Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция

Старуха фыркнула и презрительно отмахнулась:

— Сестра Рэтчед давно отчаялась со мной совладать.

— Это которая? — спросил Тристан, глядя в сторону стойки.

— Тристан! — воскликнула я. — То, что я не знала ДАРПА, меркнет в сравнении с тем, что ты не знаешь сестру Рэтчед.

— Я их всех зову «сестра Рэтчед» с тех пор, как вышло кино, — говорила тем временем Эржебет. — Меня это веселит.

— Вы здесь с тех пор, как вышло «Над гнездом кукушки»? — изумилась я.

— Да. Теперь ты понимаешь, почему я так спешу вырваться. Скука.

— Давайте выйдем на улицу, — сказал Тристан.

Снаружи было холодно и безлюдно. Неуютная садовая дорожка вилась между группами ажурных металлических скамей, на которых старички могли посидеть с гостями более или менее наедине. Эржебет с неожиданной для ее лет грацией опустилась на середину одной скамейки, предоставив мне и Тристану сесть напротив, лицом к слепящему весеннему солнцу.

— Здесь люди ругаются со своими детьми по поводу наследства, — сообщила она. — У меня детей нет, так что от этой напасти я избавлена.

— Если позволите, мэм, начнем с начала, — предложил Тристан. — Имя, дата и место рождения, краткая биография.

Она приосанилась и сделала важное лицо.

— Будете записывать?

— Пока мысленно. — Он постучал себя по голове. — Начинайте, пожалуйста.

— Меня зовут Эржебет Карпати. Я родилась в Будапеште в тысяча восемьсот тридцать втором году.

— Нет, мэм, — сказал Тристан. — Это неправда. Такого не может быть.

Эржебет обожгла его гневным взглядом — как мне показалось, с явным удовольствием.

— Не смейте говорить со мной в таком тоне. Я — ведьма. Когда магия начала уходить из мира, Мелисанда предупредила меня, что скоро она исчезнет совсем. Своим последним заклинанием я насколько возможно замедлила собственное старение, чтобы дождаться вас здесь и сейчас, когда мы можем быть друг другу полезны. Ты ведь знаешь, я этого не хотела, — продолжала она, глядя на меня в упор. — Я бы просто состарилась и умерла. Смерть была бы лучше жизни в последнем столетии. В этой стране ужасно обходятся со стариками. Вы запираете их в кошмарных зданиях вроде этого, полностью отрезаете от жизни, а потом делаете все, чтобы они прожили как можно дольше. Глупейшая система. Вас всех следовало бы расстрелять. Тем не менее, — продолжила она, не дождавшись от нас согласия или хоть какого-нибудь отклика, — вот она я. И вот они вы. Сажайте меня в свой автомобиль и везите к ОДЕКу. Я уже предвкушаю, как снова начну колдовать.

Тристан обеими руками потер лицо, как будто на него внезапно накатила непомерная усталость.

— Дайте мне минуточку, мэм. — Он вынул телефон. — Как пишется ваше имя?

— Если вы собираетесь искать меня в «Гугле», то вы ничего не найдете, — сказала она. — Я умею, как выразились бы вы, не светиться.

— У меня другой поисковик, — ответил Тристан. — В нем вы будете. Просто продиктуйте имя и фамилию по буквами.

По запросу «Erszebet Karpathy» секретный поисковик Тристана нашел только одного человека: тридцатисемилетнюю бывшую гимнастку, а ныне юриста, проживающую в Монреале. Отыскалась еще Erszebet Karpaty в Риме, но она была «мадам», к тому же наша собеседница фыркнула, что фамилия без «h» — украинского происхождения, а она — точно нет.

— Тогда, возможно, Эржебет Карпати — не настоящее ваше имя, — сказал Тристан. — Мэм.

— Можно уже ехать? — спросила она, вставая. — Я обдумывала свое первое заклинание много десятков лет, и мне не терпится его испробовать. А потом я хочу покататься на роликах. Здешние церберы нам этого не позволяли.

Тристан остался сидеть и чуть привалился ко мне, чтобы я тоже не вставала.

— И какое это будет заклинание? — спросил он.

Она широко улыбнулась.

— Сами увидите. Оно исключительно ко благу, если вас это беспокоит. Едемте.

— ОДЕК еще не работает, — сказал Тристан, тщательно изучая ее лицо. — Если вы столько о нем знаете, то, возможно, сумеете нам помочь.

— Надо увеличить частоту замеров на внутренних сенсорах, — торжествующе произнесла она, словно отличница на уроке.

«Ух ты», — подумала я.

— Трудно будет прокачать по проводам столько данных, — на пробу возразил Тристан.

— Замените витую пару на оптоволокно, — тотчас отозвалась Эржебет. Было видно, что она затвердила это без понимания, как ребенок заучивает «Клятву верности флагу», и теперь шпарит наизусть.

— Ладно, поехали, — сказал Тристан, вставая, и снова взял ее своей лапищей за сухой локоток. — Машина рядом, и вы никуда от меня не отойдете, пока я не пойму, что вы затеяли.

— Спасибо, — сказала она. — Наконец-то.

Она молчала все двадцать минут дороги от Белмонта до Сентрал-сквер, просто смотрела в окно со скучающим любопытством ребенка или собаки. Я воспользовалась ее молчанием, чтобы разобраться в своих мыслях. Все, что несла эта женщина, было бредом, однако… она знала меня в лицо и Тристана по имени… знала про ОДЕК.

Принять ее уверения — значит… это значит, что мы очень скоро увидим настоящую магию, первое колдовство за сто семьдесят лет! «Офигеть», — подумала я. Это было куда увлекательнее поездки в Новый Орлеан. Я глянула на Тристана за рулем, но он целиком ушел в свои мысли, и, кажется, они были куда мрачнее моих.

Когда мы остановились перед зданием, Эржебет тяжело вздохнула.

— Это оно? Фи, какая бетонная халупа, — сказала она с заднего сиденья. — Даже хуже той, где я жила.

— Зато скучать не придется, — пообещала я.

— Верно, — ответила она с внезапной ухмылкой и подалась вперед, чтобы постучать меня по плечу. — Я так это предвкушаю. Думаю, вы останетесь довольны результатом, мистер Тристан Лионс, — добавила она, обращаясь к Тристану.

— Мне, безусловно, очень хочется узнать, что произойдет, мэм, — коротко ответил он.

До меня дошло, что он нервничает. Что, если мы отыскали последнюю ведьму в мире, а все обернется пшиком? Тристан так и не рассказал мне, на кого работает, но, очевидно, в случае неуспеха ему могли крепко всыпать по филейной части.

В здании я сразу подошла к профессору и его жене, жестом пригласив Эржебет ко мне присоединиться, но та лишь скользнула по ним взглядом, небрежно махнула рукой и уставилась на агрегат, занимающий почти все помещение.

— Это он? — возмущенно спросила она Тристана. — Какой безобразный!

— Она немного чересчур увлечена, — сказала я Оде-сэнсэю и Ребекке, извиняясь за Эржебет, но те смотрели на нее с таким любопытством, что едва ли услышали мои слова.

Максы прервали свои разнообразные занятия и тоже поглядывали на нее, толкая друг друга в бок и негромко переговариваясь. Сама Эржебет ни на кого не обращала внимания.