Вещное право
Шрифт:
С экономической точки зрения можно говорить о том, что «в коммерческих корпорациях имеет место… «раздвоение» собственности на собственность участников в отношении стоимостной части имущества и собственность самой организации на эту же стоимость, а также на реальную часть (производительный капитал)», хотя вряд ли при этом возникает «долевая собственность участников», органически связанная с собственностью корпорации [186] . Но юридически такой подход прямо противоречит общепризнанному основополагающему принципу корпоративного права – «принципу отделения» (Trennungsprinzip) имущества корпорации от имущества ее участников (что и позволяет устранять ответственность последних по долгам корпорации), а в конечном счете самой конструкции юридического лица (с правовых позиций являющегося единым и единственным собственником своего имущества).
186
Там же. С. 11.
Очевидно, что между экономическим и юридическим пониманием категории собственности имеются существенные различия. Прежде всего следует
• с одной стороны, это отношение лица к присвоенным им материальным и иным благам как к своим, т. е. как к таким, которые можно непосредственно (без участия других лиц) использовать по своему усмотрению и в собственных интересах. Его принято называть «вещественной (или имущественной) стороной» отношений собственности;
• с другой стороны, собственность – это отношение между людьми по поводу присвоенного имущества, которое состоит в том, что лицу, присвоившему соответствующее благо (имущество), все другие лица не должны препятствовать в его самостоятельном использовании, а само оно, осуществляя господство над своим имуществом, по своему усмотрению может отстранять или допускать других лиц к использованию присвоенного им имущества (в том числе путем заключения с ними различных договоров). Здесь речь идет об «общественной стороне» отношений собственности.
Право оформляет обе названные стороны экономических (фактических) отношений собственности: отношение лица к присвоенному им имуществу как к своему предопределяет возможности и границы (меру) его дозволенного использования (т. е. содержание и объем правомочий субъекта имущественного права); отношения между людьми по поводу присвоенного кем-либо имущества требуют правовой охраны «субъекта присвоения» (управомоченного лица) от возможных посягательств иных лиц на его имущество, тем самым обеспечивая его власть (хозяйственное господство) над объектом присвоения. Следовательно, и «вещественная» («имущественная»), и «общественная» стороны отношений собственности (присвоения) важны для правового регулирования.
В отечественной юридической литературе в разное время подчеркивалась значимость какой-либо одной из названных сторон: в дореволюционной литературе преобладали взгляды на собственность как на отношение лица к вещи, тогда как в советский период они осуждались и отношения собственности пытались свести только к отношениям между людьми по поводу вещей. Но фактически каждый из этих подходов прямо или косвенно признавал значимость другого: дореволюционные цивилисты отмечали «новую теорию вещных правоотношений», которая не сводит их к отношениям «господства лица над вещью», а рассматривает как «отношение между управомоченным лицом и всеми третьими лицами по поводу вещей» [187] ; советские цивилисты не исключали понимания собственности в качестве отношения лица к вещи как к своей [188] . В настоящее время можно считать общепризнанными как различие, так и значимость и «вещественной» (или «имущественной»), и «общественной» сторон отношений собственности [189] (хотя по-прежнему встречаются взгляды, которые при характеристике отношений собственности отдают предпочтение лишь одной из этих сторон [190] ).
187
Синайский В.И. Русское гражданское право. С. 196–197.
188
При этом одни критиковали такой подход (см., например: Советское гражданское право: Учебник. T. 1 / Отв. ред. О.С. Иоффе, Ю.К. Толстой, Б.Б. Черепахин. Л., 1971. С. 224; автор главы – Ю.К. Толстой), а другие оправдывали его, указывая, что «отношение лиц по поводу вещей и отношение к вещи как к своей или как к чужой – две стороны одного и того же волевого экономического отношения» (.Братусь С.Н. Предмет и система советского гражданского права. С. 23–24).
189
См. особенно: Егоров Н.Д. Вопросы правового опосредования отношений собственности // Труды по гражданскому праву: К 75-летию Ю.К. Толстого / Под ред. АЛ. Иванова. М., 2003. С. 28–31.
190
Так, А.А. Иванов считает, что содержание отношений присвоения ограничивается отношением лица к вещи и критикует выделение «общественной стороны» отношений собственности (см.: Иванов А.А. Собственность и товарно-денежные отношения // Там же. С. 56–58).
