Ветер перемен, часть первая

– Как ты сказал?!
– полковник даже замедлил шаг, - "А получилось как всегда"? Это как понимать?

– Ну, это как бы шутка такая, Павел Васильевич, - попытался выкрутиться я. Вот чёртов язык, бежит впереди мысли!
– Часто бывает так, что надеешься, что получится хорошо, а получается не очень.

– А вот тут я могу поспорить, - не согласился полковник.
– У меня редко, что идёт не так как я планировал. Иначе меня давно бы уже и на свете не было.

Он помолчал. Может вспоминал что-то из своей жизни?

– Но фраза получилась занятной, - улыбнулся он, - нужно будет запомнить. К кое-кому она точно относится.

Прошли несколько шагов молча.

– Так я что хотел сказать, - вернулся полковник к началу разговора.
– Играете вы хорошо. Я бы даже сказал - очень хорошо! Вот военные песни исполняете с душой. Не так, как многие известные артисты. Я их не виню. Им сказали - они и поют. Для них это просто песня, просто слова за которыми - ничего нет. Не испытали они это, не прочувствовали. А твоё исполнение "Землянки" - это шедевр! Да-да, не смущайся! И не думай, что я ничего в этом не понимаю. Я хоть в начальники ГДО попал как бы не на своё место, просто до пенсии дослужить. Накопить жирку германского, как говорят, но в том, что касается души человека - понимаю. Поэтому мне удивительно, откуда в тебе это? Ты ведь совсем мальчишка! На вид не дашь даже восемнадцати. А поёшь, да и ведёшь себя так, как будто тебе как минимум в два раза больше!

Вот черт, и когда он успел это рассмотреть? Вот тебе и простой завклубом! Нужно будет попытаться разузнать о нём всё возможное.

– Ну такой вот уродился!
– пожал я плечами.
– Я вообще всё в жизни воспринимаю, как бы поточнее сказать?
– близко к сердцу, что ли? Это у меня так отец говорит всегда. Он такой же. Или, наверное правильнее будет - я такой же как он.

– Отец воевал?
– спросил полковник. Я заметил, что он при каждом вопросе старается заглянуть в глаза. Проверяет реакцию?

– Конечно воевал, - кивнул я на ходу.
– Причём с первых дней, хотя мог не идти - бронь у него была. Он как раз после школы устроился кочегаром на грузовое судно. По Волге ходили. Его не отпускали, а он сам сбежал на фронт. Кстати, вы с ним полные тёзки, он тоже Павел Васильевич!

– Хм, интересно !
– удивлённо покрутил головой полковник.
– И как дальше у него сложилось?

– Дальше железнодорожной станции не убежал, - улыбнулся я , вспоминая рассказанное отцом.
– задержал патруль и сдал в комендатуру.

– Прямо как вас!
– заметил полковник.

– Только там комендант адекватный попался, - продолжил я, заметив, что полковник на слове " адекватный" бросил снова быстрый взгляд на меня.

– Комендант расспросил отца и выяснив, что у него полная средняя школа направил в лётное училище на Урал.

– Так он лётчик?

– Почти. Уже летал, но в карауле в сильные морозы застудил голову, сделали операцию и нарушили что-то в вестибулярном аппарате - отец терял ориентировку в полёте. Перевели в стрелки- радисты. Так всю войну на бомбардировщике и провоевал. И уже после войны остался в авиации авиа-механиком.

– Сейчас на пенсии?
– спросил полковник.
– Он какого года?

– 22-го, но не на пенсии. Попал под хрущёвское сокращение авиации в 1961-м. Помните, когда Никита Сергеевич решил, что если есть ракеты, то зачем самолёты?

– Как же, помню!
– посуровел лицом Павел Васильевич.
– Наворотил тогда Никитка. И что просто уволили?

– Да, выгнали.
– кивнул я.
– Мы тогда в Гудермесе жили, это второй по величине город в Чечне и там стоял полк ПВО. Отец оказался буквально на улице с женой и тремя детьми. Я - самый младший. Повезло в том, что Гудермес - крупный железнодорожный узел, там сходятся три направления: на Москву, на Баку и на Астрахань и дальше в Среднюю Азию. Поэтому имелось очень крупное Депо по ремонту паровозов, тепловозов и вагонов. Вот отец туда и устроился слесарем.

– Да, судьба, - вздохнул полковник.
– Родители и сейчас там живут?

– Нет, мы переехали в станицу Первомайскую, под Грозный. Очень уж голодно стало в городе жить. Помню как ночами стояли за хлебом. Меня, ещё дошкольника тоже таскали, чтобы получить лишнюю булку.

– Ты и это помнишь?
– снова внимательный взгляд.

– Так разве такое забудешь?
– невесело усмехнулся я.
– Когда стоишь ночью в очереди и чтобы не упасть упираешься лбом во впереди стоящего.

Полковник только крякнул. Какое-то время шли молча.

– А в станице легче выжить было?
– снова нарушил молчание полковник.
– Сад-огород, наверняка свой, да?

– Ну, сад- огород у нас и в Гудермесе был, только всё равно трудно было. Помню в какой -то момент отец все фруктовые деревья перед домом вырубил. Я уж забыл подробности, но там что-то было насчёт налога на каждое дерево. Не выгодно стало оставлять деревья.

И снова полковник пробормотал что-то. Заметно было, что тема его эта волнует.

– Просто младший брат отца, тоже фронтовик, Берлин брал, после армии пошел в ВПШ - высшую партийную школу и его назначили парторгом в колхоз имени Первого мая в той самой станице Первомайской. Он и предложил отцу переехать. В колхозе хоть заработки были небольшие, но на трудодни давали разные сельхозпродукты. Голодная смерть не грозила. Вот мы и переехали...

– И что, действительно стало жить легче?

– Не знаю как работалось родителям, но мы, детвора почувствовали улучшение. Во-первых, как вы сказали имелся свой сад-огород, куры-утки, ну и из колхоза можно было нести продукты.
– я посмотрел на полковника - понимает?

– Нести?
– переспросил он.

– Ну да, - кивнул я.- Знаете такую народную поговорку: всё вокруг колхозное, всё вокруг моё?

Полковник невесело усмехнулся.

– Значит отец у тебя с Волги? А мама?
– через несколько шагов спросил Сидоренко.

– Нет, его родители с Волги. Во время голода они перебрались на Северный Кавказ и отец родился уже в Грозном, а перед войной они опять вернулись в Куйбышев, там отец и стал работать кочегаром на пароходе. А мама вообще с Украины.

– С Украины? И как же они встретились?

– Да там история похожая с переездом отц. Во время Голодомора она, совсем девчонкой, вдвоём с подругой отправились в Крым. Вернее это их отец мамы отправил, когда стало совсем плохо и поползли слухи, что в соседних сёлах уже едят людей.

Полковник быстро и внимательно глянул на меня:

– Это мама сама вам рассказывала?

– Да, я не раз этот рассказ слышал, хоть и маленький был. Потом она перестала вспоминать это.

– И как сложилось в Крыму?

– Выжили. Работали на уборке винограда, его же и ели. Там она последний раз видела своих старших братьев - Якова и Михаила. Оба были политруками и оба пропали без вести при обороне Севастополя. А мама пережила там оккупацию и после войны встретила моего отца, он тогда служил в морской авиации. В Крыму они поженились и когда началась демобилизация армии, отец уговорил её поехать к нему на родину - в Грозный. Его родители опять уехали с Волги по той же причине - послевоенный голод. Какое-то время работал на химическом заводе, но тяга к авиации пересилила и он снова пошел в армию - в полк ПВО в Гудермесе.