягкий мужской голос. Я знала, что у голоса есть имя. Йода? Нет, Йода это из «Звездных войн». «Звездные войны» мне вспомнились из-за R2-D2. Что до молодого человека передо мной, я видела, как он чистит зубы, значит, если он не мой парень, то, возможно, брат, о существовании которого я забыла.
Он начал смеяться.
— Стоукс, ты говоришь это все вслух. Я бы на твоем месте помолчал, пока не очухаюсь. — Он наклонился поближе и зашептал мне в ухо. — У нас есть наш ведьминский склеп. Поехали за нашей ведьмой.
В
Во-первых, Тристан должен был объявить Максам и Владимирам, что все это время они работали над проектом, конечная цель которого — магия. Он сделал это в последнем нераскуроченном офисе, так что я не имела удовольствия наблюдать процесс. Мне показалось, что, выходя с брифинга, они еле сдерживали смех: старались не встречаться друг с другом глазами, а уголки их сжатых губ иногда вздрагивали.
Мы с Тристаном подъехали к дому номер четыреста двадцать по Коммон-стрит в Белмонте около часу дня и к своему ужасу обнаружили, что это бывшая церковь, превращенная в какое-то казенное учреждение больничного вида. Голубой щит с надписью «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ЭЛМ-ХАУС» никакой ясности не вносил.
— Хм, — заметила я.
— Любопытно, — проговорил Тристан. — Возможно, кто-то над нами издевается.
Мы припарковались на улице, прошли по дорожке в обход церкви и наискосок через унылый газон со скучно-правильными клумбами. Когда-то у церкви была большая территория, теперь ее занимали трех-четырехэтажные дома в стиле больничных корпусов середины двадцатого века. Главный вход располагался в одном из них. Внутри было стерильно и голо, как в приемном покое. Линолеумный пол, регистрационная стойка из ДСП. За стойкой две усталые женщины лет по тридцать тихонько разговаривали между собой, не обращая внимания на кучку стариков в дальней части помещения, где на ковре стояли столики с яркими карточками для бинго, а по стенам висели большие плакаты с фотографиями голливудских кинозвезд.
— По крайней мере это не психушка, — с облегчением пробормотал Тристан.
Старики частью дремали, частью что-то горестно бормотали себе под нос, частью смотрели по очень громко включенному телевизору «Африканскую королеву». Здесь пахло старой мебелью и дезинфектантами.
Как только мы вошли в вестибюль, к нам направилась сухая старуха с резкими чертами лица и невероятно прямой осанкой. На ней было платье для коктейля в стиле пятидесятых годов, которое в пятидесятых, возможно, выгодно подчеркивало ее красоту, но сейчас смотрелось чудовищно нелепо. Под мышкой она сжимала большую сумку от Версаче.
Прежде чем я пришла в себя и поздоровалась, она заговорила тихо, но яростно, культурным голосом с восточноевропейским акцентом:
— Мелисанда, просто не верится, что вы заставили меня столько ждать! Это очень грубо, и я не заслужила такого обращения. Я вижу, ты подстригла волосы. Длинные тебе шли больше. С челкой ты похожа на грызуна.
Я остановилась так резко, что Тристан налетел на меня сзади. Он что-то начал говорить, но она перебила:
— Вы, должно быть, мистер Тристан Лионс. Вы — ее любовник?
— Это она так сказала? — тут же спросил Тристан. Я даже восхитилась,
как быстро он пришел в себя.Старуха раздраженно цокнула языком.
— Нет. Просто она женщина сомнительного поведения, а вы, как я понимаю, занимаете важный секретный правительственный пост.
— Мэм, как насчет поговорить в приватной обстановке? — спросил Тристан. — Вы упомянули кое-что, затрагивающее вопросы безопасности.
— Конечно, мы поговорим в приватной обстановке. Вы отвезете меня к ОДЕКу — сию минуту.
Тристан взял сухой старушечий локоть в широкую ладонь и придвинулся совсем близко — его подбородок в пяти сантиметрах от ее макушки.
— Мэм, — тихо произнес он, — где вы слышали это слово?
— От нее, — нетерпеливо ответила старая карга, тыча меня в плечо.
— Я никогда не видела этой женщины, — сказала я Тристану, шарахаясь от нее, затем обратилась к ней: — Я никогда вас не видела.
— Пока да, но увидишь, — нетерпеливо проговорила она. — Я — Эржебет Карпати. Мне надо как можно скорее выбраться отсюда и попасть в ОДЕК. Я и оделась соответственно. — Она указала на платье для коктейля. — Вы знаете, сколько я ждала этого дня?
— Мэм, — произнес Тристан. Мне показалось, он тянет время, чтобы сформулировать законченную фразу. — Сколько вы ждали?
— Слишком долго, — был ее ответ.
— Первый раз она написала мне в Фейсбук месяц назад, — вставила я.
— Вы ждали месяц? — спросил Тристан.
Старуха фыркнула.
— Это потому что я устала ждать, когда вы меня найдете. Я зарегистрировалась на Фейсбуке, едва он стал доступен, как ты мне говорила.
Минуту Тристан это обдумывал.
— Вы хотите сказать, что больше десяти лет ждали, когда мы вас разыщем?
— Ха! — Это был сухой, невеселый смешок. — Я ждала больше полутора столетий. А эта женщина, — продолжала она раньше, чем мы успели ее перебить, — назвала мне слова «Фейсбук», «Тристан Лионс» и «ОДЕК» и сказала в этот, в этот самый месяц разыскать вас с их помощью после стольких лет. Итак. Мы друг друга нашли. Везите меня к ОДЕКу.
Тристан слегка толкнул меня в спину плечом — говори, мол, ты. Неужто он утратил дар речи? И неужто думает, будто не утратила я?
— Почему вы так хотите попасть в ОДЕК? — спросила я.
— Потому что в ОДЕКе я вновь смогу колдовать, — нетерпеливо ответила она. — Очевидно.
Тристан нахмурился:
— Мэм, должен предупредить, что если это какой-то глупый розыгрыш, то вы напрашиваетесь на неприятности. Если кто-то подучил вас сказать эти слова, я хочу знать, кто и зачем…
— Она! Все она! — раздраженно воскликнула старуха, вновь тыча мне в плечо костлявым указательным пальцем. — Если б не она, меня бы давно на свете не было. Я оставалась в живых все это время, потому что она так велела.
— Мэм, я вас впервые вижу… — снова запротестовала я.
— Не зови меня «мэм», бесстыдница! Ты старше меня! — Она с заметным усилием себя одернула. — То есть была старше. Когда мы встретились. Я пробыла старухой дольше, чем другие люди живут. Ты хоть понимаешь, как это скучно?
Тристан уже взял себя в руки настолько, что мог разыграть учтивого кадета из Вест-Пойнта.
— Мы будем счастливы развеять вашу скуку, мэм. Может быть, выйдем, и вы расскажете нам свою историю? Надо ли где-нибудь за вас расписаться?