Правовое оформление (регулирование) рассматриваемых отношений не ограничивается ни правом собственности, ни даже вещным правом в целом, а в той или иной мере включает в себя все разновидности имущественных прав – и исключительные права (оформляющие присвоение нематериальных результатов творческой деятельности и некоторых других нематериальных объектов товарного характера), и корпоративные права (оформляющие экономическое присвоение имущества объединений лиц – корпораций), и обязательственные и наследственные права (оформляющие присвоение имущества в процессе его перехода от одних лиц к другим). В отечественной литературе уже давно отмечено, что «собственность в самом широком смысле – собственность как совокупность общественно-производственных отношений в целом – юридически опосредствуется не только путем права собственности, но и путем всей системы иных имущественных прав как вещного (ограниченные
права пользования чужой вещью), так и обязательственного характера» [191] . Более того, экономические отношения собственности повсеместно оформляются с помощью не только частноправового, но и публично-правового регулирования, без учета которого вещное, т. е. частноправовое, оформление было бы неполным и даже «чуждым жизни» (lebensfremd) [192] .191
Венедиктов Л.В. Государственная социалистическая собственность. С. 31.
192
BaurE, BaurJ.F., Stiirner R. Sachenrecht. 18. AufL S. 2.
Фактические (экономические) отношения собственности появляются как следствие формирования рыночного хозяйства, основанного на товарно-денежном обмене. Ведь в натуральном хозяйстве производителю, как известно, незачем было «присваивать» произведенный им же продукт – он и так принадлежал ему, и никому другому. А вот осуществить товарообмен без предварительного присвоения товара невозможно, ибо произвести отчуждение (обмен) товара сможет только тот, кто его присвоил. Участники товарообмена должны быть уверены в том, что именно отчуждатель осуществляет хозяйственное господство над данным товаром (имуществом), являясь, следовательно, его собственником. Поэтому отношения присвоения (собственности) являются как необходимой предпосылкой, так и результатом товарообмена. А неизбежным следствием товарообмена становится имущественное неравенство, поддерживать которое можно только с помощью принудительной силы государства и неразрывно связанного с ним права.
Как показывает исторический опыт, в товарном (рыночном) хозяйстве экономические отношения присвоения не могут существовать без правового оформления, поскольку они неизбежно требуют юридического признания и правовой защиты. Иначе говоря, эти отношения всегда существовали и существуют в тех или иных правовых формах, вне которых они утрачивают свое содержание и смысл. Следовательно, они выступают как экономико-правовые отношения, поскольку их экономическое содержание немыслимо вне правовой оболочки [193] . Вместе с тем эта тесная взаимосвязь экономики и права объясняет, но не оправдывает различные попытки смешения или отождествления экономических и юридических подходов к отношениям собственности, встречающиеся в отечественной правовой доктрине.
193
Подробнее см.: Суханов Е.Л. Лекции о праве собственности. С. 15–16.
Таким образом, экономическое содержание отношений собственности состоит:
• во-первых, в присвоении конкретным лицом определенного имущества (материальных и (или) нематериальных благ), т. е. в установлении его отношения к этому имуществу как к своему собственному и одновременно – его отчуждению от всех иных лиц, для которых данное имущество становится чужим. С этой точки зрения справедливо утверждение о том, что любая собственность является «частной» в том смысле, что оформляет и закрепляет принадлежность конкретного имущества конкретным лицам (субъектам присвоения), в том числе, например, государству, которое в качестве самостоятельного субъекта присвоения противостоит всем другим (частным) лицам;
• во-вторых, присвоение означает власть лица над своим имуществом, т. е. осуществление над ним хозяйственного (экономического) господства, заключающегося в исключительной возможности субъекта присвоения по своему усмотрению решать, каким образом использовать присвоенное им имущество, в том числе допуская других лиц к его использованию или отстраняя их от этого;
• в-третьих, лицо, присвоившее имущество, приобретает не только благо обладания им как следствие своего хозяйственного господства, но и бремя содержания присвоенного имущества, состоящее в необходимости поддержания его надлежащего состояния (охраны, ремонта вещей и т. п.) и несения различных рисков (потерь от неумелого или нерационального ведения дел (вплоть до банкротства), случайной гибели или порчи вещей и т. п.). Именно сочетание блага и бремени собственности превращает собственника в заботливого хозяина и расчетливого коммерсанта [194] .
194
Эту сторону содержания отношений собственности удачно отметил Д.Н. Сафиуллин (см.: Право собственности в СССР / Под ред. Ю.К. Толстого, В.Ф. Яковлева. М., 1989. С. 43).
Для целей гражданско-правового анализа экономических отношений собственности достаточно ограничиться их рассмотрением как фактических отношений принадлежности (присвоенности) конкретного имущества, поскольку именно они составляют предмет правового регулирования, и не углубляться в дальнейшую трактовку собственности как совокупности производственных отношений, оставив ее политэкономии. Но, разумеется, ее нельзя сводить и к нередко встречавшейся в экономической литературе советского периода «совокупности экономических возможностей владения, пользования и распоряжения» имуществом. Эти последние в действительности являются лишь «слепком» с традиционной «триады» правомочий собственника в российском гражданском праве (обычно отсутствующей в других правопорядках), укоренившейся в отечественном правосознании настолько, что ее прямой перенос в сферу политэкономии остался по существу незамеченным.